— Не знаю, ваше сиятельство. Пока я не встречала такого человека, чтобы потерять голову от любви. Давайте вернемся к этому разговору через год, лорд Роксидион. Сейчас уже поздно — мне хочется отдохнуть, извините.
Лорд Роксидион поднялся, склонил голову, прощаясь, и покинул мой дом. Притихшее семейство дружно выдохнуло.
— Леди Апрелия, вы ведь это несерьезно? — осторожно спросил Иеремей. — Вы ведь не будете поощрять графа Чесского?
Я помолчала, раздумывая, что сказать старому слуге. Он прослужил Тариэлу двадцать пять лет, можно сказать, вынянчил дитятко, вырастил, как мог — старался вложить в голову молодого господина правила поведения и нормы морали. Не его вина, что у господина были совсем другие примеры… И кто сказал, что слуга не может любить господина, как собственного ребенка, пусть и такого непутевого? Мой личный жизненный опыт убеждал — может. Для нянюшки и дядюшки Верта я была таким ребенком. Они готовы были за меня в огонь и в воду… Вот только я не представляю — как смогла бы отказать им от дома, невзирая на обстоятельства.
Граф же…
— Иеремей, давай остановимся пока на том, что мне вовсе не нужны пока никакие ухаживания, — осторожно ответила я. — За оставшиеся месяцы много чего может произойти. К тому же, сейчас у нас будут занятия поинтересней, чем страдать от самых разных чувств. Через две недели мы с виконтом начнем посещать Школу. Леди Силла обещала разработать для нас специальную программу.
— Знаешь, Лелюшка, ты бы поменьше с этой леди общалась, — осторожно сказала нянюшка. — Бабка твоя её не сильно жаловала. В последние годы — особенно. И в дом старалась не пускать. Все больше в людных местах с ней встречалась. Я-то мало что знаю, а ты посмотри — ка бумаги в кабинете.
— Да и старый граф, дед лорда Тариэла, её не велел на порог пускать, — вставил Иеремей. — Приезжала она как-то раза два, это когда леди София умерла. Только граф выдворил гостью — и двух слов сказать не дал. Кричал только, что она свое получила, да про гнилую кровь что — то. Я-то случайно услышал… Потом видел, как он долго над чем-то в своем кабинете колдовал. Уж не знаю — что он делал, я в магии не понимаю ничего. Только дышать потом в доме тяжело было. Лорду Тариэлу тогда как раз двадцать лет исполнилось.
Я лишь согласно кивнула. Леди Силла, поначалу оставившая о себе весьма приятное впечатление, в последнюю нашу встречу как-то насторожила меня. Что-то слишком много тайн неожиданно появилось после моего замужества. И зачем мне они?
— Если бы у меня была возможность выбирать себе учителя, нянюшка, я бы с удовольствием выбрала кого-нибудь другого. Если получится — так и сделаю. Не одна же леди Силла в этой Школе трудится. Честно сказать, и мне она не нравится. Уж больно рьяно уговаривала меня взять на себя заботу о душевном спокойствии его сиятельства.
