— Иначе от нас останется тоже, что от поросенка, который валяется во дворе.

Девочка вздрогнула. Янус сел рядом и крепко обнял ребенка.

— Мы успеем, — с показной уверенностью заявил он.

Алиса поверила. Она всегда верила отцу.

В коридоре тикали большие настенные часы: тик-так, тик-так.

Предательски неумолимо.

Время стало врагом, подгоняло, заставляло нервничать. День прошел в лихорадке сборов и разговорах о поездке.

Слово "вернуться" не прозвучало ни разу.

***

Вира, совсем сонная, топала умываться на кухню, когда столкнулась с Диреком в коридоре. Ее тут же, растрепанную и неумытую, утащили в кабинет.

— Алиса сказала, что не против.

— Чего? Кого?

— Наших отношений! — Янус прямо светился весь. Он усадил девушку на софу, придерживая ее за талию. — Вот!

Ведьма послушно взяла коробочку и открыла. Простенькое серебряное колечко в виде змейки смотрело на нее глазами-бусинками.

— Ну?

От Веры требовали реакции, и она кивнула:

— Ага. Спасибо.

Драгоценности не вызывали в ней трепет или радость и раньше, а теперь и вовсе стали безразличны.

Янус смотрел на ее сонное, озадаченное лицо и улыбался. А потом наклонился и поцеловал.

— Ты согласна? — спросил он пару минут спустя, отстранившись. Девушка перевела дыхание.

— Мне надо очень хорошо подумать.

Дирек нахмурился.

— Разве нам не все ясно?

— Мне — не ясно! — Серли попробовала отцепить его руку от своей талии.

— Вера, ты, кажется, меня не поняла. Я не прошу быть моей любовницей, я прошу стать моей женой.

Ведьма замерла. А потом хмуро спросила:

— Ты хочешь сделать супругой девушку, у которой гроша ломанного за спиной нет?

Мужчина вздохнул и погладил ее по голове, словно неразумного ребенка.

— Так и у меня не много. К тому же, знаешь, наследнице Александра Серли я, если честно, делать предложение не рискнул бы. И не думаю, что она могла бы согласиться на подобный мезальянс.

— Могла бы, — ведьма вдруг взяла его за руку. — Если бы хорошо тебя узнала.

Он решил считать это согласием.

***

Они столкнулись на кухне в ночь перед запланированным выездом. Алиса уже полчаса как крошила на стол заготовленный на утро пирог, когда вошла Вира с пустым графином.

— Не спишь? — спросила ведьма. Девочка нехотя кивнула. Серли налила воды в графин, в стакан, и села рядом с ребенком.

Они помолчали минут пять, потом Алисия вдруг спросила:

— Умирать больно?

Вера сглотнула образовавшийся в горле ком.

— Да, — просипела она. — Но не всегда. От пули можно умереть быстро. Испугаться не успеешь.

Она привирала. Но ей вдруг захотелось сказать что-то хорошее, ободряющее… Получилось не очень.

— Это хорошо, — серьезно кивнула Алиса, не отрывая глаз от огонька свечи.

Вера посмотрела на скукожившуюся рядом фигурку и сняла с шеи кожаный шнурок с хрустальной каплей.

— Держи. Я сейчас его заговорю, и он защитит тебя хотя бы от мелких бед.

Глаза ребенка зажглись. В переносном смысле. А вот у ведьмы они засияли по-настоящему. В протянутую маленькую ладошку лег шнурок, потом ее накрыла девичья рука и окутал туман. Вера пошептала что-то и туман рассеялся, а ее глаза поменяли цвет с зеленого на обычный.

— Ну, вот, от маленьких напастей ты защищена, — сообщила почти весело ведьма. Алиса посмотрела ей прямо в глаза и серьезно (но уже не так хмуро) спросила:

— А от больших?

— А с большими разберется твой папа.

Эта фраза магически подействовала на обеих собеседниц, и они немного приободрились.

— А что это за магия? — поинтересовался ребенок.

— Что-то вроде материнского благословения, — немного стушевавшись, ответила Вера. — Мне мама такой делала. Правда, не сама, а заказывала у знахарки.

Алиса на эту реплику пренебрежительно фыркнула, но руку из ладони ведьмы не вытащила.

За окном светлело.

***

— Лексий, ты уверен?