— Нет, ты вообрази только, какая это будет дружба между нами тремя! Какую тонкую красоту внесет это в нашу жизнь!
— Не надо! — вдруг перебила она его. — Не надо дружбы!.. Ни твоей, ни её… — В её лице не было ни горечи, ни печали.
— Почему ты отказываешься, Лиза? Ты думаешь, что я нанес тебе обиду?» А что, если я тебе скажу, что я люблю вас обеих? Что люблю вас одинаково сильно, но разной любовью? Что, если я тебе скажу, что для твоего счастия, Лиза, я готов пожертвовать даже собственной жизнью?.. Ты мне не веришь? Боже мой! Отчего ты не можешь заглянуть в мою душу?.. Слушай, Лиза! Я шатун по природе. Ни одна женщина не могла до сих пор удержать меня. Мое сердце похоже на дворец, большой и прекрасный. В этом дворце царит веселье, горят огни, звучат женские поцелуи… Но там есть комната, полная тайны и тишины… всегда запертая на ключ. Ключ от неё у тебя одной… Ты поняла меня? Я могу годами не заглядывать в эту комнату… Но я знаю, что ты ждешь меня там и что я вернусь к тебе рано или поздно…
Она подняла голову и выпрямилась в кресле. Он встал.
— Хочу быть первой, — как-то задумчиво и загадочно сказала она.
Он сел подле и взял её руки. Звать её на кушетку, чтоб сидеть рядом, он все-таки не решался. Новые чувства должны выливаться в новых формах.
— Хочу быть первой, — повторила она. — У тебя первая — она… У неё ты. У маменьки тоже ты… А я для всех всегда была вторая. Умру коли… ну поплачут… Но забудут и будут жить по-старому… Хочу, чтоб меня так любили (вдруг задрожал её голос), что когда я умру, чтоб свет померк для него! Чтоб утешения не находилось! Чтоб он приходил на могилу и плакал… И цветы сажал бы на ней… И чтоб никогда ни на ком не женился… И чтоб не забывал меня никогда!
Тобольцев не спускал с неё пронизывающего взора… Что-то случилось… Кто-то стоял между ними… Кто-то отнял у него нераздельную прежде власть над этой сложной душой… Кто-то бросил в эту душу яркую мечту, перед которой жалкими лохмотьями нищего казался его «духовный союз трех»… Но кто же это, кто?? Его мысли мчались и горели. Вдруг, как ракета, взвилась догадка… «Стёпушка!!»
Он чуть не крикнул. Да! Да!.. Только его обаяние, его образ могли заглушить в душе Лизы эту роковую, как он думал, любовь к нему, Тобольцеву. И ко всякому другому, кроме Стёпушки, он почувствовал бы злую ревность… Но тут он пасовал невольно. Его фантазия мгновенно заиграла всеми переливами драгоценных камней… Стёпушка, с его пламенной натурой, целомудренный и стильный, как рыцарь Грааля…[137] И эта дикая, экзотическая Лиза, похожая на Миньону Гете…[138] Какая чудная тема для драматурга! «Ах, красота какая — любовь двух таких натур!.. Вот кабы пьесу создать… Зачем, зачем у меня нет творческого таланта!..»
Он вскочил и забегал по комнате с пылавшими глазами.
— Я понял, Лиза!.. Понял… Я все теперь знаю!
Она вздрогнула. Ей было больно и стыдно, что Тобольцев так легко читает в её душе… что для него нет тайн.
— Лиза!.. Я даже не ревную тебя. Это так красиво!
Я счастлив за вас обоих… Да, на такого человека можно во всем положиться. Это не то что я… «путаник»… Помнишь, как у Алексея Толстого сказано?..
Если такой человек, как Стёпушка, полюбит, то на всю жизнь… И, Боже мой, как я за него рад!.. Я всегда боялся, что он женится на какой-нибудь мещанке… Теперь он застрахован от пошлости! Да, Лиза… У него душа не многогранная, как у меня… И, полюбив одну, он пройдет мимо тысячи других, не оглядываясь… Он целен, как обелиск, мой ненаглядный Стёпушка!
— Так ты хорошо знаешь его?.. Давно знаешь?
Тобольцев словно с облаков упал. Как часто говорил он ей об этом «Стёпушке»! Что из всего этого сохранила её память? И теперь, встретив Степана под чужим именем («хоть зарежь, не вспомню какое!»), — сумела ли она разгадать его? Ему было досадно, что он проговорился…
Лиза задумчиво глядела на японскую шкатулку. Она, казалось, забыла о своем вопросе. Вдруг она вынула из шкатулки бумажку и протянула её Тобольцеву. Там стояло знакомым ему почерком: «Девяносто три рубля получил Николай Степанов».
«Ух! Гора с плеч свалилась…»
— Ты его Стёпушкой зовешь?.. Как того? Помнишь?
Кусая губы, он глядел на бумажку.
— На что ты дала ему эти деньги, Лиза? Он говорил?
