— Ага, выпила, — с облегчением выдыхаю я.
— Ясно. С Довлатовой своей вечно у вас без бутылки не обходится, — мама поджимает губы и уходит восвояси.
Я же захожу в ванную, закрываю дверь, включаю воду, раздеваюсь и встаю перед зеркалом. С правой стороны шеи красуется фиолетовая гематома, и от взгляда на нее по моему телу разбегаются мурашки.
Я смотрю в зеркало и не узнаю свое отражение.
Кто эта девчонка с лихорадочным взглядом?
— Не выспалась? — спрашиваю я, заметив, что Лена зевает уже не в первый раз.
— Долго не могла уснуть.
— А я давно так сладко не спал, — мечтательно вздыхаю, переворачивая бейсболку козырьком назад.
— Посмотри, — Лена кивает в сторону озера. — Идеальный вид.
Я оглядываюсь, чтобы проверить детей, которые плещутся у самого берега и бросают камни, и снова смотрю на Лену.
Мы сидим друг напротив друга под тентом. На Лене только купальник, который совсем не оставляет простора для фантазии. В общем-то, купальник довольно закрытый, но после вчерашнего, когда я заново исследовал каждый сантиметр ее тела, мне сложно не представлять Лену обнаженной.
— Мой самый идеальный вид прямо передо мной, — усмехаюсь я, проводя пальцем по ее шее, где красуется мой засос.
— Замолчи, — улыбается Лена. — И вот за это, — указывает себе на шею, — тебе надо голову оторвать. Как я с людьми встречаться буду?
Я веду пальцем по ее бедру.
— Как раньше. Завяжешь шарфик, наденешь гольф.
— Гольф в июле? — Лена морщит нос и поправляет солнцезащитные очки. — Ну спасибо. А перед мамой мне тоже в гольфе ходить?
Я смеюсь, представляя лицо Ольги Петровны.
— Мама заметила? Что говорит?
— Мама не видела. Я ныкаюсь от нее, как какая-то школьница.
— Если что, вали все на меня. Мне перед тещей уже все равно не отмыться.
— Перед бывшей тещей, — напоминает Лена.
— Перед бывшей тещей, — повторяю я. — Она знает, из-за чего мы развелись?
Лена качает головой.
— Нет. А твоя мать?
— Да.
Лена усмехается.
— Теперь ясно, с чем связан ее горячий прием.
— Да ладно тебе, Лен, не сердись на нее. Знаю, характер у моей матери — не сахар. Но она очень переживала, когда мы разошлись. В конце концов, каждый ошибается.
— Я и не сержусь, — грустно тянет Лена. — Что у папы?
— Ему желчный удалили. Еще сердце. У матери давление постоянно. Сдают они у меня.
Я отвожу взгляд.
На душе опять скребут кошки. Ведь теперь меня не будет рядом с ними, я не смогу приехать по первому звонку. А у родителей, кроме меня, никого не осталось. Мама сначала расплакалась, когда я признался ей, что ищу работу в Москве, но она же меня потом и поддержала, сказав, что дети не должны видеть отца два раза в год.
Если бы несколько месяцев назад, когда я только начал поиски подходящей должности в столице, мне сказали, что у меня снова появится шанс с Леной, я бы посмеялся. А теперь я уверен, что у нас есть все для того, чтобы снова быть вместе и растить наших детей в полноценной семье. Вопрос — уверена ли в этом Лена? Сможет ли она снова мне довериться?
И ежу понятно, что на одном сексе мы с ней далеко не уедем. Мне и самому хочется большего, ведь некоторые вещи не прошли даже мимо такого болвана, как я. Ну и Лена уже давно не та наивная девушка, которая смотрела на меня влюбленными глазами, а мне тогда для этого даже делать ничего не надо было. Но я хочу вот эту Лену — взрослую, целеустремленную, решительную.
И, походу, не я один.
Лена сказала, что у нее нет никого. А я промолчал, хотя хотелось сказать, что врать она все же еще не научилась.
— Давай я завтра отвезу тебя до Челябинска? — предлагаю Лене, загребая пальцами камни.
— Не надо, Дим.
Я киваю. Так и знал, что она откажется.
— Мы будем скучать.
