– Да, сэр.
– Ну так чем он вам не угодил?
– Всем угодил, сэр… Только без него наша футбольная команда играть не сможет.
– Понятно. Кого же вы предложите вместо него?
– Можно нашего баронета, сэр.
Сказано это было с улыбкой. Положение Аластера в качестве рядового несколько смущало капитана Мейфилда и очень веселило старшину.
– Трампингтона? Ладно. Я сейчас же переговорю с ним и с Броуди.
Ординарец доставил обоих. Старшина вызывал каждого по одиночке:
– Шагом марш. Стой. Отдать честь. Броуди, сэр!
– Броуди, требуются два кандидата в школу прапорщиков. Я предлагаю вас. Конечно, решение принимает командование, и я не могу гарантировать вам, что вы будете приняты. Полагаю, в случае одобрения командованием вашей кандидатуры у вас возражений не будет.
– Никак нет, сэр. Если вы и вправду считаете, что из меня выйдет хороший офицер.
– Я не считаю, что из вас выйдет хороший офицер. Хорошие офицеры – редкость. Но смею надеяться, что так или иначе офицером вы стать сможете.
– Спасибо, сэр.
– И до тех пор, пока вы у меня в роте, не входите ко мне с торчащей из кармана авторучкой!
– Простите, сэр.
– И болтать поменьше, – добавил старшина.
– Хорошо. Это все, старшина.
– Кругом. Шагом марш. Между прочим, выходя, шагать надо с правой ноги.
– Наверно, стоит дать ему пару нашивок, прежде чем от него отделаться.
Впустили Аластера. С момента вступления в ряды он мало изменился, если не считать легкого потолстения в районе талии и выше, но свободная форма почти скрывала этот недостаток.
Капитан Мейфилд адресовал ему те же самые слова, что и Броуди.
– Да, сэр.
– Вы не желаете становиться офицером?
– Так точно, сэр.
– Это очень странно, Трампингтон. У вас есть на то особые причины?
– По-моему, и в прошлую войну многие испытывали те же чувства.
– Я слышал об этом. Что и увеличило число жертв. Ну, если вы не желаете, заставить вас я не могу. Боитесь ответственности, да?
Аластер молчал. Капитан Мейфилд кивнул, и старшина скомандовал Аластеру выйти.
– Ну, и как это понимать? – спросил капитан Мейфилд.
– Мне попадались люди, считавшие, что быть рядовым на войне не так опасно.
– Не думаю, что с Трампингтоном дело в этом. Он доброволец, и по возрасту не подлежит призыву.
– Чудно́, ей-богу, сэр!
– И даже очень, старшина.
Аластер не спешил возвращаться в свой взвод. Утром в это время они занимались физподготовкой, а именно эта часть их каждодневного расписания вызывала у него особую ненависть. Он прятался за кухонным блоком до тех пор, пока часы не подсказали ему, что физподготовка окончена. Когда он присоединился к товарищам, те, потные и запыхавшиеся, натягивали гимнастерки. Встав в строй, он вместе с другими промаршировал в столовую, где в относительном тепле и духоте прослушал лекцию военного врача о соблюдении правил гигиены. Речь шла об опасности, которую представляют мухи. Военврач в ужасающих подробностях описывал путь мухи – от сортирного очка к сахарнице, рассказывал о микробах дизентерии, которые она переносит на своих мохнатых лапках, о вредоносной слюне, которой смачивает пищу, прежде чем приняться за еду, о том, как испражняется она тут же, пока ест. Эта лекция всегда производила должное впечатление. «Разумеется, – помявшись, добавил врач, – теперь, когда все вокруг покрыто снегом, опасность может показаться не столь существенной, но если нас отправят на Восток…»
По окончании лекции солдат на двадцать минут распустили, они курили, ели шоколад и сплетничали, сопровождая каждое имя существительное, прилагательное и каждый глагол одним и тем же неизменным непристойным словечком, что превращало речь в подобие икоты. Они топали ногами и потирали ладони.
– Чего хотел этот… ротный?
– Послать меня, на… в школу прапорщиков, – ответил Аластер.
– Везет же…! Когда отбываешь?
– Я остаюсь.
– Не хочешь стать… офицером?
