Она помнила, что жрец предсказал определённый итог. Помнила, что он дал ей право решать, признаваться ли каждому встречному в своей истинной сути, и уверил, будто это ничего не изменит. Но не могла просто отключить инстинкты и всецело положиться на слова существа, появившегося на горизонте на пять минут и исчезнувшего в бездне.
Буквально.
Оставалось надеяться, что в храме не все такие загадочные.
И что до храма всё же удастся добраться.
И что её не убьёт на пороге той самой защитой острова.
И что жрецы выслушают и попытаются помочь.
И что планеты выстроятся в ряд, звёзды будут сиять особенно ярко, и совпадёт ещё уйма ничего не значащих факторов, потому что стоило как следует задуматься – и абсурдность происходящего зашкаливала. Кира не понимала, что и зачем здесь делает, но знала одно: ей гораздо больше нравится что-то решать и куда-то идти, чем молчаливо сидеть на привязи и ждать приказа, как последние полгода.
Только теперь она чувствовала себя живой, а не выживающей.
Даже если вновь придётся нацепить маску.
Опять вспомнился Айк и некое спокойствие от осознания того, что кому-то известна истина. Что, если погибнешь, не останешься безвестной пустышкой, которую даже хоронить не возьмутся, не отдадут, как тут принято, всем четырём стихиям: сначала огню, а потом воде, земле и воздуху. Просто бросят, где придётся.
Нет, когда кто-то знает твой секрет, есть надежда, что этот кто-то если и не оплачет тебя, то хотя бы вспомнит разок между делом. С грустью, с ненавистью, с тоской – неважно. А может, и упадёт одинокая слеза по безвинной душе, так и не осознавшей, за что её так наказали…
И вот, после долгого одиночества, у Киры вновь появились «поверенные». От этого действительно становилось легче дышать и идти вперёд.
…Садились недалеко от городских ворот. По словам Дэшшила, чтобы не нервировать стражу. Кира ещё с высоты заметила, что поселение обнесено толстой стеной, причём не только со стороны перевала, а по всему периметру.
Вот тебе и свободные земли. С Советом, засевшим за каменной оградой.
И снова дыхание эверта согревало щёку, когда он говорил, наклонившись. И снова он обнимал Киру за талию, крепко прижимая к себе, а потом сам же собрал её растрепавшиеся в полёте волосы и прикрыл капюшоном.
Теперь Кира мало что видела, да и не хотела видеть, если честно. Все силы уходили на то, чтобы успокоиться.
Дэшшил тоже не упустил её состояние:
– Слишком громко стучит сердце. Расслабься.
Легко сказать. Это же не его сейчас везут в качестве потенциального оружия на военный совет. И не его вот так… трогают.
– Ты уверен, что они не заставят меня… убивать?
– Да.
Слишком короткий ответ. По такому и не поймёшь, врёт или нет.
– Здоровья, защитник, да неба ясного! – вдруг раздался крик Миса, и Кира поняла, что они уже почти у самых ворот. – От каких нынче угроз стережёшь мирный люд?
– Почему ты Наездник? – неожиданно для себя прошептала она. – Второе имя семейное, да всегда на древнем языке, я читала. А ты сказал, что пришёл из городов, так что тем более…
Не думала, что ответит – слишком уж напрягся. Но всё же не смолчал:
– Семейного не было. Так и жил просто Дэшшилом, пока не возглавил отряд наездников. Вот и появилось второе имя. А теперь тихо.
– Да это никак долинные дикари пожаловали, – хохотнул кто-то совсем рядом. – И гляжу, очередная баба от вас сбежать хочет.
– У нас они хотя бы водятся, чтоб сбегать, – парировал Мис, – а ты так и простоишь тут никчёмышем, пока какая-нибудь старушка не сжалится…
– Да чтоб ты знал…
– Отворяй ворота и доложи старейшинам, что Дэшшил Наездник прибыл, – прервал спор Дэшшил, и Кира едва не вздрогнула от прозвучавшей в его голосе стали.
С ней он говорил уже по-всякому, но так холодно – никогда.
– Так это пу… – ошарашенно начал страж и не закончил – убежал, громыхая сапогами по брусчатке.
– Как только пройдём стражу, сразу спускаемся, – негромко добавил Дэшшил. – Крыланам вглубь города нельзя.
Он знал, знал, что с Чешкой ей спокойнее, и предупреждал о скором расставании.
– В остальном не мне советовать, сама справишься.
– Помни, ты обещал меня отсюда забрать, – пробормотала Кира. – Нарушишь слово, буду являться к тебе по ночам в виде призрака.
– Кого?
Улыбается зараза. Она не видела, но чувствовала – улыбается.
– Неупокоенного духа. Бывают у вас такие?
– Бывают. Странники. Но их явление – благо, если тебе есть, что дать взамен.
