Сказала, а мысленно вернулась к обрыву и к своему первому впечатлению о бронзовых воинах. Тогда они выглядели совсем иначе. Богами, ожившими бронзовыми статуями. Сейчас Кира разглядела и морщинки на явно мягкой коже, пусть она по-прежнему казалась отлитой из металла, и лёгкую щетину, покрывающую подбородок, и очень человеческую усмешку в уголках губ.
А вот в глаза ему заглядывать не стоило. В них отразилось всё то же равнодушие, с каким на Киру в этом мире смотрели все без исключения.
– Ну раз да, топай вперёд.
Её развернули и осторожно подтолкнули в сторону выхода. Только теперь Кира поняла, что они в каком-то весьма просторном амбаре, под ногами земля, а возле распахнутой двери, за которой виднеется объятый сумерками двор, лежит алый шестилапый монстр.
И надо мимо него пройти, не вздрогнув.
Не то чтобы она боялась… скорее, разумно опасалась. И теперь уже не испытывала желания прикоснуться. Зверь чем-то напоминал знакомых Кире по сказкам драконов, разве что морда была излишне кошачьей, а вместо длинного хвоста красовался будто купированный обрубок. Те же астари – жуткие клыкастые убийцы – и то больше походили на мифических драконов, хотя вместо чешуи у них лоснящаяся чёрная кожа.
«Но это не астари. И не дракон, – напомнила себе Кира. – Местные на них летают, значит, зверь приручен».
Ведь вряд ли её похитили, только чтобы пустить на корм, верно?
Собравшись с духом, Кира пошагала к двери и едва слышно облегчённо выдохнула, когда монстр даже не глянул в её сторону.
– Ты наказан, никаких вечерних полётов, – прозвучало за спиной, и зверь что-то недовольно проворчал.
Но Кира была уже на улице и от открывшегося вида едва не забыла, кто она, где находится и как надо себя вести. Амбар стоял на возвышении, и серая дымка сумерек не сумела скрыть красоту раскинувшейся внизу зелёной долины с извилистыми жилками рек и цветущими холмами по обе стороны. Тут и там виднелись разномастные строения, так органично вписанные в природное полотно, будто действительно выросли здесь сами по себе вместе с травой и деревьями.
Незнакомая Кире живность свободно расхаживала по сочной зелени, в то время как открытые вольеры оставались пустыми, явно дожидаясь своих обитателей. Отовсюду доносилось стрекотание насекомых и отрывистые выкрики каек – крохотных, но жутко горластых птичек, которых Кира уже встречала в Сарнии и на островах.
А ещё туда-сюда сновали бронзовые люди.
Не все они были такими же огромными, как похитившие её воины. Во всяком случае, отсюда, сверху, казалось, что есть там и совсем невысокие… Например, вон та группа, что только что пронеслась мимо лысого сгорбленного старика. Подростки? Юркие, поджарые… Впрочем, встань Кира рядом, наверняка бы и любому из них едва макушкой до плеча дотянулась.
Женщины тоже были. В свободных светлых платьях, с длинными огненными волосами. Они разгоняли скот и детей по домам и то и дело с тревогой поглядывали на замершую на холме Киру.
Ей тут не рады. Она тут чужая. Как и везде.
– Никогда не видела эвертов? – раздалось совсем рядом, и Кира стиснула кулаки.
– Никогда.
– Тоже считаешь нас дикарями?
– Не понимаю вопроса.
Именно так учил отвечать Айк на реплики, требующие эмоционального отклика. Он утверждал, мол, не раз слышал подобное от пустышек, но Айк любил преувеличивать. Хотя… похоже, сработало. Бронзовый скривился и, аккуратно взяв Киру за руку, повёл её прочь от склона – к дому, притаившемуся за амбаром.
– У нас тут сарнийских удобств нет, – говорил по дороге. – Никаких технологий и прочей ерунды. Едим мясо, нужду справляем в землю. Ясно?
