Андрей в свою очередь так увлёкся Марьяной, что совсем позабыл о Наде, а она написала уже два письма, но он отложил их, постоянно думая о другой. Его не мучила совесть, он не испытывал неудобства, только ждал утра и вечера, чтобы пойти к Мари, которая односложно отвечала, на вопросы, а он и тому был рад. Ко всему прочему рядом с ней он уже не чувствовал боли от раны, точно она была его лекарем, а её трогательный вид опьянял.
Ближе к вечеру как всегда Протасов направился к Марьяне. По дороге он сорвал цветов и хотел нынче побыть с ней дольше, ибо уже скучал в отсутствии девушки. Мари встретила его в прекрасном расположении духа, она улыбалась и глаза её горели, от этого и Андрей был несказанно рад, хотя и скрывал это за маской спокойствия.
— Вы должны поехать в Сосновку и узнать не появлялся ли Карл Филиппович, — заявила она.
— Должен? Усмехнулся он, — оставляя корзину с едой на столе.
— Вы же решили мне помочь? — Надув губы продолжала она.
— Да, — кивнул он. — Но с твоим прихвостнем встречаться не намерен.
— Как это? — Округлила она глаза.
— Разве не понятно, что это он напал на меня сзади, а не Королёв, — бросил князь, а Мари тихо ахнула.
— Быть не может, — отрицательно качала она головой, не в силах поверить в столь абсурдное заявление. — Вы путаете.
— Ах, я путаю? — Усмехнулся он её отрицанию, — а как тебе такое? Помнишь когда я был у тебя в последний раз, а этот немец провожал меня до библиотеке? Так по дороге он прямо угрожал мне, а я тогда и подумать не мог, что это проходимец решиться на такое.
— Карл Филиппович ранил вас, напав с ножом? — Пролепетала она, не зная верить ли князю. — Но вы говорили, что обвиняют Королёва.
— Лишь потому что в тот вечер он был у меня и мы подрались из-за тебя, а затем он ушёл, а я не успел дойти до двери как твой слуга выпрыгнул из кустов и набросился, — объяснял тот.
— Зачем же он так? — Вздохнула Марьяна. — Или вы думаете, что я приказала?
— Не говори ерунды, — отрезал Андрей. — И в мыслях не было. Просто твой слуга преступник, а тебе не стоило рисковать ради него, нужно отдать его исправнику.
— Отдать? — Вспыхнула Мари. — Да что вы знаете, князь? Вы не знаете всей истории! Карл Филиппович не убивал Усладова, он защищал графа. К тому же он человек на которого можно всегда положиться и что бы та не было — я никогда не выступаю против него, ибо мне он не сделал ничего дурного, а напротив.
— Хорошо рассуждаешь, — усмехнулся он ударив кулаком по бревенчатой стене. — Только ты теперь здесь и тебя преследует исправник из-за него, а его и след простыл.
— Я не просила вас, Андрей Петрович помогать мне, — грустно сказала она. — Я лишь хочу справедливости и по другому не будет.
Он смотрел на неё, а она пребывал в глубокой задумчивости уставившись в одну точку. Ему безумно хотелось обнять её и почувствовать тепло, вкус губ, но он только заложил руки за спину, дабы побороть влечение.
— Ты знаешь, что Ольга, разъехалась с Королевым и в округе судачат, что ты была его пассией, — продолжал он.
— Мне все равно, что говорят, — ухмыльнулась она продолжая гипнотизировать окно. — Что мне до людей, если я со своей жизнью разобраться не могу.
— А жизнь связанных с тобой? Например княгиня Королёва — она в чем виновата? Ты была с её мужем ещё тогда, а она ни сном ни духом и вот теперича удалось — ты вновь вмешалась в их жизнь — Пытался достучаться до неё князь.
— А вам не кажется, что вы не святой отец, дабы судить меня, — бросила она, гневно свернув глазами. — Вы далеко не святой! И вы верно никогда не любили, а я да! В то время я осталась одна на белом свете, вам ли не знать, а на фоне вас, князь — таком властном, жестоком барине, Алексей Михайлович показался мне ангелом, который спасёт меня, подарит свободу и в конце концов заставит вас отдать мне завещание.
Он нахмурив брови думал о том, что она права — он не любил по настоящему будучи в браке и будучи почти женихом Наденьки, тоже не чувствует всепоглощающего чувства, он так запутался, что готов выть точно зверь.
— Уходите, — бросила она указав на дверь.
— Прогонять меня похоже стало твоей привычкой, графиня, — улыбнулся он, наблюдая как она поджала губы.
— Довольно шуток, — прочеканила она, её терпению приходил конец. — Уходите, или уйду я.
— Тебе не куда идти, — отрезал он, не сдвигаясь с места.
Не желая его видеть, Марьяна бросилась к двери, а он одним шагом перегородил путь. На это она подняла глаза, недоумевая, что ещё ему нужно, где-то Мари уже жалела, что согласилась на его помощь, ибо неизвестно сколько ещё его терпеть.
— Знаешь, а я рад, что твой управляющий так поступил, ведь убивать он меня не хотел, а так прибегнул, — неожиданно продолжал он тот же разговор.
— Я не понимаю, — отозвалась она.
— Рад потому что, моя помолвка отсрочилась, — тихо произнес он, смотря на губы Мари. — Вы странный, — качая головой произнесла Мари.
Он сделал к ней шаг, а она от него два шага. Выглядел он скорее растерянно и неуверенно, в нём будто что-то поменялось и Мари это ощущала даже на расстоянии, в ней не было страха к нему как тогда, только непонимание.
— Ты боишься меня? — Полушёпотом спросил он.
В ответ она отрицательно качнула головой, а он протянул ей руку. Мари не понимала как себя вести — он то нападает на неё на ровне с грубостью, то ведет себя точно провинившейся юнец.
— Дай руку, — неожиданно сразил он её своей просьбой.
Зная, что ничего не теряет, Мари несмело протянула руку к его выставленной вперёд. Медленно он коснулся пальцами её кожи, стоя в шаге от неё, а она не знала как себя вести. Протасов пытался поймать её взгляд, а Марьяна смотрела куда угодно, только бы не на него.
В один момент он наклонился и с жаром приложил её руку к губам, отчего Мари остолбенела. Нынче он превзошёл себя, от обвинений и злорадства, он пришёл к нежности и поклонению. Замерев она наблюдала как он двумя руками держал её за запястье и приложив нос с шумом вдыхал знакомый запах, а затем принялся покрывать поцелуями её кожу. Он опустился на колени и вплотную оказался рядом, так что она даже отступила, чувствуя как его губы блуждают по пальцам и изящной длани.
— Андрей Петрович, мне кажется вам пора, — глухо произнесла она, чувствуя страшную неловкость.
— Не гони меня, прошу, — не отрываясь ответил он.
— Но мы не можем вот так, — настаивала она.
