Я оскорбил святые небеса,
И на земле я очутился в ссылке,
И здесь скорблю, возмездие неся;
Став духом-людоедом, злым и гневным,
Тащу в пещеру путников с дорог,
И оттого приятно мне в деревне
Прожить хотя бы и недолгий срок.
Да, грабли эти – славное оружье!
Им тигров и волков легко убить,
Они драконов могут обнаружить
В их логове, во тьме морских глубин.
С той дивной остротой и мощью грозной
Я побеждаю в споре боевом,
Хотя бы ты был весь из стали создан, —
Один удар – и дух из тела вон! [173]
– Брось молоть чепуху, Дурень! – выслушав его, отвечал Сунь У-кун, опуская посох. – Я готов подставить тебе свою голову. Попробуй
ударь по ней и сам увидишь, улетит у меня душа или нет.
Тут волшебник взмахнул граблями и что было силы хватил ими
Сунь У-куна по голове. Раздался страшный треск, от граблей полетели
искры, но на голове у Сунь У-куна не осталось даже царапины. У
волшебника от страха опустились руки и ноги подкосились.
– Вот так штука! Что за голова! – изумленно воскликнул он.
– Ты меня еще не знаешь! – продолжал Сунь У-кун. – Когда я
учинил дебош в небесных чертогах и выкрал эликсир бессмертия, утащил персики бессмертия и унес вино небесного императора, бессмертный Эрлан захватил меня и доставил во дворец Духа звезды
Южной Медведицы. Все небесное воинство рубило меня топорами, мечами и саблями, колотило молотками, на меня напускали гром и
молнию, но все напрасно – я остался невредим. После этого меня
забрал с собой святейший Лао-цзюнь, он поместил меня в свою
волшебную печь и поджаривал на священном огне. Глаза мои стали
огненными, голова – медной, а руки – железными. Если не веришь, бей
еще, посмотришь будет ли мне больно.
– Я помню, что до того, как ты учинил дебош на небе, ты
проживал в Пещере водного занавеса на Горе цветов и плодов, в стране
Аолайго. Однако потом я о тебе ничего больше не слышал. Какими же
судьбами ты очутился здесь и почему решил напасть на меня? Уж не
мои ли тесть пригласил тебя?
– Нет, твой тесть тут ни при чем, – отвечал Сунь У-кун. – Я
вступил на путь Истины, отрешился от даосизма и стал монахом. Мой
учитель, почтенный Сюань-цзан, названый брат Танского императора, следует сейчас в Индию поклониться Будде и попросить у него
священные книги. Я охраняю его. Прибыв в деревню Гаолаочжуан, мы
разговорились со старым Гао и вот тогда-то он и попросил нас спасти
