Меня от лютой казни все же спас.
Просил он, чтоб мою смягчили участь,
И был я по решению суда
На берега реки песков Сыпучих
В изгнание отправлен навсегда.
Голодный, злой я воды будоражу,
Ловлю себе на завтрак крупных рыб,
А коль увижу дровосека – сразу
Считайте все, что он уже погиб.
Нажравшись, я дремлю в прибрежной тине,
И все же ты напрасно осмелел:
Из тех людей, что мимо проходили,
Покуда ни один не уцелел.
Ответь же мне – ты по какому праву
Посмел в моих владениях бывать?
Пожалуй, ты годишься на приправу,
Хоть для закуски стар и грубоват… [195]
– Ах ты низкая тварь! – в ярости вскричал Чжу Ба-цзе. – Ты что
ослеп, что ли? Да я тебя в пену превращу. Мало того, что ты назвал
меня грубым, ты еще грозишься сделать из меня приправу! Ну, так
держись! Сейчас я познакомлю тебя с моими граблями, может быть, после этого ты перестанешь быть невежей.
Увидев занесенные над собой грабли, волшебник быстрым
движением уклонился от удара. И вот между ними начался бой. Из
глубины они выскочили на поверхность и продолжали драться, прыгая
по волнам. Этот бой совсем не был похож на предыдущий. Прошло
уже более двух страж, а противники все бились и никто не мог бы
сказать, на чьей стороне перевес. Тут уж поистине можно было
сказать, что нашла коса на камень.
Между тем Великий Мудрец, который охранял Танского монаха и
не имел возможности сам что-либо предпринять, не отрывая глаз, следил за боем.
Вдруг он увидел, что Чжу Ба-цзе нарочно промахнулся своими
граблями и, сделав вид, что терпит поражение, поспешил к восточному
берегу реки. Чудовище погналось за ним.
И вот, когда оно приблизилось к берегу, Сунь У-кун не мог
больше сдерживать себя. Бросив учителя, он с посохом в руках
ринулся на берег и, размахнувшись, ударил волшебника по голове.
Тот не посмел даже защищаться и с шумом скрылся в воде.
– Конюх ты чертов! – закричал разъяренный Чжу Ба-цзе. – Вот
уже поистине нетерпеливая обезьяна! Неужели ты не мог обождать, пока я загоню его на высокое место? Тогда бы ты преградил ему путь к
реке, и мы, конечно, схватили бы его. А теперь жди, пока он снова
