— Если я скажу часто, то вы снова на меня разозлитесь и обвините в частых поломках лифта?
— Кажется насчёт лифта мы с тобой уже разобрались, что здесь твоей вины нет. А вот в том, что у тебя в холодильнике пусто, как в космосе после уборки, мне тоже лифтёра обвинить? Охренеть, конечно, — оглядываю полупустые полки, где самое большое богатство это пачка молока и два последних яйца на полке. — Это ты так ешь охренительно? Тут даже мыши не на чем повеситься.
— У меня не было времени вчера в магазин сходить. Я работала, а утром… ну, сами знаете. Я бы сегодня чуть позже сходила...
— Максимум куда ты сегодня сходишь — это в кровать, — захлопнув дверь холодильника, сажусь на табуретку возле милипиздрического обеденного стола. Устало выдыхаю, перевожу взгляд на застывшую на пороге Алису и снова чувствую себя последним мудаком.
Девчонка же ещё совсем. Сколько ей там лет? Двадцать один? А мне тридцать пять! О чём я, чёрт возьми, думал, когда решил заделать ей ребёнка?!
И нет, дело даже не в нашей разнице в возрасте. Я в принципе так и хотел, чтоб суррогатная мать была как можно моложе. Только в моей голове это была какая-то чужая обезличенная женщина. Не Алиса…
— Ты одна живёшь? — обвожу взглядом помещение кухни, по привычке пытаясь выцепить взглядом предметы, указывающие на присутствие в квартире других людей. Не знаю, с чего бы в мозгу вдруг мелькает мысль, что у неё ведь кто-то мог быть. Мужчина, друг, любовник… Хотя, до недавнего времени я вообще был уверен в том, что она девственница. Почему-то на сто процентов. Не могу представить её рядом с каким-то мужиком.
Ну и как бы ничто в кухне не указывает на то, что здесь жил или живёт другой мужчина. На одной из немногочисленных полок стоит единственная фотография, на которой я узнаю Алису, и ещё там женщина и ребёнок. Очевидно, это мать с братом.
— Я жила с соседкой. Но она съехала.
— У тебя из семьи только мама с братом? Отца или других родственников нет?
— Отец есть, но мы не общаемся. Ещё тётя, но с ней мы редко видимся. Ну и я не хотела бы, чтобы она знала о том, что… — опускает взгляд на свой живот и густо краснеет. — Ну, вы поняли.
— Ясно.
— А почему вы спросили?
— Потому что мне было бы спокойнее, если бы рядом с тобой кто-то был.
— Да я же большую часть времени на работе...
— Не в ближайшие пару недель это точно, — достаю телефон и лезу в список приложений.
— В смысле?!
— В смысле ты берёшь больничный и это не обсуждается.
— Что значит не обсуждается?! Я… не могу позволить себе не работать!
— Можешь. Если дело в деньгах, то это вообще не вопрос. Я переведу тебе на карту. Поверь, там будет больше, чем тебе платят в клинике. Хватит не только на молоко с яйцами.
— Не надо! Я… так не хочу. И тем более вы уже и так перевели мне всё, что было указано в договоре. А остальная часть суммы мне причитается только если беременность приживётся.
— Я сейчас говорю с тобой не о договоре. Пусть это будут отступные за которые ты согласишься уйти на время с работы.
— Я на это не соглашусь, — поджимает пухлые губы. — Я понимаю, что у нас с вами… не совсем стандартная ситуация. Но я не содержанка. Я не могу просто так взять, сесть дома, ничего не делать и жить за чужой счёт. Я так не привыкла и не смогу. И вообще, ещё неизвестно… чем это всё закончится. Ну, в том смысле, что получится ли забеременеть.
— Если ты и дальше будешь себя так изводить, то точно ничего не получится. Давай договоримся, что ты возьмёшь больничный хотя бы на две недели. Хотя бы пока не забеременеешь, а дальше обсудим.
— Вы тоже боитесь, что ничего не выйдет?
— Я боюсь, что ты до коматоза себя доведешь, и беременность тут не причём, — устало выдохнув, встаю из-за стола. Дико тянет закурить. Аж лёгкие жжёт от недостатка никотина. Полтора года воздержания коту под пятую конечность. — В общем, в клинике я сам договорюсь о твоём больничном. Сейчас привезут продукты.
— Какие продукты? Откуда?
