Иду с закрытыми глазами
И улыбкой до ушей
Навстречу будущему счастью
Через поле из граблей…
Апатия последних недель внезапно прервалась. А как иначе? Когда на тебя летит потерявший управление внедорожник весом в две тонны по тоненькой корочке льда, за ночь покрывшей все тротуары и дороги? И кому какое дело, что ты дисциплинированно переходишь дорогу на зеленый сигнал светофора, когда огромный черный монстр, визжа тормозами, сносит всё на своем пути. Апатия резко отступает, всем телом ждешь жуткой боли и надеешься, что не успеешь её прочувствовать в полной мере. От страха глаза зажмуриваются сами собой, наступает тишина… Ну да, после жизни вряд ли есть звуки, запахи, ощущения.
Стоп! Почему мне жарко? Почему слышен скрип половиц под чьими-то тяжелыми шагами? И почему воздух спёртый и неприятно пахнет какими-то лекарствами? Я что, выжила и теперь где-то в реанимации валяюсь? Надо срочно открывать глаза и смотреть, что там от меня осталось. Судя по тому, что болит только голова, может у меня уже и рук-ног нет. Страшно! Но нужно заставить себя посмотреть. Веки слиплись от слез. Я уже и поплакать успела? Еле разлепляю ресницы и прихожу в ужас — вместо больничной койки подо мной широкая и мягкая кровать. Боже! Где я? Это бред умирающего сознания? Но почему всё такое настоящее? Запахи, звуки, ощущения.
- Леди Ланика, Вы очнулись! — говорит немолодая женщина, чья тяжелая поступь и привела меня в чувство.
Смотрю с испугом, не понимая, как реагировать и что делать. Где вообще я? И что со мной?
Неужели последние события так подорвали мою психику, что я сошла с ума? Да нет, это просто бред. Обошлось апатией и начинающейся депрессией, сумасшествия ничто не предвещало. Наконец получилось вытащить руки из плена тяжелого одеяла, которое скорее на перину похоже. Теперь понятно, почему мне так жарко. Прекрасно, ноги тоже в наличии и шевелятся. Как бы я сюда ни попала, но вроде бы цела и относительно неплохо себя чувствую. Только голова болит страшно и пить хочется.
— Пить… — мой чуть охрипший голос еще слаб и потому не слишком узнаваем даже для меня.
Женщина всё тем же тяжелым шагом приближается ко мне с чашкой какого-то травяного настоя.
— Пейте, леди Ланика, вам нужно выздоравливать скорее.
Почему она меня так называет? Какая еще леди и почему Ланика?! Мысли бьются в больной голове, сбиваются в кучу-малу и утягивают меня в сонное забытье.
В этом сне события предыдущих недель проносятся друг за другом, снова разрывая мне сердце.
***
Начало конца — вот как я бы назвала прошедшую осень.
Любимый человек, с которым вроде бы уже несколько лет знакомы и от которого уже не ждешь особенных сюрпризов, вдруг начинает казаться незнакомцем. И этот незнакомец оказывается не слишком приятным.
В сентябре Вадим вдруг решает, что наша кошка себя неправильно ведёт. Неправильность заключается в том, что она его боится. А как бедному животному реагировать, если его пугают постоянно? В присутствии Вадима Муська прячется под кровать и в другие малодоступные места, либо жмётся всем телом ко мне. В отсутвии раздражителя кошка вполне адекватна и любит лезть мне на колени или на руки. Самое обидное, что Муську принес почти год назад именно Вадим. Но хозяйкой животинка посчитала меня, просто потому что не имею привычки мучать животных и заставлять их что-то делать. А Вадим привык, что всё в доме делается по его желанию и по его правилам. Кошка, в отличие от меня, правил соблюдать не хочет. И вот осенним поздним вечером Вадим берет Муську и уезжает куда-то ко Мкаду. Возвращается один. Я сперва надеюсь, что он пошутил, что спрятал кошку в машине и сейчас принесет Муську домой. Но надежда быстро развеивается, как и моя уверенность в завтрашнем дне. Почему-то думается, что если вдруг я перестану вписываться в понятия правильности Вадима, то и меня быстренько вытурят, как несчастную кошку. В отличие от животинки у меня хоть работа есть, так что не так уж страшно.
