Это что, в порядке вещей? Так всегда ведут себя с суррогатными матерями — при них говорят о них в третьем лице?

Хотя, думаю нет, потому что обычно клиент и сурмама вообще не контактируют между собой.

Не знаю, почему вся эта ситуация вызывает у меня такой резкий прилив раздражительности. В конце концов, мне наверно вообще всё равно должно быть. Но почему-то раздражает. Наверно поэтому, когда Комарова просит Воскресенского зайти к ней в кабинет, чтобы тет-а-тет обсудить какой-то вопрос, я даже испытываю, что-то похожее на облегчение.

Хотя мысль о снимке УЗИ, оставшемся в его кошельке, всё равно не отпускает. Он ведь мог попросить Комарову распечатать ему ещё один, а не забирать мой.

С этой глупой мыслью в голове выхожу из здания клиники. Погода сегодня, не смотря на середину лета, паршивее некуда. Хотя ещё утром ничто не предвещало беды. А сейчас, остановившись на крыльце и смотря на сгущающиеся тучи и накрапывающий дождь я жалею, что не взяла с собой зонт. Теперь придётся мокнуть на остановке неизвестно сколько времени, в ожидании автобуса.

Интересно, у Вадика с мамой в Германии хорошая погода? Надо будет позвонить им вечером. Узнать, как идут дела с подготовкой к операции, да и вообще…

— Поехали, — вздрагиваю от неожиданности, когда слышу до боли знакомый чуть хрипловатый голос. Рассеянно оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Воскресенским, стоящим прямо у меня за спиной.

— Куда?

— Не думаю, что у тебя на сегодня может быть много вариантов. Отвезу тебя домой.

— Эм… Спасибо, не стоит. Здесь остановка в двух шагах. Да и автобус уже едет.

— Ты не поняла. Это не предложение, а констатация факта — поехали, я отвезу тебя домой, — повторяет в более утвердительной форме. — Не хватало ещё чтобы ты после процедуры в автобусе шваркалась.

— Что делала?

— Ничего, Алиса, о том и речь. Тебе там явно нечего делать. Тем более сегодня. Ты плохо слышала, что сказала Комарова? Сегодня никаких нагрузок.

— Я просто совсем забыла, что вы должны лично всё проконтролировать, — поджимаю губы, намекая на ту дурацкую шутку перед процедурой ЭКО. И если честно, до сих пор немного злюсь на Воскресенского за то, что он так сказал. У меня от паники чуть сердце не выскочило, а он… — Я имела в виду, что могла бы вызвать такси, если вы считаете, что на машине безопаснее.

— Я считаю, что безопаснее тебе со мной, а не на такси. Поехали, пока дождь не начался.

Глава 16.1

Глава 16.1

Клянусь, я не знаю, как этот мужчина это делает, но после его слов, буквально в ту же секунду мне по макушке ударяет большая дождевая капля. Следом ещё одна падает на щеку, а уже в следующее мгновение начинается самый настоящий ливень.

Я даже пикнуть не успеваю, как Воскресенский хватает меня за руку и молча тащит в сторону своей машины. Благо она припаркована недалеко от входа. Только это всё равно не спасает, потому что за те триста метров, что мы проходим, я успеваю промокнуть насквозь вплоть до ног и, кажется, даже нижнего белья.

Иногда я поражаюсь тому, как резко может меняться погода в этом городе. Ещё утром было тепло и на небе ни облачка, а сейчас я чувствую себя мокрой замороженной курицей. Залезаю в джип и тут же обхватываю себя руками, потому что зубы от холода стучат, как у чечёточника туфли.

— Допрыгалась? — бросает на меня недовольный взгляд Воскресенский, громко хлопнув пассажирской дверью. После чего быстро обходит машину и садится за руль.

— В см-мысле? Вы что меня хотите обвинить в том, что дождь пошёл? Я вообще-то тоже пром-мокла…

— Естественно ты промокла. Потому что надо было сразу идти и садиться в машину, а не рассказывать мне о каком-то такси. Я же русским языком сказал тебе, что сам отвезу до дома. Нет, надо было начать спорить!

— А вы могли бы не говорить мне о том, что пойдёте со мной в кабинет и во время ЭКО будете следить что куда и как мне там засовывают! — выпаливаю, сама не ожидая от себя и тут же прикусываю губу, когда, подняв голову, встречаюсь с недовольным взглядом Воскресенского.

