Кира посмотрела вверх. Прямо над головой летящие с небес капли встречались с невидимым куполом и расползались в стороны, очерчивая его контур. «Словно крышкой накрыли, – промелькнула глупая мысль. – Как деликатес в ресторане».
А потом все мысли пропали. Впереди появилось размытое пятно и двинулось к Кире. По мере приближения пятно росло, приобретало цвет и форму, и вскоре перед куполом замер ярко-алый монстр о шести лапах. Чешуйчатая, чем-то похожая на кошачью морда уткнулась в стену, и мягкий нос расплющился словно о стекло. Зверь беззвучно фыркнул, отпрянул и снова застыл, склонив огромную голову и разглядывая Киру бездонными чёрными глазами.
Дождь лил непрерывным потоком, но монстр его будто и не замечал. Крупные капли отскакивали от алой чешуи, покрывавшей мощное, гибкое тело, и от подрагивающих за спиной гигантских кожистых крыльев. Все шесть тёмно-красных лап с выпущенными когтями мяли землю, словно кот одеяло, и Кира почти не сомневалась, что услышала бы урчание, кабы купол не заглушал звук.
Не для этой ли милой зверушки её тут замариновали?
Как ни странно, страха не было. Только нелогичное желание приблизиться, прикоснуться. Кира протянула руку и прижала ладонь к обжигающе холодной преграде, отделявшей её от мира. Зверь склонил голову на другой бок и, кажется, снова фыркнул.
А в следующий миг дождь прекратился. Неожиданно резко, точно кто воду в кране перекрыл. Только медленно сползающие по куполу и чешуе монстра капли да мокрая почва напоминали о безумном ливне.
Зверь тут же развернулся, в три прыжка разогнался и, распахнув крылья, алой стрелой взмыл ввысь. А перед Кирой распростёрлась дикая в своей нереальности картина.
В нескольких метрах от купола искорёженной грудой металла лежал короб. Изогнутые и разодранные сиденья торчали из раскуроченных стен, землю вокруг усеивали осколки окон. И от этой груды медленно пятился жрец, теперь уже мало напоминавший таинственную жуткую тьму в балахоне – скорее, закутанного в тряпьё старца, согбенного, хромающего, немощного. Он неуклюже шагал спиной вперёд, прямо к обрыву. Кире с её места на возвышении не было видно, насколько глубока пропасть, но судя по тому, как бесстрашно ныряли туда и выныривали обратно в небо как минимум два десятка алых шестилапых монстров, жрец стремился прямиком к бездне.
И Кира могла его понять. Уж лучше бездна, чем… эти.
Со всех сторон к старику приближались… железные люди. Бронзовые воины. Все как на подбор не по-человечески высокие, широкоплечие. В каждом их осторожном шаге, в каждом экономном движении чувствовалась сила. Опасность. Чёрные штаны и майки лишь подчёркивали хищные изгибы тел и металлические переливы кожи на непокрытых тканью руках. Короткие бордовые волосы буквально искрились на солнце, а зажатое в правой руке каждого воина оружие – что-то вроде огромных серпов – отражало лучи и создавало вокруг этих бронзовых богов сияющий ореол.
Они заключили жреца в полукруг, и вскоре Кира уже не видела ничего, кроме мощных спин и искрящихся затылков. Она импульсивно прильнула к куполу, прижала к ледяной стене обе ладони и замерла, вглядываясь вдаль.
Алые монстры вороньём кружили над бездной. Бронзовый полукруг перестал сжиматься. Похоже, начались переговоры.
Или нет.
Внезапно шестилапые звери одновременно нырнули в пропасть, строй воинов распался, и все они кинулись к обрыву, а ладони Киры вместо невидимой стены нащупали пустоту. Купол исчез. Потеряв опору, она полетела лицом вперёд, и лишь уже выставленные руки спасли от счастливой встречи носа с грязью.
«Ки. Ра», – прошелестело в голове.
И на Киру обрушился миллион звуков. Завывания ветра, шум листвы, визгливые вопли крылатых монстров, чем-то похожие на крики чаек, только в разы громче и грубее; встревоженные голоса мужчин. Они все замерли у обрыва, что-то высматривая внизу. Затем один свистом подозвал к себе зверя, запрыгнул ему на спину, и бронзово-алая вспышка, пронёсшись над головами воинов, исчезла.
