Я никогда не делала аборт. Обе мои беременности приносили мне радость, а теперь я подавлена. Не знаю, как поступить, правильно ли я делаю. И дело даже не в нас с Димой. Я сама не потяну еще одного ребенка — психологически. Ведь я так привыкла к тому, что дети подросли, я стала принадлежать самой себе, а ребенок, тем более от Вадима…
Мне не удается сдержать непрошенные слезы, ощущение безысходности сдавливает горло.
Стараясь не разреветься, я направляюсь к своей машине и нажимаю на кнопку брелока, а затем краем глаза вижу автомобиль, приближающийся ко мне с угрожающей скоростью.
Последней связной мыслью становится желание закричать, но я не успеваю…
Лена просыпается. Ее веки подрагивают, тонкие ноздри трепещут.
Недавно я говорил с врачом. Она стабильна. Все обошлось. Если не считать легкого сотрясения, перелома руки и ссадин. Ну и шока, конечно, который она испытала.
Мне уже сообщили, что Лена приходила в себя, и последние полчаса я просто сидел рядом и смотрел на нее.
Лена спала тихо, не шевелясь, а я прислушивался к ее дыханию и даже за руку взять опасался, не хотел тревожить.
Лена открывает глаза, и ее взгляд фокусируется на мне.
— Эй, привет. Как дела? — я пытаюсь ей улыбнуться.
— Как будто бы меня машина сбила, — хрипло отзывается Лена. — Голова чугунная.
— Его поймали. Этого урода посадят, — обещаю ей. — А если нет, я сам его… — у меня дрожит голос.
— Как он мог меня не заметить? — Лена медленно качает головой.
— Ты же не знаешь, — догадываюсь я. — За рулем был Вадим.
Лена хмурится.
— Вадим меня сбил? Правда?
— Да. Он смылся, только твой шеф, он все в окно видел. Еще есть видео с регистратора одного парня, он удачно так стоял — там не только номер, там даже его морду видно. Этой твари не отмазаться.
— Это мне наказание, — вздыхает Лена.
— Какое наказание? За что? Лен, очнись, он нарочно на тебя наехал, он там не просто так стоял, он ждал, пока ты выйдешь. Он тебя убить хотел, ты что, не понимаешь?!
Лена морщится, потянув плечом. И на ее лице поочередно отображаются недоверие и страх.
— А где дети? — вспоминает Лена.
— С твоим шефом. Это он скорую вызвал, а потом мне позвонил с твоего телефона.
— Ты не мог найти няньку подешевле?
На этот раз улыбка дается мне без особого труда.
— Ты шутишь — это хорошо. — Я тянусь рукой в карман. — Вот, я принес твой телефон. В Интернете такое творится.
— Что творится? — апатично спрашивает Лена, забирая мобильный.
— Владелец регистратора опубликовал видео в одном дорожном паблике, кто-то узнал машину, кто-то — рожу этого козла, — объясняю я. — Теперь там все засаживают его. Даже бывшая жена вылезла в комментах, рассказала, как он ее избивал, еще и фотки с синяками выложила, — я качаю головой. — Жесть, в общем.
Лена выглядит шокированной.
— Я же совсем не знала этого человека, — она смотрит в одну точку прямо перед собой. — А ведь он предложил мне выйти за него, и я едва не согласилась. Только представь, что бы было, если бы я привела в его дом детей, — мрачно произносит она, отворачивая голову.
— Лен, посмотри на меня, — прошу ее, держа за руку. И, дождавшись, когда она снова ко мне повернется, продолжаю: — Что было, то было. Все позади. Он больше ничего тебе не сделает. Мы засадим его. Я костьми лягу, но добьюсь этого, слышишь? Для него же лучше, если он будет сидеть за решеткой. Я же чуть с ума не сошел. Как ты меня напугала. Я же… Пока мне говорили, что тебя сбили, я же даже не дослушал. Это были какие-то бесконечные секунды, когда я думал, что потерял тебя.
Лена проводит ладонью по лицу, вздыхает, а затем кладет руку себе на живот.
Ее ресницы опускаются.
— Я не буду делать аборт.
— Хорошо. Я же тебе говорил…
— Нет, я хочу объяснить, — перебивает Лена, не дослушав меня. — Я собиралась избавиться от него, потому что постоянно думала о том, что это его ребенок. Но теперь… После всего… Он не заслуживает быть его отцом даже в моих мыслях. Это мой ребенок. Он мой. И даже, если ему не суждено появиться на свет, это будет не моим решением. Я не хочу играть в Бога. А еще я думала, что не смогу его полюбить. Но это же невозможно, я смогу, я обязательно буду любить его… Он же мой. Он мой, Дима.
— Не надо мне ничего объяснять…
— Надо, Дим, — она снова меня перебивает. — И я пойму, правда… Ты не обязан. Тебе есть, о ком заботиться. Не хватало еще вешать на тебя чужого ребенка.
— Ты же сама сказала, что он твой. Значит — не чужой.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Ее глаза изучают мое лицо, словно она пытается найти во мне то, что позволило бы ей думать, что я готов отступиться от своих слов.
