Андрей резко открыл глаза и осмотрелся. Сон что ему приснился вызвал мондраж в теле, он поднялся, замечая что он один, и это было кстати. Он чувствовал себя слишком слабым перед своими желаниями и оттого злился и на себя, а больше на ту, которая вызывала сии эмоции.
Мари зашла в избу с пучком травы, а в корзину она набрала ягод. Столкнувшись с ядовитым взглядом Андрея она просто промолчала, хотя намеревалась поздороваться. Тот сидел нахмурившись, и девушке он напомнил попугая, которых она видела на картинке. Не выдержав она усмехнулась, когда перебирала траву для чая. В ответ он полоснул её злобными глазами, но это ничуть её не испугало.
— В чем дело? Я похож на шута? — Бросил он нахмурив брови.
— Почти, — усмехнулась она, — больше паука, который старается показаться опасным и страшным, но на самом деле не безобидный.
— По твоему я безобидный? — Прищурив глаза ухмыльнулся Андрей, вскипая от гнева. — В вашем случае нет, — качнула головой Мари.
— То-то же, — отрезал он. — Моё единственное желание чтобы ты оставила меня в покое. Как только придёт Пантелей, уйду с ним. Но имей ввиду в имении ты всего лишь служанка и ей останется.
Андрей под взглядом Мари натянул сапоги, чувствуя что боль нарастает в боку, но не подал виду и когда обулся хлопнул дверью. Он хотел тот час оказаться вдали от неё, тем паче после того сна, ему стало вовсе невыносимо, девушка казалась ему ещё прекраснее, ещё желаннее. Он почувствовал себя точно букашка или как его назвала она, пауком — видящим добычу, но неспособным её достать и насладиться вдоволь. Оттого и приходилось мучатся, старался он не думать, но то невозможно рядом с ней. Её забота несмотря на его грубость и прошлые поступки, действовали на него точно луч солнца на глыбу льда, а он не мог закрыть солнце ладонью.
Он и сам не знал куда шёл, но уверено шагал, а болезненные ощущения не отпускали, терзали, но и этому он был рад, ведь они хоть как то стирали те ощущения после ночи. Зная, что не должен, не имел права на вольные мысли, Андрей хотел идти пока силы не оставит его, дабы вот так освободиться от навязчивых желаний.
Прошёл день, а Андрей все не возвращался, наступал вечер, а у Мари было не спокойно на душе. Ей уже казалось, что он направился к имению, ведь в таком состоянии он вылетел отсюда, хотя в его слабом состоянии, вряд ли ему дойти версту. Девушка уже обошла лес вокруг, прислушивалась, приглядывалась, желая напасть на его след, но так и ничего не смогла найти. Опечаленная Мари вернулась в избу, а мыслях она просила крёстную вернуть его сюда, дабы он не совершил глупостей, не заблудился в лесу, или чего похуже.
Когда она сидела и молилась, дверь открылась и показался он, с гримасой мученика. Сердце у Мари подскочило, не столько от радости, сколько от страха, было видно ему нехорошо, а она старалась сохранить спокойствие.
— Что с вами? — Вскочив с места девушка бросилась к нему.
Он держался за косяк двери и еле наступал на ногу. В лесу он не заметил яму, да и повернул ногу, теперича еле нашёл путь и не мог толком ходить.
— Не твоё дело, — бросил он, хромая начал заходить вовнутрь.
— Но ваша нога, — испуганно лепетала Мари, желая ему помочь, но тот всячески не подпускал к себе. — Позвольте же вам помочь.
— Оставь меня, — грубо рявкнул он и дойдя до топчана рухнул на него без сил.
— Ну уж нет, — в тон ответила она. — Довольно строить из себя злодея. Ежели бы вы соблюдали осторожность и сидели бы здесь, то не пострадали.
Её решительность и напор его обезвредили, он смотрел на неё и не узнавал хрупкую и беззащитную девушку. Мари принялась стягивать сапоги, со вторым — на повреждённой стопе пришлось повозиться.
— Терпите, раз уж вы такой самоуверенный, — повторяла она, когда он прикусывал губу от боли.
После она поднесла ведро холодной к нему и скомандовала опустить ногу в неё, дабы приглушить боль.
Марьяна искоса и строго на него поглядывала, а он ей подчинялся. Ничего ему не оставалось, как следовать её приказам, Андрей знал, он сам виноват, его эмоциональность и недальновидность его подвела.
— Ложитесь, — сказала она, тоном не терпящем отрицания.
Из отвара она сделала компресс, положив на щиколотку тряпицу. Она хотела хоть как-то помочь, не смотря ни на что её назначение здесь — помогать ему. Марьяна принялась с заботой, которую Андрей не ожидал, трогать его ногу, дабы понять лучше, где он травмировался. Он смотрел на неё затаив дыхание, не шевелясь, точно завороженный, рассматривая её сосредоточенное и доброе лицо. Он все никак не понимал почему она так заботлива с ним, почему не убежит от него, ведь сделать что либо он не сможет. Казалось её прикосновения стирают всю боль, все неприятные ощущения и она сама растворяется их, стирая границы между ними.
— Думаю, это не серьёзно, — заключила она, осмотрев слегка припухшую щиколотку.
— Что? — Точно из его вырвали из гипноза переспросил он.
— Я уверена ваша проблема растянется не более чем на пару дней, — с улыбкой глядя на него произнесла Мари.
— А, — протянул он, возвращаясь к реальности. — Ты думаешь ты разбираешься в этом?
— Вы можете не верить, но я уверена вот увидите, — кивнула она с уверенностью. — Однажды крестная подвернула ногу, в точь как у вас, вот доктор то и рассказал что ничего серьёзного. Я делала ей массаж, вот так.
Марьяна осмелев принялась трогать ногу то выше, то ниже, а он не знал, не понимал как реагировать.
— Не нужно Марьяна, — полушепотом произнес он.
— Впервые слышу свое имя из ваших уст, — улыбнулась она.
— Хочешь повторю? — Спросил он, а после того как она кивнула она продолжил, — Марьяна, Марьяна, Мари…
— Надо же! Неучто все это так повлияло? — Её брови приподнялись, сейчас он казался в другом цвете.
— Может все это, — произнес он, накрыв своею большой рукой её и она полностью оказалась в его власти, — а может и ты. Твоя забота, которую я не могу не ценить.
— Вы и не должны, — вздохнула девушка, ощущая его тепло.
— Должен, Марьяна, обязан, — заявил к её удивлению он. — Я не хочу быть неблагодарным и грубым, к тому кто так много для меня делает.
— Вы сын Анны Степановны и это многое значит, — кивнула она, а он не мог насытиться её близостью.
— А ежели бы не был сыном, бросила бы? — Улыбнулся он, не желая злиться на неё и дальше.
— Не думаю, Андрей Петрович, мы же люди и можем оказаться в подобной ситуации, — сказала она.
— Удивительно, — протянул он. — После моих поступков ты вот так, с заботой, нежностью.
Она смотрела в его глаза, точно манила, звала к себе и притягивала. Андрей потянулся к ней, она не сопротивлялась, а подчинилась, опустив ресницы и точно ждала чего-то. Он не стал медлить, а нашёл её губы и припал к ним, точно к источнику жизни, не в силах утолить жажду, тоску.
