— Ну как ваши дела? — спрашиваю ее, когда мы заходим в комнату, где накрыт стол.
— Ой, да какие у нас дела? — вздыхает женщина. — Сема сильно болеет, — говорит почти шепотом. — Вот ремонт затеяли, а у самих уже сил нет. Я Диме говорю, давай наймем, деньги же есть, а он заладил — сам, сам… — и снова вздыхает. Хотя от меня не ускользает гордость в ее голосе. — Ой, Лена, какая ты стройная! И даже не изменилась! Все как девочка! — заявляет она, глядя на меня. — Правда, Дим? — обращается к сыну, когда тот расставляет чистые тарелки и бокал.
— Правда, — лаконично отвечает Дима.
А вот его взгляд куда красноречивее.
Чувствуя, что нужно замять тему, я предлагаю хозяйке дома:
— Давайте, я помогу.
— Ничего не надо, садись, садись! — Ирина Ивановна машет руками. — Я сама, я сейчас…
Дима отодвигает стул и взглядом предлагает занять его. Дети уже устроились на диване. Я сажусь напротив них. Слева садится Дима.
— Ну вот теперь меня мучает совесть, — смотрю на него. — Столько беспокойства из-за меня. Надо было сказать ей, что ничего не нужно.
— Я же говорил, что она обрадуется, — усмехается Дима. — Эй, мужики, кто что будет? — обращается к сыновьям более бодрым тоном.
— Арбуз! — кричит Степка.
— И мне арбуз! — вторит ему Тихон.
Когда родители Димы садятся за стол, возникает неловкая пауза. Мальчики заняты тем, что хлюпают арбузным соком, а Машка выковыриванием косточек.
— Выпьешь? — Дима берется за непочатую бутылку вина.
Я пожимаю плечами.
— Давай.
Дима открывает вино и наполняет наши бокалы с Ириной Ивановной, затем наливает сок детям и отцу, а себе — обычную воду.
— Выпей тоже, — говорю я. — Меня не надо отвозить, такси вызову. У тебя же все-таки праздник.
— Да, — грустно улыбается Дима, — у меня и правда сегодня праздник.
Я не совсем понимаю, что означают его слова. Или наоброт, слишком хорошо понимаю. И от этого неловкость только усиливается.
— Я забыла про салфетки! — восклицает свекровь, спасая ситуацию, и снова убегает.
Когда наконец она возвращается, мы поднимаем бокалы.
— Ну, с днем рождения, сынок! Здоровья, чтобы все у тебя было хорошо! — поздравляет сына Ирина Ивановна.
— Спасибо, мам.
— Давай, Дим, будь здоров, — Димин отец приподнимает свой стакан.
— Да что вы мне все здоровья желаете, я, вроде бы, еще, не старик, — усмехается Дима.
— У тебя появились седые волосы, — замечаю я, разглядывая его темную шевелюру.
— Да, — Дима проводит рукой по волосам. — Я теперь каждый день стрессую, смотрясь в зеркало.
— Их совсем немного, — успокаиваю его.
Ирина Ивановна горестно вздыхает.
Мы чокаемся. А затем Машка достает из-за дивана свой подарок.
— Пап, вот, это от меня и от мальчиков.
— Ух-ты! — удивляется Дима, когда разворачивает ватман.
Я тоже рассматриваю коллаж. Дочь наклеила фотографии и написала короткие поздравления блестящими гелевыми ручками. В углах ватмана на солнце сияют две надписи.
Наш папа самый лучший!
С днем рождения!
— А это кто? — спрашивает Тихон.
Он вслед за Степкой тоже протиснулся между нашими с Димой стульями и с интересом разглядывает фотки.
— Это маленькая Маша, — объясняю я, глядя на снимок, где Дима держит новорожденную дочь в день выписки. Я бледная, с синяками под глазами, а Дима, как всегда, ослепительно-красивый. — Она только родилась.
— А мы где? — снова спрашивает Тишка. — В садике?
