Мы молча буравим друг друга взглядами.
— Ты совсем в меня не веришь, да? — спрашиваю я.
— Это не так. Я верю. И я люблю тебя, — ее взгляд становится нежным. — И как бы сложно у нас с тобой не было, я всегда тебя любила, — печально говорит Лена. — Просто есть ситуации, которые слишком трудно принять. Когда-то я не смогла смириться с твоей изменой, а теперь…
— Тогда я сам был виноват. Сейчас совсем другая ситуация.
— Дим… — Лена качает головой и проглатывает ком в горле.
— Хватит. Я не уйду. Гнать будешь, не уйду… И я не говорю, что все будет просто. Но вдвоем нам будет всяко легче, чем поодиночке. Это я точно знаю.
— Я не хочу, чтобы ты потом пожалел.
Ее губы сжимаются в тонкую полоску.
А я медленно начинаю терять терпение. Даже со сломанной рукой и на больничной койке, едва не погибнув под колесами, она продолжает упрямиться.
До боли стиснув зубы, я трясу головой.
— Да я каждый день жалею, Лена, каждый день, что мы не вместе. Что ты предлагаешь? Подождать еще четыре года? Десять? Сколько? Тебе не жаль этого времени? Я тут к отцу в шкаф залез. Мама просила выбрать костюм для похорон… Так у него вся одежда новая, потому что он жалел ее и собирался носить когда-то там. И где он? А мы здесь. И я не хочу тратить наше время, думая, получится ли у нас что-то или нет. Я просто хочу быть с тобой. Для меня это самая понятная вещь в мире. Мне нужна ты, мне нужна моя семья. Сейчас, Лена. Сегодня. Потому что, кто его знает, что будет завтра.
— Дим… — у нее перехватывает дыхание, а лицо заливают слезы.
— Ну не плачь… — я вытираю влагу с ее щек. — Все наладится. Только бы ты во мне не сомневалась.
— Ладно, — тихо соглашается Лена, отворачивая лицо.
Мне кажется, она говорит несерьезно.
Я беру ее за подбородок и бережно поворачиваю к себе.
— Что ладно? Мы справимся, слышишь? Ведь, если мы правда хотим, чтобы у нас все получилось, мы все сделаем, Лен. Я хочу. Вопрос — хочешь ли ты?
Лена замирает в нерешительности, а потом произносит:
— Ты же знаешь, что я хочу, — она глотает воздух и повторяет: — Я очень хочу, Дима.
Слеза срывается с ее ресницы и падает на щеку, я тут же провожу пальцем по лицу Лены.
Все, что я могу, просто обнять ее, успокоить и сделать так, чтобы Лена больше никогда не плакала из-за нас. И у меня нет причин думать, что это так уж невозможно.
Шесть лет спустя…
Лена
— Ты давно приехал? — бормочу, почувствовав, как Дима обнимает и целует в шею.
— Недавно.
Он переворачивает меня на спину.
— Я хотела тебя дождаться и уснула, — потягиваюсь и открываю глаза. В нашей спальне горит ночник. Облокотившись, Дима нависает надо мной. — Ты голодный?
Муж загадочно улыбается.
Его ладонь скользит по моему животу, движется вниз и задирает подол сорочки.
— Да.
Дима оголяет мои бедра и живот, снова целует меня в шею. Его горячее нетерпеливое дыхание перемещается на грудь, пока пальцы стягивают трусики.
— Дима… — провожу рукой по его спине.
— Я голодный… — хрипло произносит муж. Я встречаюсь с его горящим взглядом. — Хочу тебя.
Я шумно выдыхаю — сон как рукой сняло.
— Я вся твоя. Возьми, что хочешь, — дразню его.
Дима целует меня так страстно, что мы оба начинаем задыхаться, а затем его голова опускается ниже. Я развожу бедра и наслаждаюсь тем, как он лижет меня размашистыми движениями, используя всю длину языка, не быстро, не медленно, а именно так, как я люблю. А после нависает надо мной, располагаясь между бедер и входит сразу, одним движением.
Мы оба стонем — так это хорошо.
Больше Дима не церемонится. Он набрасывается на мое тело, как какой-то дикарь из неизученного племени, держит за бедра, сладко врезается в меня и что-то бормочет. Его бешеный напор так заводит, что я прошу его трахать меня сильнее. Потные и задыхающиеся мы превращаемся в стонущую и вхлипывающую массу. Наши губы, наши языки, наши тела сливаются…
— Ненавижу твои командировки, — жалуюсь я, лежа на Димином плече после умопомрачительного оргазма. — Но мне нравится, когда ты из них возвращаешься. Ты такой бешеный.
— Это было охуенно, — Дима облизывает губы. Его сердце все ещё гулко стучит под моей ладонью.
