Она была столь прекрасна в своём гневе, что эффект вышел совершенно противоположный задуманному. Я любовался ею и улыбался, словно идиот. Кенира, если судить по её эмоциям, казалось, ещё чуть-чуть и достанет из своего контейнера кресло и попкорн, сядет неподалёку и начнёт хрустеть, наблюдая за зрелищем.
— Я совершенно точен, — возразил я. — Это был именно магический артефакт, который благословил твой бог. И с помощью этого артефакта я мог сплести потоки элир. К сожалению, в той передряге, куда я попал, он не уцелел.
— А, ну в этом случае всё правильно, — смягчилась Незель. — Вот только артефактами наш храм не занимается. Возможно, у какого-то из жрецов есть подобное увлечение, я могу поспрашивать, но гарантировать ничего не смогу.
— Погоди, то есть меня не обманули? Освятить подобный артефакт возможно?
— Да, но почему тебя это так удивляет?
— Но ведь Фаолонде — бог любви! И человек, который создал тот артефакт, не мог любить не только меня, но и кого угодно в этом мире! Так каким же образом получилось, что артефакт меня слушался?
Незель улыбнулась мило, ласково и очень-очень снисходительно, словно выслушала рассуждения маленького ребёнка, делающего глобальные выводы на основе своих детских представлений о мире.
— Ты ошибаешься, — после ощутимой паузы сказала она. — Нет, не в том, что такое благословление возможно. Ты просто не понимаешь сути Права моего повелителя. Право Фаолонде — вовсе не чувства, хотя именно чувства ему подвластны лучше всего. Единитель Сердец повелевает связями. И любовь, яркая, сильная и искренняя — просто является лучшим олицетворением сути его. Любовь, похоть, дружба, страсть — всё это невидимые нити, соединяющие людей. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Я медленно кивнул. Точно так же, как Ирулин воплощала вовсе не просто сон, а концепцию душевных устойчивости и здоровья, которые этот самый сон дарил, сила Фаолонде являлась чем-то намного большим.
— Вижу, ты всё понял, — довольно улыбнулась Незель. — Неудивительно для слуги бога. Ну так вот, связь сердец — самая сильная и ярко выраженная связь. Но бывают и другие связи, к примеру, между человеком и его желанием ходить, видеть, или же, как в твоём случае, повелевать магией.
— Погоди, Незель! — сказал я. — Ходить? Видеть? Как это?
— Вряд ли ты сталкивался с чем-то подобным, — ответила она, — но иногда, особенно в результате сражений, человек, потерявший руку, ногу или глаза, не может вовремя попасть к целителю. И у него может не оказаться при себе никакого средства, чтобы законсервировать раны.
— Латок, — кивнул я понятливо.
— Да, так их называют на армейском жаргоне, целители говорят «экстренный покров» или просто «заглушка». Ну так вот, человеку не остаётся ничего другого, как позволить ранам закрыться. И ты представляешь, что будет в этом случае.
— Представляю, — согласился я. — Но причём здесь сила бога?
— Маги умеют делать артефакты, так что для них не проблема сделать и протез. Некоторые из таких протезов даже лучше настоящих конечностей — они сильнее, быстрее, обладают дополнительными функциями и даже скрытыми сюрпризами. И любой человек может подобным протезом управлять с помощью своей магии. Вот только частью тела подобная поделка никогда не станет. Догадываешься почему?
Я задумался. Каждый житель Итшес обладал магией, так что, даже лишившись, как Ксандаш, руки и ноги, мог выпускать её из своего тела. Артефакт, управляемый через внешнее воздействие магией, мог создать даже подмастерье. Такой артефакт мог иметь небольшой накопитель и в обычное время подпитываться магией владельца. Можно было бы устроить и обратную связь, но, скорее всего, тоже с помощью магии. А это значит…
— Такая рука или нога не будет ничего чувствовать! — сообщил я свои выводы.
— Верно. Точнее, сделать так, чтобы она что-то чувствовала, разместив сенсоры и смодулировав потоки элир, не так уж и сложно. Вот только это будут очень чуждые ощущения, понимать которые можно научиться, а вот по-настоящему принять как свои — нет.
— И тогда на помощь приходит Фаолонде, — кивнул я, удивляясь использованной Незель магическо-научной терминологии.
— Именно так. Желание человека видеть, слышать, чувствовать прикосновение — это тоже связь. Вернее, отсутствие нужной связи, нужда в ней. И мой повелитель способен такое желание удовлетворить. Скажи, Улириш, когда ты получил свой артефакт, ну тот, что поломался, желал ли ты обрести магию?
— Всем сердцем, — ответил я.
— Вот видишь, — улыбнулась Незель, — ты всё понял и сам. Любовь — это один из Аспектов силы моего повелителя, но самый доступный для понимания, самый главный. А простые люди обожают всё упрощать.
Внезапно на поясе Кениры раздался негромкий мелодичный перезвон. Она дёрнулась, оглянулась по сторонам, полезла на пояс и вынула из маленького чехла предмет, похожий на обычные карманные часы. Нажав кнопку, она откинула крышку и посмотрела на мигающие красные цифры.
