– Растрёпанная, – добавила вторая.

– Мы не любоваться на неё пришли, – спокойно заметил золотой эверт в красном балахоне.

Красный… красный…

«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».

Кира в своё время только так и сумела запомнить цвета радуги, и здесь постоянно использовала эту фразу, чтобы разобраться с радужными днями недели.

Красный день – первый. Значит, золотой тут главный?

Не пялиться на него удавалось с трудом. К бронзовым Кира уже привыкла, серебряные чем-то напоминали уличных артистов, что покрывают себя особой краской и пугают прохожих ожившими статуями. А вот золотой…

Он был высок – даже выше долинных наездников, хотя они явно самые крупные из эвертов. А ещё строен и слишком красив, несмотря на преклонный возраст и абсолютно лысую голову. В каждой его черте ощущалась сила. И благородство. И чистота. Мама Киры называла такие лица «одухотворёнными». А вокруг фигуры расплывалось сияние – не слишком яркое, но отчётливое, отчего мужчина казался святым, сошедшим с иконы.

Старейшины сгрудились перед Кирой. Золотой окинул её задумчивым взглядом, а стоявший рядом с ним серебряный в жёлтом одеянии уставился ей прямо в глаза и замер. Секунда-две-три…

– Она не выполняет приказ, – возмущённо прошипел он.

– Вероятно, без кольца мысленные приказы не действуют, – отозвалась женщина. – Попробуй вслух.

– Эгал, нет, – прервал золотой. – Дождёмся остальных.

– Но если не сработает…

– Сработает. Поверь.

– Откуда тебе знать? – уже откровенно злился серебряный Эгал. – Довелось управлять пустышкой без кольца? Да у неё ж на лице написано, что тупа как пробка, наверное, и не поймёт, что ей приказывают!

Только теперь Кира увидела, что он самый молодой из присутствующих. Здесь возраст исчислялся иначе, но по земным меркам она не дала бы Эгалу и пятидесяти. «Буйный, вспыльчивый». Смешно так думать о пожилом мужчине, однако на фоне остальных он выглядел именно таким эмоциональным юнцом.

Размышления о внешности и сущности старейшин отвлекали. Помогали не зацикливаться на страхах, не трястись, не ждать с ужасом, кого же, кого ещё пригласили на этот «смотр товара».

Золотого выпады Эгала не зацепили. Он лишь чуть склонил голову и обратился к Кире:

– Ты меня понимаешь?

– Да.

Хорошо. Роль привычна.

– Видишь, проблема улажена.

Эгал опять что-то зашипел.

– Может, успеем её помыть? – вновь заговорила одна из женщин.

Кира и отличала-то их только по цветам балахонов. Эта в зелёном, а вторая в синем. В остальном женщины походили друг на друга, словно лишь одна была настоящей, а вторая – её отражением. Даже некогда огненные, а теперь поблекшие короткие волосы зеркально топорщились на висках и затылках.

– Полагаю, наших друзей не волнует её внешний вид и запах, – подал голос доселе молчавший бронзовый эверт в оранжевом.

– И всё равно неприлично…

– Сейчас не до приличий.

– Согласен, – кивнул золотой. – Они и так лишний день ждали. Где там Сарт?

Будто только и ждал этих слов, через незаметную дверь за креслами на возвышении в зал шагнул серебряный эверт в голубом. Надо же – а Кира и не заметила, когда он успел выскользнуть.

– Идут, – объявил и присоединился к остальным.

Все старейшины как по команде развернулись к той самой двери и выстроились в две линии по бокам от Киры, оставив её посредине. А в зал один за другим вплыли… они.

Будь Кира чуточку впечатлительнее или попади в этот мир вот только что, она бы наверняка решила, будто это сам Торн с Сёстрами снизошёл до смертных – настолько ослепительной в своём золотом сиянии оказалась эта четвёрка новоприбывших. Старейшина в красном на их фоне сразу как-то потускнел и очеловечился.

И да, Кира впервые видела длинноволосого эверта. Три его спутницы ещё ладно, в долине женщины тоже щеголяли огненными гривами, хотя косы этих богинь, словно усыпанные звездной пылью, куда сильнее поражали воображение. Но мужчина… с золотыми прядями, что обрамляли лицо и укрывали плечи, он автоматически становился центром внимания – особенно рядом с пожилыми членами Совета.

Почему же ни в одной книге, прочитанной Кирой за время пребывания у летунов, ни в одной услышанной ею балладе бардов не говорилось, насколько эверты красивы? Не все, разумеется, но коли попадаются среди них подобные экземпляры, разве не должны о них слагать легенды? Вот элоргов и эсарни Кира повидала предостаточно, и как-то не дрогнуло сердце, не встрепенулась душа.

Здесь же даже обычный долинный наездник с зелёными глазами и сухой улыбкой мог…

Что?

Кира едва не тряхнула головой, чтобы избавиться от нелепой мысли, но вовремя вспомнила, кто она и где находится. И вообще, как от размышлений о золотой четвёрке она вдруг перешла к Дэшшилу?

 Рядом меж тем уже вовсю общались. Обменивались приветствиями, но не особо рьяно – похоже, уже виделись не столь давно. А потом вновь начался смотр, только теперь Киру разглядывали «золотые боги». Придирчиво так, со знанием дела, даже волосы за уши заправили, чтоб изучить узоры. Разве что зубы не проверили.

– Странная, – задумчиво протянула женщина в белом наряде, напоминающем кимоно.

– Не самая сильная, – добавила вторая.

– Но и не самая слабая, – пожала плечами третья.

– И без кольца, – нахмурился их предводитель.

– Она выполнит любой приказ, инши Ошед, – заверил всех старейшина в красном.

Инши.

Это инши? Градоправители? Те самые, кого, по словам Дэшшила, должно было отвадить само присутствие здесь Киры?

Что происходит?

Конечно, она понимала, что, вероятно, придётся показать городам силу, но представляла всё несколько иначе. Явно не как дружескую встречу. Разве можно вообразить, чтобы на Земле один президент пригласил другого полюбоваться своей красной кнопкой да ещё и предложил: «Не стесняйся, нажми, убедись, что всё по-настоящему».

А старейшины как раз называли гостей «друзьями» и очень переживали, что тем пришлось ждать.

Не так ведут себя с врагом, совсем не так.