Ничего не соображая, Кира неловко поползла на четвереньках вперёд. Руки и колени тонули в грязи, пульс частил, затылок разрывался от пульсирующей боли.
Жрец прыгнул? Он мёртв? Потому пропал защитный купол?
«Я справился. Теперь могу отдохнуть».
Бронзовый вернулся. Взмыл на своём звере над отрядом и тяжело приземлился невдалеке от обрыва, ближе к Кире, чем к остальным. Её даже зацепило вылетевшими из-под лап монстра камнями и брызгами.
Воины тут же бросились к товарищу, что-то спрашивая, и Кира отчётливо расслышала непонятное:
– Сахты. Не подобраться.
Мужчины заговорили разом, и больше ничего разобрать не удалось.
И что теперь делать? Стоять на четвереньках по локоть в этом месиве было ещё глупее, чем ползти дальше. Знакомиться с железными гигантами и их питомцами Кира не спешила, сигать в пропасть вслед за жрецом – тем более. Бежать прочь? Куда и как, если непонятно, где она находится, а из-за слабости даже просто встать на ноги – уже проблема? К тому же жрец велел назвать похитителям настоящее имя, значит, она должна остаться с ними. Нелепо, наверное, следовать указаниям бледнорукой тьмы, но и действовать сгоряча тоже. Если бы он желал Кире зла, то явно сумел бы его причинить.
Осознав, что в таком состоянии всё равно не придумает ничего вразумительного, она нашла участок с более-менее твёрдой почвой, уселась, обняла колени и приготовилась ждать. Но, кажется, чересчур отрешилась от мира, потому что не заметила, когда и куда успело скрыться солнце. Просто вдруг стало темно и прохладно.
Очнувшись, словно от толчка, Кира задрала голову и увидела, что вновь окружена стеной. Стеной из бронзовых мускулистых тел, нависших над ней, как над диковинной находкой.
– А ты говорил, сдохла, – подал голос один, с тонкими губами и густыми бровями.
– Воняет точно как дохлая, – отозвался другой, морща огромный нос.
– Как её снова выключить? – задумался третий, затем присел на корточки и, взяв Киру за подбородок, приблизился к ней вплотную.
Странно, она ожидала, что прикосновение металлических пальцев будет холодным и болезненным. Но бронзовая на вид кожа оказалась тёплой и лишь слегка грубоватой. А затем желание воина волшебным образом исполнилось. Как выяснилось, чтобы «выключить» Киру, достаточно внимательно посмотреть на неё неожиданно зелёными глазами.
Глупые древние мудрости
Старики привязались к Дэшу за два дня до вылета. Он даже не сразу понял, чего от него хотят. Потрясают гниющей лапой мёртвой сахты и что-то лопочут о благословении… Ещё и приплясывают от нетерпения, будто эта лапа – как минимум подарок Сестёр, а как максимум предвестник вечной жизни.
Правильно Мис говорил, совсем старые ополоумели. Видно, ржа не только по телу пятнами поползла, но и мозги насквозь проела.
Вот только отмахиваться от старости нельзя, ну как в последний раз видитесь. Так отец учил. Отвернёшься от деда сегодня, а он завтра возьмёт да и помрёт – просто так, назло. И будешь себя потом есть поедом, покуда сам рыжими хлопьями по ветру не рассыплешься.
Потому Дэш слушал. Невнимательно, между делом, но слушал.
– А я говорю, сегодня надо лететь, так Вер велит. – Цайте Ца упрямо поджал бледные губы и пихнул в бок стоявшего рядом брата. – Али вру, а? Чего молчишь, карша болотная?
– Как есть правда, Наездник, – закивал Шайте Ца так яростно, что Дэш испугался, как бы у бедняги голова не отвалилась – шейка-то вон какая тонкая, хрупкая, отчего при сильном ветре голова Шайте обычно клонится из стороны в сторону, точно бутон на стебле. – Сегодня надо, только не лететь, а идти. Лапа, она ж к неудаче в небе, но к успеху на земле.
– Тьху на вас, – вмешался третий старик, Уорша. – Лапа вообще ни при чём! Сахта под воротами издохла – вот это знак. Вер благословляет в дорогу, а уж поверху, понизу… да хоть посерёдке. Но выдвигаться надо сегодня, да.
Тяжело вздохнув, Дэш отложил в сторону седло, которое начищал, и окинул троицу суровым взглядом:
– Зачем же нам сегодня выдвигаться, коли жрец только в синий день объявится?