— Я прошу прощения, но мне надо бежать. Сейчас семьдесят пять минут шестого, а на шесть у меня встреча с Жагеном. Незель, оставляю Ульриха на тебя, не делайте ничего такого, о чём бы я пожалела!
— Ты хотела сказать: «о чём бы я пожалел»? — поправил её я.
— Нет, — рассмеялась она. — О чём бы я пожалела из-за того, что меня с вами не было!
Я с деланным раздражением закатил глаза, она чмокнула в щёку и вышла из комнаты.
— Завидую вам обоим, — улыбнулась Незель. — Поверь жрице Фаолонде, такая сила чувств встречается редко. Гораздо реже, чем желал бы мой господин.
— Давай вернёмся к артефактам, — смутился я. — И ты хочешь сказать, что протезы…
— Да, их создают маги, но только после божественного благословения человек начинает их ощущать и двигать ими, словно своей частью тела. Сила господина устанавливает между управляющей структурой артефакта и самим человеком крепкую связь, восполняя недостающее, объединяя чувства, желания и бездушные магические потоки в одно целое. Но раз эти чувства выражены не так ярко, как любовь и привязанность, то требуется участие жреца, имеющего с богом очень сильную связь. В прошлый раз ты упоминал имя Ксандаша. Если речь идёт о войсковом офицере Ксандаше Табране, тогда на протезы его руки и ноги благословение накладывала лично я. Знаешь, пути Фаолонде очень извилисты, ведь именно благодаря своему ранению, он познакомился со своей будущей женой. Очень сильные и яркие чувства! Я была счастлива соединить их брак под дланью господина. Жаль, что не нашлось великого целителя, чтобы сделать его вновь здоровым. Протезы, конечно, обошлись бюджету в длинную монету, не только сами артефакты, но и благословение. Но единение с господином для такого оставило меня выжатой на восемь дней — почти на целую неделю, так что мало я взять и не могла. В конце концов у меня есть ответственность и обязанности.
Она махнула рукой куда-то за спину, указывая на стопки бумаг на столе.
— Ксандаш больше не носит протезы, — улыбнулся я, пытаясь прийти в себя и осмыслить этот длинный монолог.
— Да, я слышала от его жены, — усмехнулась Незель. — Покупает простые деревяшки, и использует их, когда ввязывается в очередную авантюру.
— Тебя ждёт большой сюрприз, — самодовольно уточнил я. — Теперь он не носит никаких протезов. Учится заново ходить на своих двоих и пользоваться левой рукой.
Незель распахнула в изумлении глаза, а потом широко радостно улыбнулась, став ещё красивей, чем обычно. Меня вновь окатила яркая волна желания — и пусть я был теперь к этому подготовлен, но всё равно, пришлось на несколько секунд форсировать сознание, чтобы отстраниться от эмоций.
— Не думала, что Коллегия Восьми всё-таки найдёт кого-то из великих и сможет его убедить, — сказала она.
— И не нашла! — гордо сказал я. — Ногу и руку ему вернул один твой знакомый паладин. С помощью магии, силы Ирулин, и тех реликвий Фаолонде, что ты подарила нам в прошлый визит.
Незель оторвалась от стола, сделала несколько быстрых шагов, уселась рядом со мной на диванчик, и крепко обняла. И несмотря на охвативший моё тело жар, я понимал, что в этих объятиях нет ни грана эротики, лишь искреннее тепло и благодарность.
— Спасибо! — сказала она.
— За что? — удивился я. — Ты так близка с Ксандашем и Лексной?
Она отстранилась на меня и уставилась не с меньшим удивлением.
— Тому, что позволил моему господину принять участие в таком великом свершении.
— Но ведь… Но ведь Фаолонде сильный бог, — не понял я её радости. — И участие в ритуале ничего не поменяет, никаких дополнительных сил он не получит.
— Это так, — согласилась она, — и одновременно не так. Лексну одолевала тоска — ведь она, целитель, не могла помочь любимому человеку. Ксандаш чувствовал это, он знал, что жена его любит и от этого страдает, ощущал себя обузой. Даже если они никогда не узнают, что в твоём ритуале участвовал Фаолонде, это не имеет значения. Главное свершилось. Ну а я, как верховная жрица, радуюсь всему, что угодно моему господину.
Она замолчала, я тоже не спешил заговорить, переваривая свалившуюся на меня информацию. Наконец, когда пауза затянулась, Незель спросила:
— Так какие артефакты тебе надо освятить?
— Пока что их не существует. Мне хотелось бы сначала уточнить подробности, а потом уже и сделать, исходя из этих данных.
— Сразу скажу, что несмотря на то, что вы с женой мне очень нравитесь, это будет очень дорого.
— Насколько? — сразу насторожился я. — Сто чёрных? Двести? Пятьсот? Сразу скажу, что больше миллиона курзо я не готов отдать просто морально.