И вот на этой мысли мне наконец становится действительно страшно. Я же любила этого человека и думала, что любима. Куда всё подевалось и почему? Неужели за несколько лет мелкие придирки Вадима и попытки изменить меня под себя всё-таки что-то надломили во мне? Или они трещину в большой моей любви прогрызли? Надеюсь, что второе, не хочется оказаться сломанной игрушкой, которую выкинут за ненадобностью. Безопаснее уйти до этого момента, чтобы сохранить остатки самой себя. Но проходит пара-тройка недель, Вадим со мной нежен и ласков, так что страхи кажутся надуманными.
В октябре происходит авария на подстанции района, в котором расположен мой офис. С утра еще все в порядке, мы успеваем поработать и даже позавтракать с девочками. И вдруг наступает «каменный век». Электричества нет от слова «совсем». Аварийная служба обещает восстановить электроснабжение в полном объеме в течение нескольких дней. На сегодня-завтра вообще никаких вариантов, а потом несколько дней с возможными отключениями, пока не поменяют оборудование. Остановить работу компания не может, поэтому несколько сотрудников решают отправить работать на склад, расположенный за МКАД-ом. Выбирают самых ответственных и шустрых, к которым относят и меня. С одной стороны, приятно, конечно. А с другой, остальные будут бездельничать, а шустрикам придется тянуть всё на себе, да еще и на каком-то складе. К счастью, там нам отводят помещение почти что офисное. Айтишники быстро настраивают оборудование и подключают нас к сети. С обеда работаем в военно-полевых условиях, а работники склада подкармливают нас и угощают запасами чая и кофе. Вопрос только в том, как добираться до дома. Нам обещают организовать автобус до ближайшего метро. Но ветка не моя и добираться мне от этой конечной до своей конечной… просто бесконечно. На всякий случай звоню домой, Вадим иногда в обед дома появляется. Ура! Это как раз такой полусвободный день и Вадим до вечера уже свободен. Одной рукой набиваю что-то на компе по работе, другой рукой держу телефон и пытаюсь договориться с Вадимом, где он меня подхватит. Он что-то жует и пытается сказать, что ему не удобно подхватить меня у метро, предлагает у развязки выйти и подождать там. Но мы не едем через эту развязку. Пару раз повторяю наш маршрут и через какую именно развязку мы едем, он что-то мычит набитым ртом, но мне уже некогда разговаривать, руководство подгоняет со срочной работой. К концу дня чувствую себя выжатым лимоном и радует только то, что скоро меня усадят в машину и увезут домой. Выхожу у развязки на МКАДе и начинаю ждать.
Понимаю, что мои полусапожки на высоких каблуках и юбка на ладонь выше колена в сочетании со МКАДом могут выглядеть немного двусмысленно. Ну да, я же в офис ехала на метро. Там и тепло, там огромное количество девушек в еще более коротких юбках. А тут потихоньку вечереет, я в тонких колготочках, дождик начинается и мобильник оказывается разряжен… Надеюсь, что Вадим вот-вот приедет и я забуду всё это как страшный сон.