Ночь у меня не задалась — почему-то никак не удавалось уснуть. В соседней спальне похныкивал во сне Артур — болела укушенная щека. В конце концов, чтобы не бегать туда — сюда, я перенесла малыша к себе. Он уснул сразу и крепко. Даже опухоль почти спала, бровки перестали хмуриться, личико разгладилось, и он стал похож на шаловливого ангелочка. А я… я все лежала и смотрела в потолок, наблюдая за причудливыми тенями от слабого света ночника. В приоткрытое окно залетал шаловливый ветерок, теребил легкую кисею, шуршал в листве большого комнатного тюльпана, цветущего круглый год крупными красными цветами без запаха. Цветок держался всего лишь сутки, а потом увядал, опадая на пол. Нянюшка пестовала цветок, то опрыскивая его чистой водой, то слабым раствором сахара, уверяя, что тюльпан еще тот любитель сладкого…
Наверное, это лорд Роксидион стал виной моей бессонницы. Нет, я не влюбилась в него. Наверное, для такого поспешного чувства я слишком рационально мыслю… Просто вдруг задумалась: что же со мной не так в этом плане. Ведь даже мои сестры без конца влюблялись, начиная лет с двенадцати. То в своих учителей: батюшка держался прогрессивных взглядов, и старался дать детям все доступное образование. Они даже дрались, старательно присваивая себе какие-то предметы, оставшиеся после уроков от учителя: забытое перо, оторванную пуговицу, ноты, скрученные в свиток, что-то еще… То вдруг влюблялись в заезжих менестрелей, то в актера, играющего роль главного злодея в нашумевшей премьере… Матушка ревностно следила за дочерьми, стараясь не оставлять юных девиц наедине с учителями. В конце концов, так достала батюшку, что он счел образование дочерей оконченным. Но ведь был еще и брат, которому мало было уметь писать и считать. Наследнику большого дела нужно полное образование, и к брату приглашали учителей математики, истории, географии, а в планах была еще и гимназия… Так почему же меня минула эта самая влюбленность? Девочки в пансионе зачитывались романами леди Катрин Бренон, ночами пересказывая друг другу наиболее пикантные моменты. А мне почему-то казалось это надуманным, что ли! Я больше увлекалась книгами о путешествиях и приключениях отважных мореплавателей, не понимая, как можно лить слезы над тем, что красавец — герой никак не может разглядеть в юной леди свою судьбу. Поначалу я даже пыталась высказывать свое мнение. Пыталась убедить, что страстных взоров и серенад под балконом мало для счастья. Меня высмеивали, награждая не самыми приличными прозвищами. В конце концов, я перестала участвовать в обсуждении, научилась лавировать, играя словами, и по мере возможности избегая обсуждения очередного любовного романа. Книжного, или из жизни знакомых. Может быть, именно это и есть причина моей затянувшейся девственности и неудачи в браке? Скажем откровенно: я ведь и не задумывалась о браке до того самого дня, когда батюшка сказал, что ко мне посватался граф Тарский. Прочитала брачный договор, настояла на пункте о разводе, и отправилась в лавку — выбирать бисер для очередной картины. Даже платьем занималась матушка и сестры, подбирая ткань, фасон и украшения. Впрочем, женщины нашего семейства — неодолимый таран. Если чего решили — с пути их уже не сбить. Я и не пыталась, мысленно планируя свободную жизнь после года замужества. Уехать к морю, купить домик, жить, не оглядываясь на мнение семьи… И вышивать картины… Но, кажется, для полноценной жизни этого мало… В имении мне неожиданно понравилось. Понравилось заниматься обустройством дома и сада, понравилось ощущение благодарности, что ли, исходившее от тех мест, где уже был наведен порядок. Особенно радостно откликнулась библиотека, когда был нанесен последний штрих в виде вазы со свежими цветами на низком столике в простенке между окнами. И помнится ощущение грусти, когда я, уложив багаж, в последний раз прошла по восстановленным мной комнатам, исключая лишь спальню графа… Может быть, мне стоит поискать ответы в бабушкином кабинете? Я туда еще не заглядывала, оставив все на более позднее время. На зиму, когда уже не будет такой возможности постоянно находиться в саду вместе с Артуром…
Я решительно встала, поправила на разметавшемся малыше сбитую простыню, и отправилась вниз. Туда, где за плотно подогнанной дверью хранился архив семьи Аэрт.
