“Потом отдашь”. Почему-то мой мозг тут же цепляется за эту фразу.

— Хорошо. Спасибо.

— Не за что. Придёшь домой, сразу сними с себя мокрые тряпки. Ты точно нормально себя чувствуешь? Провожать не нужно?

— Нет, конечно. Всё хорошо. Я справлюсь…

Крепче запахнув на себе куртку Воскресенского, вылезаю из машины. Но видимо я всё же переоценила свои силы. Как только встаю на ноги, ощущаю, что голова начинает кружиться ещё сильнее.

Тело тут же обдаёт потоком холодного мокрого воздуха, только лучше от этого мне не становится. Наоборот, перед глазами начинают сгущаться чёрные точки. Делаю ещё несколько шагов неровной походкой и чувствую, что тело начинает слабеть и как будто перестаёт меня слушаться. Я даже руку выставить не успеваю, чтобы опереться о дверь подъезда, когда меня резко начинается утягивать, словно в какой-то чёрный водоворот.

— Да бл*ть! — слышу прямо за своей спиной знакомый голос за секунду до того, как рухнуть прямо Воскресенскому в руки.

Глава 17

Глава 17

Игорь

Подхватываю девчонку за плечи и прижимаю к себе за секунду до того, как её затылок встретится с бетонными ступеньками. Смотрю в худое бледное лицо и чувствую, что уже накатывает. Не знаю чего сейчас во мне больше — облегчения от того, что успел вовремя поймать или желания прибить её прямо здесь и сейчас.

— Как ты? — спрашиваю, хмуро оглядывая её практически белые щёки. — Голова ещё кружится?

— Вроде нет… правда у меня как будто какое-то странное зрительное искажение. Кажется, что вы смотрите на меня как-то зло.

— Да ладно? Правда? Может потому что так оно и есть, и я злюсь?!

— Н-на кого?

— На тебя!

— То есть я не только в том, что дождь пошёл виновата, но ещё и в том, что мне стало плохо? — поджимает губы и упирается ладонями в мою грудь, пытаясь отстраниться, только я не даю ей этого сделать.

Учитывая тот факт, что по нам всё ещё нещадно молотит ливень, а Алиса трясётся как заяц, лучше ей оставаться прижатой к моей груди. Я хотя бы тёплый, в отличие от её ледяных рук.

— Ты, девочка моя виновата в том, что не слушаешь старших, — обхватываю её за запястье, проталкиваю руку себе под футболку и прижимаю к своему животу.

— Чт-то вы д-делаете?!

— Грею тебя, чтобы ты перестала так трястись и заикаться, — охренеть ледяная! И это в середине-то лета. Я, конечно понимаю, что погода сегодня дерьмовее некуда, но не до такой же степени! — И ты ещё доказывала мне, что до дома на автобусе доберешься?! Мне просто интересно, в какой момент ты бы грохнулась в обморок — ещё в автобусе, или уже на выходе?

— Я не упала в обморок. У меня просто немного закружилась голова. Это реакция на ЭКО. Ирина Дмитриевна сказала, что ничего страшного в этом нет… И я не отказывалась с вами ехать… мне просто неудобно было вас беспокоить.

Опять её это “неудобно”, сопровождающееся тем самым перешуганным взглядом. Меня и раньше от него потряхивало, а сейчас, учитывая, связывающие нас теперь обстоятельства, я вообще чувствую себя каким-то конченным мудаком. Ей неудобно меня беспокоить, зато я спокойно заделал ей ребёнка и ухом не повёл.

Пожалел ли я хоть раз о своём решении? Да чёрт возьми тысячу раз за последний месяц! Я и сейчас продолжаю об этом жалеть. И до сих пор не могу себе объяснить, почему именно её выбрал. Комарова нашла бы мне другую суррогатку. Пусть не быстро, но нашла бы. Не знаю почему я не захотел ждать.

А теперь смотрю на бледное лицо этой девчонки и буквально сам себя готов сожрать. Как не крути, а это я виноват в том, что ей сейчас хреново.

— Ключи сюда дай, — хватаюсь за края, висящей на ней моей же куртки и крепче запахиваю у неё на груди.

— Зачем?

— Провожу тебя до квартиры. Не хочу, чтобы ты по дороге ещё и в подъезде все ступеньки головой пересчитала.

Протягиваю руку и видимо взгляд мой о многом говорит, раз Алиса не спорит, а тут же вытаскивает ключи из сумки и передаёт их мне.

Открыв подъездную дверь, пропускаю её внутрь и вхожу следом. Только и здесь меня ждёт “приятный” сюрприз.

— Только у нас лифт вчера сломался. Так что придётся пешком подниматься… — бормочет себе под нос, явно избегая смотреть мне в глаза.

— И на какой же этаж нужно подниматься пешком?

— На восьмой… Пожалуйста, только не говорите, что я и здесь виновата.

— Не говорю. Иди сюда.

— Куда?

— На руки.

— В смысле?! Да вы что! — округлив глаза, отходит на шаг назад. — Я не собираюсь до квартиры у вас на руках добираться!

— Правда? А у тебя что, есть какая-то иная альтернатива? Хочешь дождаться, когда лифт починят?

— Перестаньте. Я могу пойти сама.

— Сама ты только что в обморок чуть не грохнулась, просто выйдя из машины и пройдя два шага. Думаешь восемь этажей по лестнице у тебя лучше получится? Я очень сильно в этом сомневаюсь.

Не дожидаясь одобрения от Алисы, подхватываю её на руки и в несколько шагов преодолеваю первый пролёт.

Чувствую, как её ледяные пальцы автоматом обхватывают меня за шею. Охренеть она худая, конечно. Я даже через кожаную куртку чувствую рёбра. Она и замёрзла-то так потому что там нечему греть.

— Квартира какая? — спрашиваю, еле сдерживая желание отчитать её как следует. Останавливает лишь этот потерянный взгляд, которым она смотрит на меня, как кролик на удава, пока я несу её до квартиры.

— Двести шестая.

— Заходи. Только осторожнее, — отперев дверь, опускаю её на ноги, после чего вхожу следом, не дожидаясь приглашения.

Не уйду, пока не убежусь, что у неё хотя бы условия проживания нормальные. Хотя, этим вопросом наверно стоило раньше озаботиться. Ещё до того, как ей в живот поместили моего ребёнка.

— И часто у вас лифт ломается? — спрашиваю, заходя в крохотную кухню на вид не больше шести квадратов.

Короче, типичная хрущёвка с микроскопическими комнатами и низкими потолками. Тут и ремонт в последний раз похоже делали во времена правления генсека.

— Ну… периодически.

— Насколько периодически? Конкретизируй сроки, будь так добра.