– Полагаю, фунт в неделю для бедной семьи явился бы существенной добавкой, – сказал он.
– Как насчет единовременной суммы? Людей – то есть бедняков – нередко может ошеломить единовременная сумма, в то время как на пособие они и внимания не обратят.
– Двадцать пять фунтов.
– Полно, мистер Харкнесс. Предложенная вами сумма явится платой только за шесть месяцев. Война продлится дольше этого срока.
– Тридцать. Больше не могу.
Он небогат, размышлял Бэзил, весьма вероятно, тридцать – это большее, что он может себе позволить.
– Осмелюсь заверить вас, что смогу найти кого-нибудь, кто согласится принять их за эту сумму, – сказал он. – Вы понимаете, конечно, что все это в высшей степени противозаконно.
– О да, я это понимаю.
Так ли это? – задался вопросом Бэзил, ну, может, и вправду понимает.
– Вы сможете забрать их сегодня?
– Сегодня?
– Непременно. – Похоже, мистер Харкнесс хочет теперь диктовать условия. – Чек будет вас ждать. Я выпишу его на предъявителя.
– Как долго тебя не было! – сказала Барбара. – Ну, удалось тебе его усмирить?
– Мне предстоит подыскать для Конноли новый дом.
– Ты помиловал его?
– Он был так жалок. Вот я и размяк.
– Это совсем не похоже на тебя, Бэзил.
– Придется опять засесть за адресную книгу. А Конноли надо будет приютить на ночь. К утру я найду для них новый дом.
В Норт-Граплинг он отправился, когда уже смеркалось. По обеим сторонам дороги высились сугробы срытого снега, превращая проезжую часть в узкую колею.
Троица Конноли стояла во дворе под яблоней, ожидая его.
– Бородач велел вам вот это передать, – сказала Дорис.
Внутри конверта оказался только чек без какой-либо записки. Проводить детей Харкнессы не вышли.
– Я так рада видеть вас снова, мистер, – сказала Дорис.
– Запрыгивай, – велел Бэзил.
– Можно я спереди сяду, рядом с вами?
– Да, давай лезь.
– Правда? Вы не шутите?
– Давай же, холодно. – Дорис уселась рядом. – Ты здесь постольку-поскольку.
– Как это?
– Тебе позволено здесь сидеть, пока ты хорошо себя ведешь. И пока Мики с Марлин тоже хорошо себя ведут. Поняла?
– Слыхали, огольцы? – бросила Дорис с внезапной властностью в голосе: – Ведите себя как следует, а не то задницы начищу. Они будут как шелковые, мистер, если я им велю.
Дети были как шелковые.
– Дорис, я оценил игру, которую ты затеяла, заставляя детей безобразничать, а теперь давай поиграем по моим правилам. Когда мы приедем в дом, где я живу, вы будете вести себя как положено. Постоянно. Ясно? Я буду время от времени поселять вас то в одном месте, то в другом. Там вы сможете иногда расслабиться и вести себя как вам нравится, но только с моего разрешения. Поняла?
– О’кей, дружище. Угостите папиросочкой.
– Ты начинаешь мне нравиться, Дорис…
– Я люблю вас, – заявила Дорис с непередаваемой нежностью в голосе. Откинувшись на спинку кресла, она выдохнула облако дыма, застилавшего торжественно-серьезные лица младших детей. – Люблю больше всех, кого я знаю.
– Неделя у Харкнессов, кажется, оказала на этих детей потрясающее воздействие, – заметила Барбара вечером после ужина. – Я не могу это объяснить.
– Мистер Харкнесс говорил об imponderabilia их имения. Может, причина в этом.
– Ты что-то задумал, Бэзил. Хотелось бы знать, что.
Бэзил обратил к ней взгляд своих глаз, таких же голубых и невинных, как у нее. В них не было и намека на какую-либо шалость.
– Это просто мой вклад в будущую победу, – сказал он.
– Скользкий змей!
– Вовсе нет.
– Гад ползучий!
Они вновь вернулись в классную комнату, в мир, где когда-то играли в пиратов.
– Хитрюга-обезьянка, – ласково проговорила Барбара.
Глава 5
Смотр начинался в восемь пятнадцать утра. Сразу же после его окончания людей распустили, пока в ротной канцелярии разбирались с рапортами, решали, что делать с мелкими нарушениями, обсуждали список штрафников и готовили докладную начальству, вписывая в нее имена.
– Рядовой Таттон по рассеянности потерял противогаз стоимостью восемнадцать с половиной шиллингов.
Рядовой пустился в невнятные объяснения, рассказывая о том, что забыл противогаз в войсковой лавке и, вернувшись за ним через десять минут, не нашел его на месте.
– Случай будет передан на рассмотрение командованию. – Капитан Мейфилд не имел права самолично назначать денежные штрафы. – Итак, на рассмотрение командованию. Кругом. Я не давал команды отдавать честь, а сказал «кругом». Шагом марш. Живо!
