- Дочка, я буду счастлив знать, что Серебряные Озера в ваших заботливых руках, - он тоже прослезился. – Ну а теперь давай закончим с бульоном.

Из комнаты я вышла сама не своя. Моя душа разрывалась от жалости к этому доброму человеку, а еще от благодарности. В этом мире он за столь короткое время стал мне отцом.

Услышав такую новость, Френсис тоже расплакалась. И мы с ней долго сидели, крепко обнявшись, под большой желтой луной, слушая трели соловья.

На следующий день мы снова поднялись ни свет ни заря. До приезда графа нужно было успеть сделать многое. Умыться, приготовить завтрак, проследить, чтобы полковник принял лекарства и, конечно же, разобраться с зерном.

Весь вчерашний день я спускалась в подвал, чтобы сменить воду. Я сливала ее, оставляла зерно на один час для доступа кислорода и снова заливала водой.

Уже прошло чуть больше суток, и нужно было определить степень замочки. Папа делал это так: он ставил зернышко между большим и указательным пальцем. Если оно не кололось, не сгибалось при давлении, а также оно легко прокалывалось иглой, значит, все сделано правильно. Зерно пора выкладывать на просушку. В моем случае так и было.

Вместо лотка я приспособила старое деревянное корыто, тоже найденное на чердаке. От простыни, из которой миссис Маклин шила повязки, остался еще большой кусок ткани. Его как раз хватало, чтобы застелить низ корыта и накрыть зерно сверху. Это требовалось для того, чтобы ткань впитывала лишнюю влагу и не давала ему пересохнуть.

Теперь мне предстояло спускаться в подвал два раза в день перелопачивать зерно и увлажнять его. Перед тем как уйти, я открыла окошко и дверь, чтобы в помещение поступал воздух.

Граф приехал в точно назначенное время. О его появлении меня предупредила Френсис, натирающая окна в холле.

- Доброе утро, леди Анжелика, леди Френсис, - поздоровался он, держа лошадь под уздцы. – Как здоровье полковника?

- Доброе утро, ваше сиятельство. С ним все в порядке. Вчера приезжал доктор и оставил лекарства, - сказала я, отметив, что сегодня он держится немного отчужденно. Я бы даже сказала, с некой прохладой.

- Это радостно слышать, - на лице графа появилась вежливая улыбка. – Мы можем отправляться в путь?

- Да, конечно. Здесь недалеко.

Кузина осталась дома присматривать за сэром Риддуком, а мы медленно пошли по усыпанной хвоей дороге. Первое время между нами царило молчание, а потом Мортимер спросил:

- Леди Анжелика, какие у вас планы на будущее? Без мужской поддержки женщине трудно вести достойную жизнь.

- Что это значит? – я нахмурилась.

- О нет… вы неправильно поняли меня. Я имел в виду, что женщине нужно обеспечивать себя, а вы ведь не сможете устроиться даже гувернанткой, ибо будете незамедлительно раскрыты, - объяснил Мортимер. – На что вы собираетесь существовать?

- Есть масса возможностей – главное найти в жизни свою нишу, - ответила я, понимая, что этими словами вызову у него лишь улыбку. Что и произошло. Точно также отреагировал Лерой.

- Какую нишу может занять леди, которую с детства учили только вышивать, играть на клавесине и устраивать званые обеды? – это прозвучало без какой-либо насмешки. Мортимер действительно не понимал, чего может добиться женщина в этом мире. Но разве в чем-то он был не прав?

У меня чуть не вырвалось, что я хочу заняться пивоварением, но я благоразумно промолчала. Зачем нарываться на насмешки?

- Я наймусь к вам в услужение. Примите? – улыбнулась я ему. – Меня многому научили в вашем доме.

Граф тихо рассмеялся, и странный холод, появившийся между нами, начал таять.

- Леди не может прислуживать. Оставьте эти безумные идеи.