— Да… Он мне много рассказывал…
— Ага! — Он прошелся по комнате, ероша волосы… Потом остановился перед Лизой и пристально, с новым выражением, поглядел в её лицо, словно видел его в первый раз. «Ну!.. Надо отдать ему справедливость! Ловкий же он ловец душ!..» Фантазия его опять было заискрилась всеми цветами радуги, но Стеша постучалась.
— Кушать пожалуйте! — крикнула она, не входя.
— Советую тебе сжечь эту бумажку, Лиза, — серьезно сказал Тобольцев. — И быть… вообще… осторожной…
Она гордо качнула головой… И Тобольцеву стало как-то не по себе, когда он увидал, с какой печальной нежностью она поглядела на бумажку и заперла её в шкатулку.
«Вот и кончена наша любовь!» — думал он с какой-то странной, тихой и сладкой горечью, идя за Лизой в столовую.
Он объявил о своей будущей женитьбе тут же, за столом. На братьев, Фимочку и на прислугу эта новость произвела глубокое впечатление. «Ну уж и несчастная же будет она!» — говорили лица Стеши и Федосеюшки. Хотя натуры у обеих были разные, но на этом пункте недоверия к Тобольцеву и участия к «своей сестре» они, однако, сошлись. А непосредственная Фимочка расхохоталась.
— Какая же это дура за тебя собралась? Да ведь ты её на другой же день бросишь!
— На богатство, видно, льстится, — съязвил Николай.
— Братец сам не промах, — дипломатично подхватил Капитон. — Коли мы с капиталами жен взяли…
— Хоть мы и с суконными рылами! — вставил Николай.
— Уж такой сокол должен миллионы подхватить, — крикнула Фимочка с искренним восторгом и хлопнула рукой по столу. — Андрюша, посылай за шампанским!
Тобольцев выкинул на стол золотой.
— Спрячь деньги! — сказала мать. — У меня в доме я угощаю!..
Но разочарование было общее, когда Тобольцев объявил, что невеста — бесприданница. Братья переглянулись, как заговорщики. «Маменька, стало быть, ему весь капитал определит, если не помрет скоропостижно», — сообразил Капитон и прочел ответную мысль в лице брата… Николай возненавидел Тобольцева с того момента, когда угадал, что Лиза увлекается им. Теперь он с злорадным любопытством глядел в неподвижное, застывшее в улыбке лицо жены.
— Стало быть, уж очень влюбился братец! И красавица, надо полагать, писаная..: Одобряю! Чем чужих жен отбивать, лучше своей обзавестись!
Тобольцев холодно объявил, что невеста его далеко не красавица. Они её все видели. Она играла в «Грозе». Он рассказал все, что знал о семье Эрлих. И так трогателен и увлекателен был этот рассказ, что даже Николай не остался равнодушным к образу самоотверженной девушки. Все слушали затихшие, серьезные. А глаза Лизы так и впились в лицо Тобольцева. Она теперь припомнила, до малейших подробностей, тот мучительный вечер. Фимочка была необычайно задумчива.
Шампанское разлили по бокалам. Капитон сказал искренно:
— Совет да любовь, братец!.. Что ж? Против такой девицы слова не скажешь! Оно, конечно, в нашем купеческом сословии да при ваших, братец, замашках, без денег оно как будто… неловко… Ну, да уж видно судьба!
Все встали, с бокалами в руках окружили Тобольцева. С своей новой, покорной улыбкой Лиза чокнулась с «Братцем» и выпила, опустив длинные ресницы, свой бокал до дна.
«Слава Богу!..» — подумала свекровь. С Тобольцева взяли слово, что в воскресенье он привезет невесту.
Катерина Федоровна страшно волновалась. её пугал весь чуждый ей склад этой семьи.
— Андрюша! Что мне делать?.. Ведь у меня ничего, кроме этого платья, нет…
— И отлично! Черное платье всегда хорошо, а это сидит на тебе, как перчатка. И как славно, что у тебя нет ни одного украшения! Ненавижу я все эти дешевые модные брошки!
Она так вся и просияла.
— И, пожалуйста, не вздумай робеть, — говорил он ей по дороге. — Учись презирать деньги. Ведь у них там ничего, кроме денег, нет… А ты талант! Исключение из нашей среды — мать и Лиза. Но этим обеим ты наверно понравишься. Вот увидишь, что Фимочка налепит на себя все бриллианты. Это среди бела дня-то! Ха!.. Ха!.. Но это и хорошо. Ты сразу всем им тон дашь. Я уверен, что Лиза и мать сами перед тобой робеют. Они понимают, конечно, что я не мог полюбить… а главное, жениться бы не мог на женщине дюжинной. И это тебе лучший диплом! — Они оба весело расхохотались.
Накануне Тобольцев телеграфировал матери: «Будем в час к обеду». И вся семья ждала их наверху, в старомодной гостиной Анны Порфирьевны.
Мальчик Егорка, высланный Федосеюшкой сторожить на углу, прибежал с выпученными глазами:
Название предполагает, что книга может фокусироваться на духе времени, то есть на характерных для определенного периода явлениях, настроениях и идеях, которые формируют общество.