— Из магазина. Я заказал пять минут назад, так что сама понимаешь, никакой речи о том, чтобы ты сегодня выходила из дома и речь быть не может. Лежишь, отдыхаешь, жуёшь. И следующие две недели ты посвятишь тому, чтобы вот этих острых скул видно больше не было. Если понадобится помощь — мой номер у тебя есть.
— Но я привыкла работать, — запоздало кричит мне в спину, когда я уже выхожу в коридор.
— Заботиться о себе тоже привыкнешь. Ко всему в мире привыкаешь, Алиса.
Глава 18
Глава 18
Алиса
Мне всё равно, что он скажет. Всё равно. Я ему отвечу, что чувствую себя нормально и до чёртиков устала сидеть дома. Да. Именно так. Я могу так сказать. И ничего в этом такого страшного нет. Всё равно незапланированный больничный почти закончился… Ну, подумаешь на несколько дней раньше вышла на работу. В конце концов, с моим самочувствием всё нормально, а дома я буквально с ума схожу.
Крадучись пробираюсь с остановки в сторону клиники, как мантру проговаривая про себя то, что отвечу Воскресенскому в том случае, если он попытается отправить меня обратно домой.
Никогда в жизни я столько времени в четырёх стенах не проводила. Да и вообще не отдыхала так много. Даже подумать не могла, что и от этого можно устать. И если первые три дня я в буквальном смысле слова балдела от ничегонеделанья и возможности банально выспаться, то на пятые сутки готова была лезть на стену от скуки.
Только сейчас стала понимать, почему многие люди не жалуют длинные новогодние каникулы. Я банально не знала чем себя занять. Раньше я бы поехала к маме и помогла ей с Вадюшкой, но сейчас такой возможности нет, потому что они в Германии. Да и дома кроме телевизора развлечений никаких нет. Зато есть куча свободного времени для того, чтобы накручивать себя и вот это, пожалуй, самое ужасное.
Я и представить себе не могла, что окажусь настолько мнительной и тревожной особой. Но мысли о беременности не отпускали меня ни на секунду на протяжении всех этих двух недель. Стыдно признаться, но я превратилась в самого настоящего параноика, потому что постоянно прислушиваюсь к своим ощущениям, пытаясь понять, есть ли хоть какие-то предвестники того, что ЭКО прошло успешно.
И да, я до такой степени себя накрутила, что теперь мне уже кажется, что все эти незначительные симптомы я сама себе нафантазировала. Как например тот факт, что меня уже третий день слегка мутит. И я не понимаю, то ли это симптом наступившей беременности, то ли просто банальное самовнушение…
Подумать только, я даже тесты на беременность купила. Правда так и не решилась сделать. Страшно. Просто страшно увидеть там одну полоску и понять, что всё было зря.
Это наверно тот редкий случай, когда неизвестность всё же лучше, потому что она даёт надежду. Да и потом, тесты всё-таки не гарантируют стопроцентно точный результат. А через три дня у меня всё равно возьмут кровь на ХГЧ, и уж тогда действительно будет понятно, получилось или нет. Так что в итоге они просто лежат у меня в сумке, и маячат как красная тряпка перед быком каждый раз, когда я лезу туда за кошельком или телефоном.
Добравшись до территории клиники, нервно оглядываю парковку, но машину Воскресенского на ней не нахожу. Это немного успокаивает. По правде я вообще молюсь, что мы с ним сегодня не встретимся. Он ведь не только в клинике работает, да и вообще. Пока я проходила подготовку к ЭКО, мы не виделись целый месяц несмотря на то, что я постоянно находилась в больнице… В конце концов, может его вообще сегодня здесь нет.
А с другой стороны, он не имеет никакого права запрещать мне ходить на работу. Я свободный человек и… и всё равно пробираюсь в здание, как какой-то шпион, то и дело по сторонам озираясь.
Буквально на цыпочках прохожу через турникеты, мысленно молясь не столкнуться в вестибюле с Воскресенским.
— Ого, какие люди! Алис, ты где пропадала?
— Привет, Наташ, — подхожу к стойке ресепшена и выдавливаю из себя нервную улыбку. — Да я… болела просто.
— Почти две недели?! Что-то серьёзное, да? У тебя случайно не коронавирус был?!
— Нет, просто грипп. Не волнуйся, я уже не заразная, — да уж, такое слава богу, воздушно-капельным путём не передаётся… — Слушай, а ты Игоря Сергеевича не видела?
— Кого?!
— Ну… начальника службы безопасности.
