— Бреттер, постой! Ты должен меня забрать отсюда, — слышался громкий голос старушки откуда-то снизу. Ей ответом была грубая брань хозяина дома, который прогонял ее на свой чердак.
Она вернулась через пару минут, устало опустилась за прялку.
— Все хорошо, девонька, все хорошо. Только потерпи еще немного. Стоит день переждать, зато потом свободной будешь. Я помогу тебе. Скоро все успокоятся, я поесть тебе принесу. Если можешь, поспи немного. День будет долгим, а ночь еще длиннее. Далеко придется идти.
Старушка снова взялась за свою пряжу, что-то припевая себе под нос. Под журчание ее голоса, который убаюкивал Виолту, девушка заснула. Она проснулась от легкого касание головы, открыла глаза. Старушка стояла рядом с ней, протягивая миску с кашей и лепешку. На прялке девушку дожидалась кружка с травяным настоем. Накрывавшая голову девушки шерсть была уже снята.
— Поешь, бедовая. Только не вылазь из мешка пока, а то как хозяин зайдет.
Виолта опустила мешок до пояса, приняла миску и стала есть.
— Спасибо Вам.
— Ешь, моя дорогая. Возвращаться есть куда?
— Нет, — она печально покачала головой. — Одна я осталась. И в селение свое не вернусь, найдет меня там Варрел.
Они помолчали. Старушка внимательно смотрела на девушку и чему-то качала головой. Давно она ждала ее, чтобы спасти от неминуемой смерти, если дракон заберет ее к себе во дворец. Даже пришлось уйти из своих чертогов, где она вместе с еще тремя своими сестрами-богинями хорнами плели пряжу судеб людей и драконов. Но пока она не стала говорить об этом девушке. Многое она могла бы рассказать Виолте, но не сейчас. Всему свое время.
— Спасибо, — проговорила Виолта, протягивая миску и кружку старушке.
— Потерпи еще немного. Скоро вечер, все угомонятся и мы уйдем с тобой.
— А Варрел?
— Уехал вместе со своими воинами пару часов назад.
Варрел еле дождался подорожного дома, всю дорогу он прижимал девушку к себе, не мог отпустить ее ни на миг. Ему все нравилось в ней, ее характер, стремление к свободе, красота, ее трепетное тело. Особенно ему голову кружил ее такой соблазнительный запах. Даже его дракон тоже ворчал от удовольствия. Таких ощущений у него никогда не было, тем более последние три месяца, как он покинул дворец. Сердце трепетало, словно стрела в полете, впервые ему хотелось улыбнуться и прижаться губами к волосам девушки, которые пахли солнцем, полынью, чем-то трогательно-нежным. Не хотелось разжимать руки, которыми он прижимал ее к своей груди, чувствуя, как под его ладонью бьется ее испуганное сердечко, как сбивается ее дыхание. Даже выбившиеся из-под косынки волосы, которые щекотали его лицо, не раздражали его. Что это было, он и сам не понимал. Просто ему хотелось эту девушку сделать своей и быть с ней, не отпускать от себя. Он чувствовал себя единым с ней, словно сама судьба привела его в это селение и отдала девушку ему в руки.
У Варрела было множество женщин, которые согревали ему постель. Но он не знал, что такое любовь. Женщины были ему утехой, усладой тела, но душа и сердце всегда оставались безответными к их красоте и страсти. Никто не оставался возле него дольше, чем на день-два. Любая попытка манипулировать им стоила женщинам жизни. Только одна женщина смогла задержаться рядом с ним — красавица Лала.
Он помнил, как встретил Лалу, когда его привели к нему два года назад в качестве подарка на день рожденья, чтобы она скрашивала его ночи.
Лала оказалась искусной в любовных утехах, всегда горела желанием и заставляла гореть вместе с ней. Каждая ночь с ней была настоящим искусством любви. Варрел из-за нее отправил домой всех женщин, ранее услаждавших его в постели, чтобы избежать конфликтов между ними и Лалой. Он был наслышан о женском коварстве, злобе отвергнутых, которые могли опуститься до убийства своей соперницы.
Лала поражала своей красотой, высокая, темноволосая, смуглая. Ее полная грудь, полные бедра, узкая талия, гордая голова на высокой шее, прямая спина, поступь королевы делали ее неотразимой для любого мужчины. Она прочно заняла место в покоях принца, не оставляя его ни на приемах, ни на выездах, старалась следовать с ним повсюду. Последний год она постоянно намекала Варрелу о своем желании стать его женой. Однако Великий Оракул был против этого брака. Лала — обычная женщина и не способна родить наследника.
Оставаясь в одиночестве, Лала злилась, лупила своих служанок, срывая на них свой гнев, что время идет, а Варрел до сих пор не ведется на все ее уловки. Даже приворотное зелье, которым она поила его с первых дней, не действовало на него так, как раньше. Он все реже приходил к ней по вечерам, еще реже оставался на ночь. И совсем перестал брать ее с собой, когда выезжал из дворца или брать за свой стол на пирах. Когда она узнала, что Варрел с отрядом отправляется по империи, в последнюю их ночь она сама надела ему на шею небольшой амулет, требуя не снимать его, пока не вернется домой. Слишком сильный наговор на отворот от всех женщин и подавление мужского желания был на этом амулете, который обошелся Лале слишком дорого.