Глава пятая. Бессонница
Ночь… Как же тяжко — лежать без сна, смотреть в потолок и вспоминать… Насмешливые серые глаза, лукавую улыбку в уголках капризно изогнутых губ, волнистую прядку волос над чистым лбом, спокойный мелодичный голос… И свою дурость. Ведь, если бы не клятва — плюнул бы на дружеские отношения, закружил, завертел бы в чувственном вихре, соблазнил, выкрал бы из унылых развалин, и никакое общество не помешало. А потом увез бы за тридевять земель, туда, где вечно светит жаркое южное солнце, где, разбиваясь о скалы, вечно грохочет такое синее море… Она любит море — все её вышитые картины говорят об этом. И море на них всегда разное: то спокойное и умиротворенное, то бурное, то печальное. Живое… Вот только… Откуда она так хорошо знает море, если ни разу не была там? Неужели это и вправду её Дар? В её ауре много лилового и сиреневого, с легким флером белизны — свидетельство непорочности, которое еще прикрывает ауру девушки. Когда он, чуть расфокусировав взгляд, смотрит на неё — видит сад, полный цветущей сирени, даже, кажется, чувствует запах. И тогда ему хочется схватить её в объятия, ткнуться носом в волосы, ощутить, как под ладонью сначала замрет, а потом быстро — быстро застучит взволнованное сердечко… А еще так хочется коснуться её губ, ощутить их вкус, почувствовать на собственной щеке, как щекочутся, вспархивая и опускаясь, длинные темные ресницы…
— Что ж ты делаешь со мной, моя взрослая девочка, — стонет граф, в который уже раз переворачивая нагревшуюся подушку. — Чертов приятель — зачем ты смутил мою душу своей безумной просьбой?! Так я бы не угодил в ловушку, которую избегал все эти годы. А что мне делать теперь?! Тар, идиот, тебе досталось сокровище, и я сам виноват, что подбил тебя на пари! Кто же знал, что недостаток средств ты решишь покрыть выгодной женитьбой? Зачем было жениться, если ты мог взять деньги в долг, под проценты? Тебе бы дали, под залог выкупленной земли. Но тебе надо было взять еще и жену! Мало было первой женитьбы! Я же еще тогда отговаривал тебя, но ты уперся, как баран… И вот он — результат. Это ж кому расскажи, помрут со смеху: стал отцом собственному брату! Хорошо, что магическая клятва не даст рассказать, а то бы Тар не удержался. Сам бы разболтал. Никогда у него теплая вода в одном месте не держалась…
Роксидион все-таки встал, побродил по спальне, зашел в ванную. Включил воду, вспомнил, как устроен душ у приятеля — соперника, повздыхал.
— Хочу, чтобы леди Апрелия занялась моим домом, — пробормотал он — Хочу, чтобы она вместе со мной принимала душ, чтобы в доме пахло сиренью, чтобы…
Тут он все же набрался смелости и с головой погрузился в ледяную воду, чтобы сразу же вскочить, шипя и отплевываясь.
— Идиот! — подумал про себя, проворно кутаясь в халат — Так и простудиться недолго, а завтра я должен быть в ратуше. Я должен увидеть эту чертову акварию, а потом подарить подобное ей. Нет — не ей! Артуру. И хотя я ничего не понимаю в детях, постараюсь сделать все, что смогу, чтобы этот малыш был счастлив.
Ночь… Слишком жаркая для конца лета. Спать не хочется. Лорд Тариэл сидит в гостиной, где от порядка не осталось и следа. Да и какой порядок может быть в доме, если следить за ним некому, а сам граф и понятия не имеет — как это делается. Хорошо, хоть кухарку удалось вернуть. Даже верный и преданный слуга, Иеремей, бросил его, оставшись у Апрелии. Хотя он и велел ей вернуть камердинера. Эта зазнайка лишь пожала плечами.
— Я ему не хозяйка, ваше сиятельство. Силой никого возле себя не держу. Но и в приют для стариков определить не дам.
— Но он мой камердинер, леди! Двадцать пять лет прослужил мне! Я никогда не собирался выгонять его из дома. Кто-то же должен заботиться о моем удобстве!
Она ничего не ответила на это, лишь серые глаза блеснули гневом. — Мой вам совет, ваше сиятельство: наймите себе экономку, возьмите горничных, прачку, а управляющий у вас уже есть. Гери настоящий специалист, и вы ему доверяете. Он сможет какое-то время наблюдать за всеми. А потом выберете себе жену из порядочного семейства вашего круга. Думаю, теперь недостатка в невестах у вас не будет. Леди Силла уверяет, что молодые люди с проснувшимся даром будут представлены ко двору. Так что займитесь своим Даром. Переговорите с леди — она имеет в вас участие. Думаю, с удовольствием займется вашим развитием.
