Я смотрю в окно, пытаясь отвлечься от неловкой ситуации. Несколько раз я ловила на себе его взгляд, хотя уверена, что он тоже замечал мои взгляды.
Пока я импульсивно не выкрикнула:
— Нам нужно безопасное слово.
Что, черт возьми, я говорю?
Лукас поворачивается ко мне с приподнятой бровью, выглядя заинтригованным моим внезапным предложением, и в его глазах мелькает веселье, прежде чем он снова принимает свой обычный строгий взгляд.
— Продолжай.
— Допустим, мы разговариваем с кем-то и вдруг не знаем, что сказать, мы используем безопасное слово, чтобы другой вскочил и спас ситуацию.
— Разве не очевидно было бы знать, куда прыгать?
Он прав. Если мы находимся рядом друг с другом, то, скорее всего, будем знать, что другой борется.
Я приостанавливаюсь на мгновение, размышляя.
— Хорошо, а если ты разговариваешь с кем-то другим, а ты мне нужен? Что тогда?
— Хорошо, у нас может быть безопасное слово, если оно тебе нужно. Что ты хочешь, чтобы это было? — С любопытством спросил он.
Ну, я еще не думала так далеко вперед. Я на мгновение задумываюсь, пытаясь придумать подходящее слово. Я хочу, чтобы это было что-то естественное и незаметное, например фрукт или что-то обычное.
После небольшой паузы я улыбаюсь, когда мне в голову приходит идея.
— Как насчет ананаса? — Небрежно предлагаю я.
Лукас смотрит на меня, нахмурив брови, и это выражение я интерпретирую как молчаливое «нет»
— Ладно, тогда как насчет океан? — Продолжаю я.
— Леора, мы живем на Французской Ривьере, и слово океан будет встречаться довольно часто.
Он говорит это таким тоном, что я чувствую себя совершенно нелепо, но, к моему ужасу, он прав.
— Тогда придумай сам, если ты такой умный. — Немного защищаясь, говорю я, скрещивая руки на груди.
— Как насчет кокоса?
Я наморщила нос, обдумывая его предложение.
— Тебе нравится кокос, но не нравится ананас?
Он молчит несколько тактов, погрузившись в раздумья, а я наблюдаю за ним.
Когда он сосредоточен, он наморщивает лоб, и между его бровями появляется маленькая морщинка.
Прежде чем я успеваю остановить себя, мои губы подрагивают. Он очарователен.
На его губах появляется знакомая ухмылка.
Он наблюдает за мной, явно довольный тем, что придумал.
— Может, тогда амаретто? — Предлагает он.
— Амаретто. — Соглашаюсь я, закатывая глаза.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ЛУКАС
— Амаретто.
Мы приехали в роскошное поместье Мишеля всего двадцать минут назад, а Леора уже выпила две «Мимозы» и использовала наше безопасное слово около пяти раз.
Каждый раз я стараюсь скрыть усмешку, потому что видеть ее в панике — одна из самых милых вещей, которые я когда-либо видел.
Даже милее, чем ее сморщивание носа, когда она не согласна с чем-то, что я сказал.
Это большая проблема, потому что я все еще злюсь из-за нашего спора и не могу продолжать думать, что она милая. Это бессмысленно.
Мне нужно помнить, что она раздражающая, громкая и упрямая.
Акцент на громкости и упрямстве.
