Девочка насупилась. Ага, значит, не знает.
— Надо было спросить разрешения. Может, я превратилась в злобного монстра, питающегося излишне любопытными посетителями.
— Он бы не разрешил. А монстра он убил бы!
Только ребенок может с такой справедливой верой кричать слово "убил бы". У взрослых все как-то сложнее.
Вира вздохнула. Она давно уже перестала делить мир на черное и белое. Алисе то же со временем предстоит увидеть в жизни гораздо больше, чем два контрастных цвета. Но знание это придет к ней не сразу.
— Зачем пришла?
— Не к тебе!
— А, ну тогда я спать.
Ведьма отвернулась к стене и прикрыла глаза. Пару минут ничего не происходило, потом она почувствовала, как в шею чем-то ткнули. Вира ойкнула и обернулась.
Алиса держала в руках серебряную вилку.
— Хорошо, что не нож, — вслух порадовалась девушка. Глаза ребенка зажглись азартом естествоиспытателя, и ведьма тут же пожалела о сказанном.
— Алиса, — спросила она очень серьезно. — Скажи, зачем ты пришла?
Девочка посмотрела на нее исподлобья.
— Ты выстрелила бы в папу? Только честно говори! — в ее сторону угрожающе ткнули вилкой.
Вира ответила честно.
— Не знаю. Если бы он нажал на курок, возможно, я сделала бы тоже самое.
На лице ребенка сменили друг друга недоверие, злость, разочарование. Ведьма, внимательно следившая за девочкой, ощутила физическую боль от этого калейдоскопа эмоций.
— Ненавижу тебя! — заявила дочь Дирека и выбежала из комнаты, забыв про монету.
И Вира в это мгновение тоже себя ненавидела.
***
Янус, принесший ей обед, был хмур. От него пахло дымом.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила ведьма и тут же прикусила язык. Мужчина посмотрел на нее устало.
— Нет. Оказывается, без слуг с домом сладить довольно тяжело.
Осмелевшая Вира опять принюхалась.
— Пахнет дымом.
Неужто сгорел сарай? Или, не дай Отец, амбар?
Дирек понюхал рукав запыленной рубашки, горестно вздохнул.
— Сжигал сегодня, — пояснил он. — Тебя.
Вира вздрогнула и отстранилась от мужчины с подносом. Вдруг стало жарко, словно она находилась в чересчур натопленной бане. Или кузнице. Или…
— Вира?
Чужие, старые, усердно забытые голоса звучали в голове, перебивая Дирека. Она зажала уши. Не слышать. Не слышать. Не слышать. Ничего этого нет! Это прошлое, забытое, это вообще не ее! Когда-нибудь это ее отпустит!
Выплеснутая в лицо вода привела девушку в чувство. Ведьма провела ладонями по лицу, словно умываясь, потом выхватила из рук офицера графин и вылила остатки воды себе на голову. Янус смотрел на это с нескрываемым удивлением.
— Все в порядке? — спросил он, когда пустой графин вернули ему в руки.
— Да. Все хорошо. Замечательно.
Она устало откинулась на мокрые подушки. Мужчина поставил поднос на прикроватный столик.
— Пришлось закалывать свинью, — пожаловался он. — Как вы думаете, ее останки будут похожи на человеческие?
Опять "вы"?
— Представления не имею. Видеть, как горят свиньи, мне не приходилось.
— А как горят люди?
Вире захотелось его ударить. Наотмашь. Потому что ей было больно. И это делал он. Потому что тон у него был строгий, а голос чужой и…
Она всхлипнула. Не сдержалась. Дирек нахмурился.