Я ничего не ответила, а в голове промелькнула мысль: «Интересно, как бы он отреагировал на девушку, которой я была в прошлой жизни?». Наверняка своим поведением я бы вызвала в нем неприязнь. Этот благородный мужчина не смог бы уважать девицу, распивающую шампанское прямо из бутылки и танцующую на барной стойке в ночном клубе. От стыда мои щеки ярко вспыхнули, и это не ушло от внимания Мортимера.

- Вы хорошо себя чувствуете, леди Анжелика? – он остановился и заглянул мне в лицо, а потом его прохладная рука легла на мой лоб. Наши глаза были так близко… - Жара нет…

- Нет… - повторила я за Торнтоном, завороженная его взглядом.

Он убрал руку и отошел от меня.

- Будьте аккуратнее. Инфлюэнца очень заразна.

Мы молча двинулись дальше, а вскоре из-за деревьев показались стены приюта.

Ребята играли в мяч на поляне перед особняком. Но при виде нас оставили свое занятие и с любопытством подошли ближе. Помощница мисс Дорианны тоже заметила нас. Близоруко щурясь, женщина отложила вязание, а потом надела очки. Ее лицо моментально вытянулось.

- Ох! Ваше сиятельство! – миссис Краш бросилась к нам и присела в глубоком реверансе. – Какой неожиданный визит!

- Доброе утро, ммм… - Мортимер взглянул на меня, приподняв брови.

- Мисс Краш. Помощница хозяйки приюта, - представила я женщину.

- Рад знакомству. А это значит, ваши воспитанники? – граф повернулся к детям, которые с опаской толпились в нескольких шагах от него.

- Да. Но здесь не все дети. Трое находятся на карантине. У нас инфлюэнца, - ответила миссис Краш. – Я сейчас позову мисс Локастью! Она будет невероятно удивлена!

Женщина быстро пошла к дому, а Мортимер расстегнул свою седельную сумку и достал оттуда целый пакет шоколадных конфет. Дети замерли, жадно глядя на лакомство.

- Ну что? Давайте знакомиться? – его сиятельство присел и протянул им конфеты. – Меня зовут Торнтон. Я граф Мортимер.

Ребятишки стали по одному подходить к нему. Каждый запускал руку в пакет, и на лицах детей светился такой восторг, что во мне всколыхнулась острая жалость.

- А где Лиана? – спросила я, осматривая поляну. Пусть девочка и не могла играть с остальными, но почему ее не вывели на свежий воздух?

- Она рисует во-он за тем деревом! – мальчик с рыжими волосами указал на старый дуб.

- Спасибо, - я ласково взъерошила его торчащую чёлку и направилась в указанную сторону.

Малышка сидела на траве, держа на коленях небольшой альбом для рисования. Высунув язык, она что-то старательно выводила левой рукой, не обращая на меня никакого внимания.

Заметив краем глаза рядом с собой движение, я повернулась и увидела графа. Он с интересом смотрел на Лиану, но больше никакой реакции на его лице не промелькнуло. Разве отец смог бы себя так вести по отношению к дочери? Или все же Мортимер не родственник Лиане?

- Как ты себя чувствуешь? – я опустилась на колени рядом с малышкой. – Ручка болит?

- Немножко. Но когда мне дают порошки, боль уходит, - девочка подняла глаза на графа. – Кто этот красивый лорд?

- Это граф Мортимер. Он хочет помочь приюту, чтобы детям в нем жилось хорошо, - ответила я, а Торнтон протянул ей оставшиеся конфеты.

- Любишь сладкое?

- О-очень… Спасибо, лорд, - Лиана зашелестела фантиками, моментально потеряв к нам интерес.

- Что ты рисуешь? – я заметила, что на альбомном листе снова нарисован корявый силуэт с солнцем над головой.

- Папу, - малышка удивленно взглянула на меня. – Я всегда рисую папу.