И все же мы жили.

Ксавьер взмахнул крыльями и резко полетел в небо над нами, где молнии и огонь Феникса разорвали облака надвое, открыв толпу Драконов, роящихся в битве с бесчисленными другими летающими Орденами.

Ударная волна от взрыва ударила по нам, и мы покатились по воздуху, все выше и выше, я сжимал гриву Ксавьера так крепко, что боялся, что выдерну ему волосы начисто.

Меня охватило желание трансформироваться, но я сдерживался, зная, что в тот момент, когда я это сделаю, вся тайна моего местонахождения будет раскрыта, все еще надеясь вопреки надежде, что смогу добраться до отца и положить конец этому самому.

Ксавьер дико заржал, пока мы кувыркались в воздухе, не в силах сделать ничего, кроме как оседлать волну силы, которую выбросил взрыв, в течение нескольких дезориентирующих, ужасающих секунд.

Его крылья, наконец, снова широко раскрылись, и я моргнул, наблюдая за битвами, происходящими в небе, пытаясь сориентироваться, отмечая последнюю оставшуюся военную машину и готовясь…

Существо из тени и тьмы столкнулось с нами из ниоткуда, и я вскрикнул, когда его когти вонзились в мою броню, и меня оторвали от спины брата.

Ксавьер в тревоге заржал, когда его отшвырнуло от меня, и я был окутан тьмой, когда кожистые крылья зверя, который ударил нас, закрыли весь обзор неба за его пределами.

Я вырвал топор со спины и замахнулся им на существо, но меня вырвало из его хватки и швырнуло на твердую каменистую землю прежде, чем я смог коснуться его.

Я выплюнул комок крови изо рта и поднялся на ноги, и рычание прокатилось по задней части моего горла, когда я увидел Дракона, который возвышался надо мной, его тело было вырезано из тени настолько темной, что казалось, она высасывала всю кровь и свет окружающего его неба.

Тарикс обнажил острые клыки, нависая надо мной, и меня поразил вопрос, как мне убить зверя, который не может умереть.

ГЛАВА 90

Лавинию защищали ряды нимф, что делало невозможным подобраться к ней, ее тени заполонили наши западные ряды и поглощали все на своем пути. Мы с Калебом были вовлечены в танец битвы, смерть и боль окружили меня, отчего внутри покалывало от мысли о том, насколько вероятно, что люди, которых я любил, уже пали.

Мой взгляд продолжал метаться по небу в поисках Дарси, ее красно-синий огонь струился сквозь облака. Однажды я мельком увидел ее волосы и понял, что это она, но я не хотел, чтобы это отвлекало мое внимание. Она вела там собственную войну, и я знал, что она справится сама, даже если все мои инстинкты заставят меня быть с ней прямо сейчас.

Калеб убил еще одну вражескую нимфу своими двойными клинками, жестоко нанеся удар и сбив ее с ног. Я врезался плечом в живот другой нимфе, отбросив его обратно на двоих позади, а затем отпрянул и пронзил ее мечом прямо в грудь. Я выдернул свой меч из ее тела, прежде чем она упала замертво подо мной, и зарычал, когда на моем пути появилось еще больше нимф.

— Мы действуем недостаточно быстро, нам нужно добраться до Лавинии, прежде чем она уничтожит наш западный фланг, — прозвучал в моей голове голос Калеба.

У меня была идея. Которая была хаотичной и непредсказуемой, но сейчас колебаться было бесполезно.

— Держись, — сказал я Калебу. — Я вернусь с оружием.

— Поторопись, — призвал он, и я помчался прочь от нимф к растоптанным рядам мертвых Фейри далеко позади нас. Я оторвал им руки, пытаясь забрать только у наших павших врагов, но их тела были настолько залиты кровью, что отличить одно от другого было трудно. Когда я собрал десять рук Фейри, я помчался обратно к своему брату, двигаясь со скоростью ветра, вбивая их в землю по кругу перед нимфами, пока Калеб старался удержать их.

Я обнажил истощающий кинжал, который был привязан к ноге, ступил в центр круга и порезал себе руку, позволив своей крови пролиться на землю. Мой отец научил меня этому трюку, темной магии, настолько могущественной, что он предупредил меня никогда не использовать ее без необходимости. Но то, что я стоял посреди поля битвы, а смерть выкрикивала мое имя, вероятно, считалось необходимым.

Мои глаза закрылись, магическое затишье втянуло меня в транс, но вместо обычного шепота, который я слышал в темноте, воцарилась тишина. Пьянящая, пронзительная тишина, полная невыразимого волшебства. Тени теперь очистились, там не было запертых испорченных душ Нимф, пытающихся заманить меня к моей гибели внутри них.

Я направил силу к своему желанию, вложив ее в землю у своих ног, и моргнул, обнаружив, что моя кровь растекается десятью идеальными линиями к отрубленным рукам, торчащим из земли.

— Быстрее! — проревел Калеб у меня в голове, но магия крови сохраняла мое спокойствие, мой взгляд упал на него, где он изо всех сил пытался сдержать нимф, а их щупальца злобно раскачивались.

Я пожелал, чтобы моя кровь соединилась с руками, чувствуя, как она просачивается в каждую из них, и их пальцы начали сгибаться. Я застонал, когда сила каждого павшего Фейри проникла в меня, дар их магии пронесся между мной и ними.

— Беги, — сказал я Калебу, и, взглянув в мою сторону, он убежал, проносясь мимо меня, прочь от нимф, которые бросились в мою сторону. Если мне не удастся это сделать, я умру. Я понял это по жажде убийства в их глазах. Их было слишком много, чтобы я мог убежать, стоя там, связанный с тенями. Но я сделал свой выбор и молился, чтобы он оправдал себя.

