разговоры о том, что старый Гао взял в зятья чудовище. Как вы
думаете, приятно это?
– Раз уж ты начал это дело, – вмешался тут Сюань-цзан, – то надо
довести его до конца.
– Да я просто пошутил, – сказал Сунь У-кун, – хотел послушать, что он будет говорить. На этот раз я непременно изловлю это
чудовище и приведу сюда. Так что можете ни о чем не беспокоиться. А
теперь, почтенный Гао, позаботьтесь как следует о моем учителе, а я
отправлюсь! – закончил Сунь У-кун.
С этими словами он исчез. Одним прыжком Сунь У-кун очутился
у горы и, подойдя к пещере, ударом посоха разнес ворота.
– Эй ты! – громко крикнул он. – Прожорливый дурень! Мешок с
мякиной! Живо выходи! Померяемся с тобой силами!
Волшебник в это время спал, сладко похрапывая. Шум и ругань
разбудили его. Он в бешенстве схватил свои грабли и, набравшись
духу, выбежал из пещеры, пронзительно крича:
– Ах ты проклятый монах! С тобой бед не оберешься! Почему ты
разбил мои ворота? Что я тебе сделал?! Почитай законы и узнаешь, что
за насильственное вторжение в чужой дом виновный карается
смертной казнью!
– Да ты, видно, настоящий дурень! – сказал смеясь Сунь У-кун. –
Если я и разбил твои ворота, так не зря: были на то причины. Не
забывай, что ты силой захватил чужую девушку и без всяких
полагающихся в таких случаях церемоний жил с ней. Известно ли
тебе, что за такие вещи полагается смертная казнь?!
– Да что с тобой разговаривать! – крикнул волшебник. – Отведай-ка лучше мои грабли!
– Ведь этими самыми граблями ты работал на поле почтенного
Гао, – сказал Сунь У-кун, без труда отражая удар. – Так неужели ты
думаешь, что я испугаюсь тебя?
– Ну, если ты считаешь, что это обыкновенные грабли, то
ошибаешься! – воскликнул волшебник. – Послушай, что я тебе о них
расскажу:
Их твердостью могучей обеспечил.
Надежно закалив, священный лед.
С клещами Лао-цзюнь сидел у печи,
Шуруя уголь, ночи напролет.
Волшбой отполированы на славу,
Пылают зубья в солнечных лучах, —
Недаром уголь дух Звезды Кровавой
Подбрасывал в пылающий очаг.
Пять полководцев, не боясь усилий,
