– И каждого из храбрецов ждёт прибавка к жалованию! – крикнула я, развернулась и бодро двинулась во дворец.

Крики восторга позади. Громкий топот шагов. Румпель догнал и пошёл рядом. Бертран так же поравнялся со мной, только по правую руку.

– Что прикажете сделать со свергнутой принцессой? – прошипел капитан.

– А что посоветуешь?

– Убить можно, но не рекомендую. Пойдут толки… Лучше бросить в темницу, а там… само получится.

Я вздрогнула, сбилась с шага, обернулась и с ужасом уставилась в его равнодушное лицо.

– Убить? Румпель, ты серьёзно?

Тот пожал плечами:

– Обычно именно так поступают с теми, кого свергают. Во избежание мятежей, заговоров и новых переворотов.

– Господи… Но это… Нет слов! Она же ребёнок!

– Она – принцесса. Дочь короля. Законная наследница.

– Да, но Белоснежка – ребёнок!

– Который может собрать сторонников и свергнуть вас. И мы точно знаем, что…

Да, что сделает Белоснежка, если в её руках будет власть, я знала. И всё же.

– Нет. Просто домашний арест. Ничего больше.

Я не могу бросить в камеру эту девочку, обезумевшую после гибели отца. Не могу! Румпель молча кивнул. Спорить не стал. Бертран на миг сжал мою ладонь.

Мы шли по тёмным, узким коридорам, таким высоким, что свет факелов терялся в черноте, не освещая их. Поднялись по широкой парадной лестнице, белеющей мраморными рёбрами. Зеркала отражали наши тёмные фигуры, жадный, мятущийся свет огня, сверкающие шпаги в руках стражников. И вот он – второй этаж. Парадный. Коридора нет, комнаты тянулись анфиладами. Бертран пошёл впереди, распахивая настежь красивые, позолоченные, инкрустированные двери.

Мне было очень страшно. Но выбора у меня не было. Только идти вперёд.

«Ты следуешь путём Злой королевы» – грустно шепнул рассудок.

Но что я могла поделать?

Когда мы ворвались в спальню Белоснежки, девочка уже не спала. Бледнее простыней, она, встав на кровати, расширенными от ужаса глазами смотрела на нас. Мне захотелось подбежать, обнять её, закрыть собой, но… Я не сдвинулась с места.

– Ваше высочество, – Румпель вышел вперёд, – вы арестованы за покушение на жизнь королевы.

Белоснежка бросила на него отчаянный взгляд. Спрыгнула с кровати, прямо так, в кружевной длинной сорочке.

– Капитан! – нежный голосок дрожал от напряжения. – Вы меня предали? Вы на стороне убийцы моего отца?

В больших, синих глазах девочки заблестели слёзы. Бедняжка! Да, она, конечно, успела натворить дел, но… ребёнок же. Я закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Ваше высочество, – Румпель не стал отвечать на вопрос, – Её величество милостиво позволяет вам оставаться в собственной комнате. Всё необходимое для жизни вам принесут слуги. Вы не должны покидать покои.

Белоснежка закрыла глаза, всхлипнула. Закусила дрожащую губу. Затем снова открыла ресницы, бросила отчаянный взгляд на Бертрана.

– Кузен! Неужели и вы не заступитесь за меня?

– Снежка, – выдохнул Кот, – я бы с радостью, но… Очень уж не хочется расставаться с головой. Она у меня одна.

– Я тебя помилую…

– Давай лучше я тебя?

– Предатель! – девочка подошла к нам, вздёрнула голову. Чёрные волосы смолой стекали по плечам, красиво переливаясь. – Стража! Вы должны мне служить. Я – законная дочь…

– Уверена? – насмешливо переспросил Румпель, и улыбнулся, обнажая клыки. – Уверена, что законная?

– Как ты смеешь?!

Белоснежка вспыхнула от ярости.

– Принцесса, – продолжил капитан железным голосом, – вам не остаётся иного выхода, кроме как покориться своей участи. Королева милостива и не помнит зла. Вам нужно всего лишь принести ей присягу.

Обернулся к страже:

– Слава милосердной королеве!

– Слава! – взревела стража.

– А теперь идите в подвал и угощайтесь. Доброта королевы безгранична. Ульдар и Эльдар, вы на часах. В двери не входить, в дверь никого не пускать. Отвечаете за принцессу головой. С узницей не разговаривать.

– Я приказываю…

Румпель обернулся, смерил девочку надменным взглядом.

– Сейчас приказывает королева. И я. А вы, принцесса, будьте хорошей, покладистой девочкой.

Она прямо взглянула в его глаза, сдвинув тонкие чёрные брови. В её глазах было что угодно, только не смирение.

– Я вам это припомню, капитан, – прошипела Белоснежка, привстав на цыпочки. – Вы будете жалеть об этом…

– Уже. Уже жалею, девочка.

Он наклонился к ней, едва ли не пополам сложив долговязую фигуру. И мне показалось, что зрачок его снова стал вертикальным.

– Жалею, что нельзя вам просто взять и заткнуть горло. И желательно свинцом.

Резко распрямился, наклонил голову – поклон мне, развернулся и вышел. Стражники так же покинули место преступления. И что, всё вот так… просто?

– Белоснежка, – мягко позвала я. – Я не убивала твоего отца. Но я обязательно выясню, кто это сделал. Не бойся, я…