Повернулась и ушла, оставив после себя щекочущий ноздри аромат цветочных духов… Никогда не любил сирень, а вот сейчас так бы и зарылся носом в букет. Жаль — время сирени кончилось, и сейчас под окнами гостиной цветут поздние розы.
Тариэл поднялся, подошел к двери, ведущей на террасу, посмотрел в сад. Вздохнул: хорошо, садовник с помощником под руку не подвернулись, так что этот уголок остался, как и положено настоящему саду — ухоженным, без намека на сорняки и дикие заросли. В самом деле — надо озаботить Г ери наймом прислуги. Сколько можно — у него уже и чистого белья не осталось. Не покупать же каждый раз новый комплект одежды — так никакого приданого не хватит. Завтра надо будет съездить к Роксидиону. Он как-то умеет находить нормальную прислугу. И кухня у него выше всяких похвал, и дела в имении идут если не блестяще, то очень даже неплохо. И сам всегда как с картинки модного журнала.
Потоптавшись у двери, Тариэл развернулся, и побрел на второй этаж — в библиотеку. Там сами собой вспыхнули магические светильники, разогнав ночную темноту. Уютная комната получилась. Так и тянет взять со стеллажа книгу потолще, опуститься в уютное кресло и погрузиться в чтение. Вот только пыль… Тонкий слой пыли на поверхности столов. Да аквария с погибшими рыбками. Зато растения разрослись, создав целый подводный сад. Рука графа сама собой потянулась к воде, коснулась поверхности. Пальцы кольнуло. А потом по руке побежали колкие иголочки — так бывает, когда затечет рука от неудобного положения. Неожиданно и приятно, пожалуй. И даже как-то на душе легче стало… Будто кто-то сильный поделился с ним теплом… Может быть, это и впрямь магия? Честно сказать, Тариэл не очень-то поверил в наличие искры. Откуда бы ей взяться, если раньше она себя никак не проявляла. А тут вдруг вспыхнула. Может быть, и впрямь дед что-то наколдовал? Надо бы порыться в дедовых бумагах: как-то не доходили руки до них, голова болела о другом. А сейчас так и подмывает семейные тайны разгрести.
Тариэл с неохотой вытащил руку из воды, на прощание бережно погладив пальцами поверхность. Если он и впрямь обладает хотя бы искрой — есть шанс восстановить и пруды, и имение. А приданое… Что ж, возможно, он и вернет его жене. Если она сама не вернется. Или не вернет — все же, сама предложила отступные за виконта. Две главные проблемы будут решены. А в восстановленное имение можно будет и жену подобрать. Только в этот раз он будет выбирать тщательно. Сначала все проверит, досконально, чтобы ни единой червоточинки. А уж потом — в Храм. И непременно пяток наследников — чтобы жене в голову не приходило самоуправством заниматься. Не оставлять же все сделанное бастарду. Ну, батюшка, удружил! И ведь как тонко все продумал! Так или иначе — а стал бы Артур хозяином всего, что есть. Старший сын и наследник. Вот только прогадал, прогадал… Спасибо древнему артефакту — вывел всех на чистую воду. И пусть теперь у леди Апрелии голова болит о мальчишке. Можно, конечно, еще один хитрый ход сделать… Предложить это имение Роксидиону. Даже в таком виде оно принесет достаточное количество средств. Можно будет уехать в столицу, купить дом, выкупить какую-нибудь усадьбу — и там построить собственное гнездо, не замаранное мезальянсом, внебрачными связями и незаконными детьми. В конце концов, ему только тридцать — еще вся жизнь впереди, все можно успеть. К тому же, если и впрямь молодых магов представят ко двору… Перспективы заманчивые… Завтра же надо встретиться с этой леди Силлой. Нет, брать её в наставницы не стоит. Слишком уж настойчиво нос сует. Но ведь он вполне может съездить в столицу самостоятельно, есть у него там парочка приятелей еще по лицею.
Разузнать, продумать и потом уже решать…
С такими мыслями граф Тариэл Тарский отправился в спальню, улегся на свой пружинный матрац и мгновенно провалился в сон.