Проходит 30 минут, я всё жду. Мне хочется настучать по голове Вадиму, который знает, что я жду, но где-то задерживается. Мог бы и пораньше выехать, с учетом пробок. Проходит еще 20 минут, я продрогла до костей. И у меня уже другие мысли — а вдруг Вадим попал в аварию и не может приехать. Жалость к себе сменяется жутким беспокойством за любимого. По щекам начинают катиться слезы. Минут 10 пытаюсь успокоиться и стереть дорожки слез со щек. Понимаю, что больше тут не выстою, да и смысла ждать уже не вижу при любых раскладах. Начинаю ловить машину. МКАД, заплаканная девушка в короткой юбке, темнота. Мне откровенно страшно. Но останавливается какой-то жигуль и пожилой мужчина предлагает довезти меня хотя бы часть пути. Он едет в Шереметьево, так что у развязки с Ленинградкой может меня высадить, а там мне уже недалеко ехать, что-нибудь поймаю. Милый дедушка довозит меня бесплатно, но нам обоим приходит одна и та же мысль, когда он высаживает меня у Ленинградки. Что в таком виде и в таком месте… Мы оба с ним сомневаемся в успехе моих попыток без ущерба добраться до дома, но делать нечего, квест еще не пройден.
К счастью, очень быстро ловлю именно такси и за каких-то 15–20 минут доезжаю до дома, даже недорого берут за доставку. Я всё еще накручиваю себя мыслями про аварию, но после слез и жуткого холода, на который не расчитывала, собираясь утром для поездки в метро, я слегка заморожена во всех смыслах. Вижу у подъезда целехонькую БМВ Вадима, поэтому меня немного отпускает. Захожу домой, он с другом на кухне, чаи гоняют и в шахматы играют. Здороваюсь, ничего не спрашиваю, никаких претензий, упреков. Одна мысль — мне срочно нужно в горячую ванную, иначе воспаления легких или еще каких-нибудь болячек мне не миновать. В спальной переодеваюсь в теплый халат и ищу большущее полотенце, а обычное после сегодняшних приключений меня точно не устроит, я почему-то в этом уверена. С кухни навстречу идет Вадим и начинает отчитывать меня за поздний приход домой, пытается допытаться, где я столько времени была и что делала. Я до сих пор заморожена и только отмахиваюсь от него, протискиваясь к вожделенной ванной, где горячая вода, где мне будет тепло и спокойно. Через полчаса захожу на кухню за чашкой горячего чая, который уношу с собой в спальную. Говорить ни с кем не хочется, ничего уже не хочется. Хочется выпить этот прекрасный обжигающий чай и лечь в теплую постель.
С утра пораньше еду в офис, одетая уже тепло и удобно, на случай, если опять откомандируют на склад. С Вадимом даже не собираюсь договариваться об обратном пути с работы. Мне хватило вчерашнего вечера, я лучше долго-долго буду ехать в теплом и безопасном метро.
В офисе нам объявляют, что вчерашняя команда прекрасно справилась и в том же отборном составе лучших работников ближайшие несколько дней отработает на складе. Утром нас будет забирать автобус от офиса, а вечером — отвозить до ближайшего к складу метро. Я довольна своей предусмотрительностью, тем что хотя бы на работе меня ценят, как прекрасного сотрудника, чувствую, что жизнь налаживается.
Руководство склада изо всех сил старается наладить нам офисный быт. В свободные минуты ходим общаться друг с другом. Обнаруживается, что зам начальника склада живет в одном районе со мной и сам предлагает подвозить меня до дома. Ура! Жизнь почти прекрасна, у меня на обратную дорогу теперь будет уходить максимум 25–30 минут. Другие сотрудники склада по секрету сообщают, что этот зам еще и не женат. Но это скорее осложняющее обстоятельство, потому что я с Вадимом и вроде бы речи о расставании не было. Ну мало ли какие сложности в совместной жизни бывают.
Вечером в кратчайшие сроки оказываюсь дома в прекрасном настроении и даже готова поговорить о вчерашнем. Вадим выглядит чуть пришибленным, но начинает с наезда на меня. Он так вчера переживал, а я такая негодная приехала поздно и непонятно где шлялась. Подробно рассказываю всю эпопею и интересуюсь, почему он так и не приехал. Оказывается, он с набитым ртом назначал мне встречу на другой развязке, а мои объяснения, что наш автобус там не проезжает, просто не расслышал. Уже даже не удивляет, что в результате виноватой во всем назначают именно меня. Вчерашняя заморозка все еще действует и я даже не расстраиваюсь и не спорю. Странно, но Вадим был настроен именно на скандал и его обижает моё безразличие. Меня же больше волнует, не аукнется ли мне вчерашний холод и отсутствие теплой одежды.