Они как раз приблизились к деревянной будке – очевидно, туалету, который так напоминал родимую дачную «кабинку для размышлений», что Кира едва не прослезилась. Такого она точно не ожидала. На островах давно пользовались сарнийским достижениями в науке и технике. В этом плане быт здесь был налажен даже получше, чем на Земле, благодаря остаткам природной магии, что эсарни додумались совместить со своими разработками. Взять тот же короб – чудесное сочетание технологий и волшебства, не чета примитивным колёсным автомобилям.
– И чего я перед тобой распинаюсь, – продолжал бормотать бронзовый. Похоже, Кира пропустила большую часть его речи, и вот теперь её подтолкнули к двери туалета. – Дурацкие всё же у вашего Торна шутки. Иди.
Потом был дом – деревянный, почти пустой, по-мужски аскетичный. Хотя с электрическим светом. Видимо, сарнийскими солнечными батареями эверты всё же пользуются или же изобрели собственные. И горячая еда была – какое-то мясо с какой-то кашей. Только бронзовый больше не говорил и будто даже старался не смотреть на Киру. Ей очень хотелось узнать, как его зовут, но разве ж спросишь… вот и оставался он просто бронзовым.
И кстати, её именем так и не поинтересовался, вопреки предсказанию жреца. Наверное, в его мире вещи не положено собственное имя.
Когда после ужина Киру всё так же без слов повели обратно в амбар, она поняла, что спать сегодня будет там. Со зверем. Впрочем, на душе к тому моменту было уже так паршиво после подчёркнутого безразличия бронзового, что новость не сильно-то и удивила. Не то чтобы она ожидала улыбок и объятий, но ведь поначалу он с ней говорил. И за руку брал, явно рассчитывая силы, чтобы не причинить боли. А теперь просто волок следом.
Наверное, её молчание окончательно убедило эверта в полной и беспросветной тупости и бесчувственности пустышки, и он решил не тратить энергию понапрасну.
Справедливо. Разве не этого она добивалась?
И обижаться глупо, однако сердечную боль крайне сложно уложить в рамки логики и удержать в узде.
– Чешка не тронет, – всё-таки выдавил бронзовый, оставляя Киру возле стога сена в углу.
Только глаз на неё так и не поднял. И дверь запер – слышно было, как опустилась тяжёлая заслонка и лязгнул замок. Кажется, зверя это тоже возмутило, так негодующе он фыркнул и шаркнул лапой по земле. А потом, словно нуждаясь в поддержке, повернул чешуйчатую морду к Кире.
– Ну привет, Чешка, – прошептала она, когда шаги на улице стихли. – Будешь со мной дружить?
* * *
Ещё меньше, чем в стариковские приметы, Дэшшил Наездник верил только в предчувствия. По крайней мере, в свои. Ведь если в кровь того же Миса и просочилась капля природной магии, так что друг порой необъяснимым образом мог угадывать погоду и ловко избегал, казалось бы, неизбежных неприятностей, то сам Дэш в этом плане был совершенно пуст. «Внутреннее чутьё», которое когда-то помогло ему возглавить отряд и коим так восхищались окружающие, объяснялось исключительно знаниями и опытом. И мудрым наставником – никакого волшебства.
А предчувствия… это уже сродни предсказаниям знающих.
Дэш не видел будущего. Однако почему-то не ждал от него ничего хорошего, хоть для этого и не было никаких предпосылок. Всё шло по плану. Оболочка у них. Совет ждёт. Но в груди будто свернулась ядовитая змея, что периодически шипела и чуть сдвигалась, предупреждая о скорой атаке. Дэш знал о ней, чувствовал каждое тугое кольцо вокруг сердца и ничего не мог поделать. А перед мысленным взором так и стояли чёрные бездонные глаза, в которых ему померещилась неизживная грусть.
– Вот именно что померещилась, – буркнул Дэш, отмахиваясь от непрошеного образа.
В голове не укладывалось, как дышащее, говорящее и вроде как мыслящее существо может не иметь собственных души и воли, но каждым своим движением оболочка подтверждала общеизвестную истину.
Она пустая. Мёртвая. Ведомая. Во всех смыслах. У жука и то больше чувств, чем у этой…