Глава шестая. Письма старой подруги
Кабинет бабушки Аксиньи для меня всегда был тайной за семью печатями. Проще говоря, не пускали меня туда ни в детстве, ни в юности. Бабушка всегда ловко переводила мое внимание с запретной темы на что-то более привлекательное. Потом я жила в пансионе, к бабушке приезжала лишь на два — три дня на каникулах, и тогда у нас была масса других тем для разговора… Да и батюшка стремился всегда держать меня поближе к семье. И вовсе не потому, что не желал моего общения со старушкой. Скорее — ревновал, как это часто случается. Опасение, что дочка будет любить кого-то другого больше, чем родного отца. Потому-то и таскал меня за собой везде, куда только было можно взять ребенка. И я благодарна ему за это.
Ладно, хватит стоять под дверью. Можно, конечно, прийти сюда днем. При свете дня как-то легче, что ли… Но все равно не спится. Может быть, есть тайны, которые легче открываются при свете луны? Потолкала дверь — замочной скважины нет, значит, она не заперта. Или заперта при помощи магии? Уколола палец не то об некстати вылезший гвоздь, не то о заусеницу, появившуюся на бронзовой ручке. И чуть не подпрыгнула, услышав таинственный скрип: нет, надо было все же дождаться утра, а то так и до сердечного приступа недалеко. Стараниями дядюшки Берта в доме все отлажено, дверь ни одна не скрипит. Кроме этой. Сразу повеяло тайнами и секретами. Я даже хихикнула — войду сейчас, а на меня какой-нибудь Страж кинется. Что-то подобное сестренки мне читали, помнится. А еще про черные-черные пятна и гробы на колесиках…
Стража не было. Я потихоньку вошла, попыталась оглядеться и хлопнула себя ладошкой по лбу — ну, и дура же ты, Лелька! Ночью в комнате с закрытыми окнами оглядываться! Хоть бы свечу захватила! Я еще раз хлопнула — теперь уже ладошкой о ладошку. Сработало! У бабули тут магические светильники, оказывается! Здорово! Продвинутая была у меня бабуля, ничего не скажешь. Итак, что мы имеем? Завтра надо будет заставить дядюшку открыть все ставни на окнах и устроить генеральную уборку. Воздух застоялся, немного пахнет пылью и запустением — почти как в имении Тарских. Только там еще и разрухой пахло. И ощущение у меня — будто кто-то присматривается ко мне, оценивая — достойна ли сего места? Стоит ли пускать в святая святых? А, да пусть смотрит. Теперь я — хозяйка этого дома и места. Договоримся, однако.
Между тем светильники разгорелись, осветив всю довольно просторную комнату. Видно, заряда в них предостаточно. А может быть, он и сам как-то восстанавливается — надо будет выяснить. Впрочем, подумаю об этом потом. Где тут у бабули могут быть тайны и скелеты? Письменный стол чист и пуст, если не считать весьма знакомой чернильницы в виде бронзового дракона с пером, зажатым в левой передней лапе, и хвостом, обвивающим эту самую чернильницу. Колпачок закрыт, а вот перо — уже и не перо. Чернильная ручка с металлическим перышком. По мне — так гораздо удобнее писать. Рядом лежит пресс-папье с крошечным дракончиком вместо ручки. Сам стол стоит у стены, противоположной входу, и поэтому сразу бросается в глаза. За ним — устойчивый деревянный стул с мягким сиденьем. На стене — большая карта Анусьена. Осматриваемся дальше — пара кресел древнего вода и такой же диван. Все в коричневых тонах, даже шторы на окнах. За ними — два книжных шкафа. Как раз умещаются в простенке. Шкафы из мореного дуба, покрыты темным лаком. Страно — ни одной детали, напоминающей, что этот кабинет принадлежал женщине. Ни салфетки на столике между окнами, ни накодки на креслах и диване, ни рюшей на темно — коричневых в клетку шторах. Скорее — это был кабинет мужчины. Полки в шкафах пусты — видимо, здесь и стояли когда-то те книги, которые привез мне батюшка. А я так их и не просмотрела, разиня! Исправлю! Непременно исправлю. И верну книги на их законные места. Разве что чуточку обновлю этот… хм… памятник непонятно кому. Так, а где же тайны?