Красавица Лала осталась во дворце. Послать с Варрелом своего человека ей не удалось. Он взял с собой только своих неоднократно проверенных воинов, которые ради своего принца готовы пойти на все. Оставалось надеяться, что он не снимет ее амулет и вернется к ней прежним.
Варрел во время своей поездки не раз вспоминал красавицу Лалу, когда хотел отдохнуть. Представлял ее гибкое соблазнительное тело, окутанное в дорогие одежды, но ничего не отзывалось у него в сердце и груди. И в пути ему встречались красавицы, от которых его воины не могли отвести глаз, но и они не трогали его сердце.
И вот от этой девчонки, которая была одета в бедное платье, не блистала дорогими украшениями, Варрел потерял голову. Он еле дождался, пока они останутся с ней в комнате одни, пока она поест. Потом он просто взял ее, не обращая внимание не ее просьбы не трогать ее, отпустить. Он брал и брал ее почти всю ночь.
Варрел никогда не был ласков с женщинами, не понимал, зачем нужны все эти глупые слова, которые так любят они. Не понимал, что женщины находят в поцелуях, никогда первым не целовал, позволяя женщинам целовать себя везде, кроме губ. Даже Лала не смогла растопить его ледяное сердце своей страстью, жаркими поцелуями. Он привык грубо брать, ничего не отдавая взамен. Но почему-то с этой Виолтой он старался быть осторожным, нежным, хотя страсть захлестывала его и он уже через пару минут переставал контролировать себя. Он неистово целовал ее медовые губы, лебединую шею, острую грудь, мягкий живот. Он целовал и целовал и не мог насытиться ее телом, ее запахом. В этот миг не было никого, были только они. Ее девственная кровь возбудила его сильнее, чем все победы над врагами, привязала его к девушке навсегда, он рычал от какого-то непонятного ему чувства, которое полностью, до последнего волоска, последней чешуйки дракона охватило его. Варрел боялся отпустить ее хоть на мгновение, поэтому сжимал своей рукой ее запястье. Даже его дракон, которого он совершенно не слышал все эти месяцы пути, вдруг заговорил с ним, требуя немедленно выпустить на свободу, пытался прорваться, посмотреть своими глазами на девчонку, требовал и требовал быть с ней, брать и брать до исступления.
Виолта сопротивлялась, плакала, умоляла отпустить. Потом просто смирилась и отдавала себя его рукам и жадным губам, словно сломанная ветка. Но и это было достаточно Варрелу. Он потом сможет починить ее, привезет во дворец, выгонит Лалу. Она будет его навсегда.
Варрел отключился, уснул всего на несколько минут и за это время девушка успела ускользнуть от него. Воин, который стоял на страже возле их двери, клялся, что никто из комнаты не выходил. Хозяин тоже сказал, что никто не покидал дом. Он с воинами стали обыскивать подорожный дом с чердака до подвала. На чердаке на него накинулась ненормальная старуха, от которой ему с трудом удалось избавиться.
Когда весь дом был осмотрен, он с воинами собрался в большой комнате-едовне. Все смотрели на своего командира с виноватыми лицами. Варрел почернел лицом, упустить девчонку он не мог. Она стала для него жизненно необходимой. Следовало решать, где искать ее. Хозяин дома клялся, что никто не покидал дом, дверь оставалась запертой на засов до самого утра.
Пока воины ели, Берелл достал из кармана амулет и протянул Варрелу:
— Ты позавчера обронил на реке. Извини, забыл отдать.
— Спасибо, — хмуро ответил Варрел, забирая амулет и надевая его на шею.
Что с ним опять произошло, он снова не понял. Словно наступили сумерки, тот яркий свет, который горел для него еще пару мгновений назад померк. Он встряхнул головой, не понимая, что происходит и почему все так взволнованы.
— Берелл, почему мы еще здесь?
— Мы девчонку ищем.
— Какую девчонку? Ты в своем уме? Прикажи воинам через двести ударов сердца выходить и седлать лошадей. Нам давно пора быть в столице.
— А как же…, - снова начал Берелл, но Варрел его перебил.
— Что тебе не понятно? Мы что-то забыли в этом городе? Какую девчонку ты еще приплел?
И Варрел быстрым шагом вышел из едовны, прошел в свою комнату, стал собирать вещи. С удивлением уставился на кровавые пятна на постели, не понимая, откуда они тут взялись. Возможно, какая-то малолетняя бустра* (шлюха) пробралась к нему ночью в надежде, что он заберет ее с собой? Возможно о ней говорил Берелл. Да и шит-чон* (прим. — дьявол) с ней. Его дома красавица Лала ждет.
Через двести ударов сердца отряд во главе с Варрелом покинул город. Берелл с настороженностью наблюдал за своим командиром и другом, не понимая, что происходит с ним. Он же видел, как вчера Варрел изменился рядом с той девчонкой, на его висках появлялась чешуя, а глаз заполнял вертикальный зрачок, что говорило о его сильном возбуждении и увлечении ею. Никогда он еще не видел такого у Варрела, даже когда тот был с Лалой. А вчера весь отряд чувствовал ту страсть, которая заполняла его и шла волнами, захлестывая всех, кто находился рядом. Берелл понял, что такое резкое изменение в настроении друга связано с амулетом, подъехал к Вареллу.
— Мой лорд, разреши спросить?
Тот только кивнул головой, даже не повернулся в его сторону.