Неделя работы на складе подходит к концу, мы возвращаемся в офис, подстанция района полностью реконструирована и подобных аварий в ближайшие — дцать лет можно не ожидать. Жизнь потихоньку входит в колею и неприятности забываются.
Но вдруг однажды ночью Вадим признается мне, что изменял. Каждый год он на несколько дней ездит к родственникам на Урал и каждый год у него там появляется новая женщина на эти дни. Я в шоке. Мне как-то в голову не приходило, что я могу изменить любимому мужчине. Он вроде бы тоже меня любит, уверял в этом, по крайней мере. Так как он мог так поступать?
Вадим обижается на мое молчание.
— И что, ты ничего не спросишь? — говорит он через несколько минут молчания.
— Ты предохранялся?
Понятно, что вопросов масса, но как-то самое актуальное — здоровье и безопасность, мало ли с кем он там кувыркался.
— Да! — отвечает он и обиженным тоном спрашивает, — И это всё, что тебя интересует?
— Зачем тебе это было нужно?
И тут на меня вываливают, что поскольку мы друг у друга первая любовь, то возможно многое упустили. Он подумал, а вдруг с кем-то будет еще лучше. После чего мне остается поинтересоваться, было ли лучше.
— Нет, остальные — просто бревна по сравнению с тобой!
— Прекрасно, ты наткнулся на одно бревно, ну пусть второе. А зачем было продолжать дальше идти по этому полю из брёвен?
В ответ получаю только обиженное сопение. Понимаю, что в очередной раз тщательно запланированный скандал разбился о мою нетипичную реакцию. Но еще лучше понимаю, что если я начну скандал, то заканчивать его мы будем только расставанием. Потому что для меня отношения — это уважение и доверие. Какое уж там уважение после скандала. Если я уважаю человека, то точно с ним скандалить не буду, я с ним постараюсь нормально всё обсудить и решить, что дальше делать.
Но прекрасно понимаю, что Вадим воспитан в других традициях, в лучших традициях семейных скандалов, а без этого ему кажется, что эмоций не достаточно. То есть любви ему мало, ему нужны выковыривания мозга чайной ложечкой. И если я этого не делаю, потому что не могу так с любимым человеком, то приходится ему мой мозг пытаться выковыривать.
Мдааа… Наконец-то я поняла его ежегодные попытки вывести меня из себя всеми возможными способами. Я раньше думала, что со мной что-то не так, но только легкая замороженность чувств после недавнего стояния у трассы помогла мне лучше рассмотреть всю нашу совместную жизнь как бы сверху. А может та история с кошкой выдернула меня из привычной рутины и заставила получше присмотреться к Вадиму?
После ночного разговора смотреть на Вадима не могу, аж подташнивает. Но через пару дней понимаю, что особенно подташнивает в транспорте. Я-то ждала простуду, ОРВИ или еще чего-то в этом роде, но идти, похоже, придется к гинекологу. Хотя вроде бы и мажет уже вовсю, так что вряд ли беременность. УЗИ показывает 20 дней беременности, но всё ещё жутко мажет — отслойка плаценты. Врач назначает срочную чистку на завтра, а сегодня сдаю анализы.