Стул скрипнул, когда я решительно на него уселась. Подергала ящички стола. Тоже все со скрипом. Прямо таки скрипучая комната какая — то. Надо будет завтра сюда Артура привести — интересно, как отреагирует малыш на таинственные поскрипывания? Что тут у нас? Верхний ящик подался неожиданно легко, открылся, и я увидела одну — единственную стопку писем, перетянутых голубой узкой ленточкой. Толстенькая стопка, узкие разноцветные конверты, каллиграфический почерк писавшего. Нет, писавшей: подписано "Аксинье Аэрт от Софи Тарской". Что тут у нас?
" Милая, милая моя подруженька! Как давно мы не виделись с тобой! Но мой муж категорически не хочет, чтобы я встречалась и с тобой, и с Асиль. Особенно с Асиль. Мы живем уединенно, имение — такая прелесть! Когда муж немного успокоится, я приглашу тебя в наш дом — уверена, что тебе он понравится. Такой большой, красивый, в три этажа. Он просто наполнен светом и воздухом. Танион разрешил мне менять и устраивать в доме все по моему вкусу, но тут и менять ничего не нужно — все и так прекрасно. А какой роскошный сад! Представляешь — тут есть настоящий пруд с островом, а на нем беседка из розового мрамора. Танион обещает покатать меня на лодке и обязательно устроить пикник на острове. Правда — здорово? А еще у нас есть большие пруды — Танион всерьез занялся разведением зеркального карпа, и теперь целыми днями пропадает то в Прудках, то в Карповке, наблюдая — как ведется строительство новых прудов. Я в этом ничего не понимаю, конечно, но он и меня часто берет с собой, чтобы не расставаться надолго.
Синочка, дорогая моя! Открою тебе нашу маленькую тайну — скоро у нас будет малыш. Мы оба так счастливы! Танион буквально носит меня на руках".
Бабуля была дружна с бабушкой Тариэла? А кто такая Асиль? И какая кошка пробежала между дедом графа и подругами его жены?
" Сина, прошу тебя — приезжай в гости! Танион сказал, что для тебя двери нашего дома будут всегда открыты! Сейчас зима, снег так красиво укрыл наш сад, что просто не оторвать глаз от снежных фигурок, в которые превратились наши кусты и деревья. Помнишь, я писала, что наш садовник так искусен — постригает их в форме самых разных животных? Танион что-то наколдовал, и теперь фигурки из зеленых стали белыми… Беременность я переношу тяжело, Танион не выпускает меня одну дальше террасы, но ведь и у него есть масса дел в имении, он не может постоянно сидеть возле меня. А мне так хочется побродить по дорожкам сада. Сина, милая — приезжай! Танион обещал устроить праздник встречи Нового года, пригласить на него своих давних друзей. Помнишь — тебе понравился один из них?
Граф Т? Он обязательно будет. Муж обещал, что будут и праздничные шутихи, и катание с горки, и музыканты. Он уже приказал забить несколько бычков — будет много мяса в разных видах. Правда, я на мясо и смотреть-то не могу, но гостям должно понравится".
" Сина, милая моя! Не теряй меня из виду — на этих днях мы отправимся с мужем в дальнее селенье, к известной знахарке — травнице. Таниону сказали, что она сможет помочь мне лучше, чем даже столичные маги — лекари. Не волнуйся за меня. Я справлюсь — осталось совсем немного, и наш малыш появится на свет. Что слышно от Асиль? Неужели никто не знает — куда уехала наша подруга? Я почему-то сильно переживаю за неё. Сина, скажи мне — ты тоже считаешь, что она была влюблена в Таниона? Но он сам выбрал меня, ты же знаешь. Ты же была с нами на всех наших свиданиях. Я верю, что он любит меня, хотя Асиль и знатнее, и красивее меня. У меня и дар-то не настолько силен, чтобы из-за него брать меня замуж. Я ведь всего лишь бытовичка со средними способностями".