Огонь, земля, вода и воздух соединились во взрыве всемогущей силы, все десять рук раскинулись и бросились в мою сторону, соединившись с моей собственной силой элементаля и подпитав удар. Это ужасное столкновение льда, пламени, ветра и грохота разрушительного землетрясения обрушилось на нимф, расколов землю надвое.

Нимфы упали в яму длиной пятьдесят футов, захватив с собой ряды вражеских Фейри, больше, чем я мог надеяться убить в одиночку, но с помощью темной магии меня было невозможно остановить. Бушующая сила обрушилась на павших нимф, сжигая их, замораживая, избивая их, пока в пропасти подо мной не осталась только смерть.

Отрубленные руки обратились в пепел, их сила была потрачена, а суровая магия, использованная для их владения, разрушила остатки их плоти. Я упал, когда эта бушующая сила оказала на меня свое воздействие, мои колени ударились о землю, и Калеб побежал на помощь, опустившись на колени рядом со мной. Он протянул руку, чтобы исцелить меня, когда вражеская армия снова приблизилась, образуя мосты через пропасть, заставляя мой пульс биться быстрее из-за того, как мало времени у меня было на восстановление.

Прежде чем рука Калеба коснулась моей кожи, с неба пронесся кавказский орел, вцепившись когтями в его руку и потащив его ввысь. Я вскрикнул, прыгнув к нему, а он, брыкался и метался в облаках в хватке зверя.

Мои ноги подкосились, когда я снова упал на колени, моя голова склонилась, когда я тяжело дышал, и мой разум закружился. Моя магия была исчерпана, в груди звенело пустота. Мне нужна была кровь, но я находился на поле павших нимф, вдали от тел Фейри.

Армия Лайонела приближалась: линия кентавров в бронзовых доспехах, украшенных его эмблемой, неслась в этом направлении с луками и стрелами в руках. Женщина направила в меня свою первую стрелу, и я попытался двигаться с огромной скоростью, но темная магия выбила из меня все.

Я вскрикнул, когда стрела вонзилась в брешь в моей броне, попав в плечо и повалив меня на спину. Затем их копыта загрохотали ближе, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить то, что последовало дальше. Они не остановились, чтобы завершить убийство, они позволили своим копытам сделать это за них, звери топтали меня, ломая кости и ребра.

Я хрипел, пытаясь пошевелиться, пытаясь оттащить себя от греха подальше, но они не прекращали приближаться. Смерть приблизилась, и мне пришлось закрыть голову руками и молиться звездам, чтобы меня пощадили. Я перекатился на живот, пытаясь свернуться калачиком под натиском копыт, но меня продолжали бить еще больше, моя спина внезапно издала ужасный щелкающий звук, и все ощущения покинули мои ноги.

Я застонал в грязи, боль от всего этого воспламенила мои нервы.

Топот наконец прекратился, кентавры двинулись в более масштабную битву, и поле битвы вокруг меня стало тихим, поскольку Лавиния направила свои силы в другое место, уходя вдаль. Между тишиной и болью я сосредоточился на своей паре и правде, которая навсегда запятнает мою душу.

Я подвел ее.

Я перевел взгляд на небо, увидел красные и синие цвета, освещающие облака, и стиснул зубы, вспомнив обещание, которое я дал ей. Клятва, которая сокрушит мою душу, если я ее нарушу.

Я пополз вперед, мои ноги были беспомощны, я царапал грязь позади себя, думая о том, что мне нужно больше всего. Кровь.

Смерть не могла завладеть мной ни сейчас, ни когда-либо, потому что я принадлежал ей. Я не буду лежать в могиле до тех пор, пока наша жизнь не станет изрядно изношенной, а ее улыбка не украсит тысячи славных дней. Нам суждено было взойти вместе с завтрашним солнцем, и я увижу этот рассвет вместе с моей любовью, что бы ни случилось.

ГЛАВА 91

Огромный черный Дракон сделал три огромных шага ко мне, затем обернулся, передо мной появился Тарикс и окутался теневой одеждой, как я видел его раньше. Однако на этот раз он не стал подражать моему костюму, а вместо этого создал пластины из переплетающихся черных доспехов собственной разработки, с шипами, возвышающимися над его плечами и локтями, плотно прилегающими, но позволяющими ему двигаться.

— Итак, — сказал я, взвешивая топор в руке и слегка перемещая свой вес.

Когда этот бой начнется, он не закончится легко, но я готов был поспорить, что отрубить ему голову будет правильным шагом.

— Итак, — ответил Тарикс, наклонив голову и осматривая меня. — Похоже, что сегодня вечером ты пировал смерть, брат. И тут я подумал, что должен быть монстром среди нас.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки, мне не очень понравилась такая оценка.

— Я борюсь за честь и свободу нашего народа. Я борюсь с тиранией и угнетением, и, прежде всего, я борюсь за то, чтобы посадить на трон нашего королевства правильных монархов. За что ты сражаешься, брат? — Я усмехнулся на последнем слове, давая ему почувствовать презрение, которое я испытываю к этому титулу, и он моргнул, почувствовав кислоту в моем тоне.

— Я думал, что в последнее время мы стали более… вежливыми, — медленно произнес он.

— Ответь на вопрос, и мы увидим, насколько вежливыми мы можем быть с противоположных сторон войны.

— Что ж, боюсь, на этот вопрос сложно дать ответ. Потому что я не участвовал в этой битве, поэтому я не могу сказать тебе, за что я сражаюсь, поскольку я всего лишь наблюдаю за этим хаосом.

Я нахмурился, рассматривая его безупречный вид и пытаясь найти в памяти хоть какие-нибудь его признаки, прежде чем он пронесся по небу и сбросил меня со спины Ксавьера.