Совершенно убитая прихожу домой и говорю Вадиму, что завтра после обеда он должен забрать меня после чистки. Что я беременна, но придется прервать. Вижу, как он пугается от начала фразы и какое облегчение испытывает от конца. И это очень больно, потому что мне жаль ребенка, которому не суждено прийти в этот мир. Потому что я бы любила его, даже если бы и ушла от Вадима и растила ребенка сама. Замораживаюсь изнутри еще больше. После слов врача о том, что моё недавнее переохлаждение скорее всего и спровоцировало проблемы с плодом, смотреть на Вадима по-прежнему уже не получится. Это было последней каплей, последним гвоздиком в гроб нашей любви. Прохожу через неизбежную процедуру, несколько дней плачу об ушедшем ребенке по ночам. И начинаю обдумывать свою дальнейшую жизнь.
Надо искать квартиру, а на время поисков можно поселиться у подруги с мужем. Нужно только как-нибудь аккуратно ей об этом сообщить, так как подруга беременна и расстраивать ее не хочется. Лучше не по телефону, а в ближайшие выходные в гости съездить, поговорить.
А Вадим ничего не замечает. Ну мало ли, может я себя плохо чувствую после недавних событий. Может немного обижаюсь еще на признание в изменах. Но это же мелочи! Он спокоен и продолжает жить по-прежнему.
В один из дней начинает высказывать мне очередные претензии. Я опять чему-то не соответствую. Может моя холодность последних недель тому причина. Ну извините, бурной страсти в остывающих чувствах изобразить не могу. Он нудит и нудит. Я не выдерживаю, просто смотрю на него оценивающим взглядом, а потом начинаю собирать свои вещи. Всё, не могу, придется к подруге без предварительной подготовки ехать.
Вадим начинает суетиться вокруг, уговаривать, извиняться. Но меня уже ничто не трогает. И тут звонит муж моей подруги и сообщает, что она попала на сохранение. Высокий тонус плюс пиелонефрит, не шутки. Я понимаю, что подруге только нервного расстройства за меня не хватает для полноты картины. Да и проживание меня с ее мужем, пока она в больнице, тоже как-то мало спокойствия может добавить беременной женщине. То есть отъезд откладывается.
Мне так больно оставаться, что из глаз начинают литься слезы. И так, беззвучно плача, я начинаю вынимать вещи из чемоданов и раскладывать обратно в шкаф. Вадим всё понимает. Ну наконец-то до него дошло, что для меня последние недели были нереальным стрессом, а сам он был главным стресс-фактором. Он бурно радуется, что я остаюсь, пытается удержать мои руки в своих, заглянуть мне в глаза, обнять. Но я все еще в заморозке.
Мы договариваемся съездить с друзьями к беременной подруге в больницу. Накупаем ей всего, что разрешено, и Вадим везет нашу группу поддержки. Я старательно изображаю, что у меня всё хорошо, что я прежняя хохотушка, что не было ничего страшного и переломного за последние пару месяцев.
Подругу выписывают через 10 дней, но тонус повышен и волноваться ей нельзя. Я мечусь, как тигр в клетке и Вадим это чувствует. Делает всё возможное, чтобы перечеркнуть события осени. Я успокаиваюсь, но это не прежняя я, а кто-то новый, апатичный и бесчувственный. И этот кто-то шагает на обледеневший пешеходный переход.
Итак, я почему-то жива и нахожусь в странном месте. Да еще и зовут меня как-то странно. Мое обычное имя Лена осталось где-то там, на ледяной дороге в прошлой жизни, к которой совершенно не хочется возвращаться. Всегда много читала, любила фантастику и фэнтези, про попаданок тоже много книг проглотила. Но оказаться на месте одной из таких героинь… Может лучше сразу вернуться обратно? А то ведь замучают обязательно какими-нибудь испытаниями и сложностями. Я это точно знаю, ни одна книга без этого не обходилась. Хотя после нескольких последних недель в моей старой реальности я уже и испытаний не слишком боюсь. Может хоть тут никого вроде Вадима, вымотавшего мне душу и сердце, не встречу. И вообще, нужно срочно брать всё в свои руки и попытаться применить опыт моего мира в новых обстоятельствах.
