отвечал Сунь У-кун.
– Да вот сто тридцать стукнуло, – отвечал старик.
– Тогда ты можешь быть моим праправнуком, – сказал У-кун. – Я
сам не представляю, когда родился, но знаю точно, что под этой горой
я пробыл пятьсот лет.
– Верно, верно! – подтвердил старик. – Помню, как еще мой
прадед рассказывал мне, что эта гора была опущена с неба для того, чтобы заключить под ней волшебную обезьяну. Значит, вы только
сейчас освободились. Когда я был еще ребенком, то видел вас. На
голове у вас росла трава, а щеки были вымазаны грязью, и все же я не
боялся. А вот сейчас травы на голове у вас нет, лицо чистое, вы стали
как будто тоньше, но шкура тигра делает вас похожим на чудовище.
Тут все громко расхохотались. Вскоре его жена подала на стол
постную пищу. После еды Сунь У-кун спросил у хозяина:
– А можно узнать, как ваша фамилия?
– Наша фамилия Чэнь, – отвечал старик.
Услышав это, Сюань-цзан встал и, поклонившись старику, промолвил:
– А мы с вами, уважаемый благодетель, – однофамильцы.
– Как же так? – удивился Сунь У-кун. – Ведь ваша фамилия Тан!
– Моя фамилия в миру была Чэнь, – пояснил Сюань-цзан. – Я
уроженец деревни Цзясянчжуан, уезда Хуннун, округа Хайчжоу, империи Танов. Мое монашеское имя – Чэнь Сюань-цзан. Когда
император великих Танов сделал меня своим побратимом, он
пожаловал мне еще одно имя – Трипитака и повелел носить фамилию
Танов, вот почему я и называюсь Танский монах.
Старику было очень приятно, что гость – его однофамилец.
– Уважаемый господин Чэнь! – обратился к хозяину Сунь-У-кун. –
Раз уж нам пришлось побеспокоить вас, я хочу обратиться к вам с
просьбой. Дело в том, что в последний раз я умывался более пятисот
лет тому назад. Не можете ли вы дать нам немного горячей воды? Я
думаю, что и учитель с удовольствием умоется. На прощанье мы за все
отблагодарим вас.
Хозяин тотчас же велел согреть воды, принести таз и зажечь
лампу. Умывшись, гости сели у лампы.
– Почтенный Чэнь, – снова обратился к хозяину Сунь У-кун. – У
меня есть к вам еще одна просьба. Не могли бы вы дать мне иголку с
ниткой?
– Как же, пожалуйста! – с готовностью отвечал хозяин велел жене
принести иголку с ниткой.
Сунь У-кун был очень наблюдателен. Заметив, что Сюань-цзан
снял перед мытьем белую рубашку и больше не надел ее, он схватил
рубашку и надел на себя. После этого он стащил с себя шкуру тигра и
