– Не самая сильная, – добавила вторая.
– Но и не самая слабая, – пожала плечами третья.
– И без кольца, – нахмурился их предводитель.
– Она выполнит любой приказ, инши Ошед, – заверил всех старейшина в красном.
Инши.
Это инши? Градоправители? Те самые, кого, по словам Дэшшила, должно было отвадить само присутствие здесь Киры?
Что происходит?
Конечно, она понимала, что, вероятно, придётся показать городам силу, но представляла всё несколько иначе. Явно не как дружескую встречу. Разве можно вообразить, чтобы на Земле один президент пригласил другого полюбоваться своей красной кнопкой да ещё и предложил: «Не стесняйся, нажми, убедись, что всё по-настоящему».
А старейшины как раз называли гостей «друзьями» и очень переживали, что тем пришлось ждать.
Не так ведут себя с врагом, совсем не так.
– Что ж, давайте проверим. – Инши Ошед хлопнул в ладоши, и все синхронно отступили от Киры на шаг. – Вызови дождь.
Вот так просто. Вызови.
Хотя… для оболочки, наверное, просто. Для настоящей. Беззвучные приказы летунов Кира в своё время выполняла за несколько секунд – точнее, не она сама, а тело. Теперь же нужно было сосредоточиться… и сообразить, как этот чёртов дождь вызывается.
Она, естественно, не рассчитывала, будто старейшины попросят что-нибудь разрушить. Уж явно не внутри здания. Но и такого масштабного задания не предвидела.
Вызови дождь.
Нити магии уже были наготове – только протяни руку. Но они не помогли бы покорить небеса.
«Для этого надо подняться выше».
Времени для раздумий не осталось, и Кира, закрыв глаза, решительно ухватилась за нужную нить.
Воздух. Ветер.
Ей не обязательно подниматься в небо буквально, достаточно слиться с тем, что есть везде. Представить себя парящей над городом. Раствориться в едином сверкающем полотне, а потоки силы сами подскажут дорогу, приведут, куда нужно.
Тьма закрытых век сменилась резкой болезненной вспышкой, опалившей сетчатку, а потом сквозь белизну проступили линии и узоры. Бьющиеся сердца и наполненные энергией вены.
И с закрытыми глазами Кира видела инши – уже не таких сияюще-прекрасных. Пустых, практически серых. Лишённых магии подчистую.
Видела себя – комок спутанных разноцветных нитей, словно котёнок опрокинул коробку пряжи и как следует поиграл с клубками.
Видела старейшин – удивительно, но энергия каждого из них совпадала по цвету с одеянием. А вот этот, фиолетовый, умирал. Болезнь чёрной кляксой поселилась в груди и медленно расползалась, отравляя кровь и разум.
«Можно исправить».
Кира знала, что действительно может, и уже потянулась было, но отдёрнула невидимую руку.
Оболочка не действует без приказа.
Вылечить незнакомого старика, который явно в курсе, что ему остались считанные дни, и поставить под удар себя? Он ведь почувствует вмешательство, поймёт…
«Вызови дождь».
Лишнее в сторону, лучше сосредоточиться на задаче. Она не богиня, чтобы вершить судьбы, не целительница, чтобы спасать жизни. Себя бы спасти. Мелочно, эгоистично, но… Вряд ли фиолетовый, поменяйся они местами, оказал бы ей такую услугу.
Выше, выше.
Кира видела город.
Контуры домов, сияющие фигуры эвертов, пронизанные жизненной энергией. Видела бьющуюся жилу земли. И отдельно, хоть и не искала специально, видела Дэшшила и Миса, сидевших на втором этаже какого-то здания на окраине, у самой каменной стены. Чешка тоже был поблизости. Большой, сильный, сверкающий – будто налопался светлячков, и теперь они копошились внутри.
А ещё она видела сердце грозы. Той самой, что уже зрела над перевалом, но пока ничем себя не выдала. Тёмный ком спрессованной энергии, сгусток силы, норовящей разорвать тонкую оболочку и вырваться на волю.
В точности как Кира.
Нити магии прошивали его насквозь, опутывали, пытались сдержать. Со временем они бы ослабли, и город получил бы свой дождь. Но Совет и инши решили забрать это время.
«Вызови дождь».
Достаточно было оборвать единственную нить – и крошечный тёмный комок взорвался мириадами искр. Кире даже показалось, что её отшвырнуло прочь, вынесло за пределы города, в сторону и вверх, в самую вышину, захлестнуло первыми струями ливня, прошило первой молнией, оглушило первым раскатом грома.
А потом резко забросило обратно в оболочку, так и стоявшую истуканом посреди зала.
Темнота. Благословенная тишина. И вдруг, где-то вдалеке, едва слышный шелест, который становится всё громче, настойчивее и постепенно превращается в плеск воды о камень.