Клянусь, я не собиралась говорить этого вслух. Он меня… вынудил, когда начал отчитывать.

— Зато ты отвлеклась от левых мыслей. Я же видел, как тебя потряхивало перед подсадкой.

— И вы решили, что лучше пусть меня трясёт от мысли, что вы будете стоять и смотреть?!

— Типо того. Хочешь забыть о боли в ноге, сломай себе палец.

— Вы… бредите?

— Нет, я провожу аналогию. Ты хотела перестать думать о предстоящем ЭКО, и я переключил твои мысли в другое русло.

— Это очень… странный м-метод.

— Зато он помог. Пристегнись, — заводит машину и выруливает с территории клиники на трассу.

Наверно в другой ситуации я бы поспорила, но сейчас у меня на это нет ни желания, ни сил. Всё же рано я сделала выводы о том, что не чувствую в себе никаких изменений после процедуры.

Сейчас я чётко осознаю, что чувствую просто дикую усталость и какую-то непривычную слабость в коленях. Хочется растечься лужицей по сидению, а ещё лучше как можно быстрее оказаться дома. Забраться с головой под одеяло и уснуть. Да я бы и сейчас, наверно уснула, если бы чувство холода и прилипшей к телу мокрой одежды так не отвлекало.

— Замёрзла? — ловлю на себе взгляд Воскресенского.

— Н-немного, — крепче обхватываю себя за плечи. На самом деле замёрзла и очень сильно. Никак не могу согреться, даже не смотря на то, что в машине работает печка. Наверно из-за слабости и сонливости.

Мы останавливаемся на светофоре и Воскресенский поворачивается к задним сидениям, достаёт оттуда свою кожаную куртку и протягивает мне.

— На вот, накинь.

— Да как-то… неудобно.

— Неудобно шубу в трусы заправлять. Надевай я сказал, или ты хочешь заболеть?

— Спасибо… — бормочу себе под нос. Забираю куртку и накидываю себе на плечи. А по факту, вся в неё заворачиваюсь. Со стороны она не казалась такой огромной, на деле же доходит мне до самых коленей. Хотя, свою функцию определённо выполняет — мне однозначно стало гораздо теплее.

Приподнимаю воротник, поджимаю подбородок к груди и меня тут же обволакивает запахом кожи и парфюма Воскресенского, отчего щёки и почему-то живот начинает покалывать как от микро разрядов тока.

Очень странное чувство. На мне всего лишь его куртка, а ощущение такое, будто сам Воскресенский меня сейчас обнимает. Оно становится ещё мощнее, как только я закрываю глаза.

Не знаю, в этом ли причина, а может в побочном эффекте ЭКО, но голова начинает кружиться ещё сильнее, и сердце вместе с дыханием ускоряется, переходя на галоп и спотыкаясь об невидимые препятствия.

— Всё нормально? — Да, всё хорошо, — ничего хорошего…

— Точно?

— Да. Просто... вы не могли бы отдать мне фотографию? — Какую? — Ну, с процедуры. Которую Комарова вам показала. — Эм… ну, хорошо. Если она тебе так нужна, — выгибает бровь Воскресенский, окидывая меня скептическим взглядом. После чего достаёт кошелёк, вытаскивает из него снимок УЗИ и протягивает мне. — Дело не в этом. Просто её нужно будет прикрепить к карточке беременности, если беременность наступит. Поэтому лучше, чтобы она была у меня, — несу какую-то чушь, чувствуя, как щёки и шея начинают гореть от жара.

Вообще не знаю, чего я так прицепилась к этому снимку? Но мне почему-то спокойнее от того, что я на него смотрю.

— Спасибо… Вот здесь надо будет повернуть налево, и… — не успеваю ни договорить, ни показать, где сворачивать, потому что Воскресенский делает это раньше. — Вы знаете, где я живу? Откуда? — Твой адрес, как и номер телефона указаны в анкете. Но в любом случае, я начальник безопасности клиники, в которой ты работаешь. Подобная информация на всех сотрудников в моём распоряжении, — паркует машину у меня до дворе и глушит мотор. — Спасибо, что подвезли.

— Куртку оставь себе, потом отдашь. Накинешь на голову, чтобы дойти до подъезда.