— Да.

— Ты во всех новостях, Тесс. Бунгало, которое ты сделала для Пенни Пэйн, вызывает шок в обществе. Согласно Architectural Digest, ты - самый востребованный дизайнер со времен Р.М. Матлина, проектировавшего виллу Шумахера.

— Ничего себе, — вздохнула она, ошеломленная. — Я и понятия не имела. В последнее время я как бы отстранилась от мира.

— Умная женщина. Послушай, я звоню не для того, чтобы вести светскую беседу. Я хочу предложить тебе работу.

В мозгу Тесси все перевернулось. Она встала и зашагала из одного конца маленькой комнаты в другой.

— Что?

— Работу. Как я понимаю, ты в ней нуждаешься.

— Да. — Отчаянно. — Но...

Неужели она действительно этого хочет? Работать на знаменитостей? Конечно, ей нравится гламур, волнение и вызов, но она хочет помогать людям находить свою красоту. А не терпеть, когда на нее лают плаксивые актеры или разрушают исторические дома, чтобы освободить место для еще более унылых открытых планировок. Возвращение в тот старый, надоевший мир, который она не любила.

Она не была ничем. Особенно не счастливой.

— Тесс? Ты здесь?

Она глубоко вдохнула. Пора занять позицию. Сделать то, что она делала весь последний месяц с Соломоном. Пришло время жить.

— Нова, я беременна. И хотя я люблю проектировать, я не буду делать то, что делала, когда работала на Атласа.

Долгое молчание, такое долгое, что она думает, не оборвался ли звонок, и затем Нова говорит:

— Я понимаю. И я нахожусь в том же положении, что и ты. Мы работаем над тем, чтобы сделать Nova Interiors местом работы, где все включено, особенно для матерей. Сейчас мы предоставляем только шестнадцать недель оплачиваемого декретного отпуска, но надеемся в ближайшем будущем скорректировать нашу политику.

У Тесси закружилась голова. Оплачиваемый декретный отпуск? Шестнадцать недель?

— Я понимаю, что ребенок для тебя на первом месте. Устанавливай свои часы, будь на месте для своих клиентов, но, пожалуйста, проводи границы. Наша среда не идеальна, но мы понимаем, что нужно соблюдать баланс между работой и личной жизнью. Я не против принять тебя на работу, пока ты ждешь ребенка. — Тасование бумаг. — Если ты готова, я могу выслать тебе контракт по электронной почте.

Тесси перестает вышагивать, опускает руку на живот, словно Мишка - это волшебный восьмой шар, в котором есть все ответы.

Потому что эта работа звучит как ответ на ее мечту. Работа. Деньги. Страховка. Потенциально нетоксичная рабочая среда. Но...

Но как же Соломон? А как же Чинук?

Месяц назад она, не сомневаясь, ухватилась бы за нее.

А теперь она здесь, в застывшем мире, далеко от Лос-Анджелеса. Она рискует. Но правильные ли это риски? Не ведет ли она себя как взбалмошная, безответственная женщина, гоняющаяся за мужчиной через полмира только потому, что увидела звезды?

Сомнения наполняют ее, как воздушный шар. Старые переживания, связанные со страхом и покинутостью, обрушиваются на нее, как набегающая волна.

Уезжая из Мексики, они с Соломоном договорились, что попробуют. Но кто они друг другу? Они не взяли на себя обязательства. Ни она, ни Соломон не произнесли этих трех слов.

Она никогда не делала этого раньше. Знакомства. Отношения. Я люблю тебя. Что, если у нее это плохо получается? Соломон уже был женат. Что, если позже он поймет, что она - не то, что ему нужно, и согласится на нее из-за ребенка? Что если все, что она сделала, - это бросила работу, бросила свою жизнь, бросила свою дерьмовую квартиру, бросила Эш и сбежала на Аляску, чтобы жить с хмурым, мускулистым мужчиной-горцем, который, возможно, считает это временным? Который вышвырнет ее, как только она станет слишком невротичной.

Она пытается вести себя спокойно, старается не обращать внимания, но как долго она сможет это делать? Как долго она сможет плыть по течению? Она не хочет существовать в неопределенности. Она хочет существовать в любви. Ей нужен Соломон. Ее горный мужчина, от которого пахнет лесом. Ей нужен его уютный домик с дикими горами и звездами.

О Боже.

Как она может уйти, когда отчаянно влюблена в Соломона?

И все же, если все пойдет не так, если у них ничего не получится, если она откажется от работы, она выберет себя, а не своего сына.

Прикусив губу, Тесс смотрит на свой вздувшийся живот. У нее мало времени. Она должна принять решение в ближайшее время.

Ее пробирает дрожь.

— Я просто... я могу подумать об этом?

Стук в дверь. Глубокий гул.

— Тесс? Ты в порядке?

Черт. Соломон.

У Новы перехватило дыхание. Как будто она не ожидала отказа.

— Конечно. Но я хочу, чтобы ты была в моей команде, Тесс. Я сделаю все возможное, чтобы убедить тебя. — В хриплом голосе Новы звучит улыбка. — Не меньше одного сообщения в неделю. Это я тебе обещаю.

— Хорошо, спасибо, — шепчет Тесси, польщенная. — Скоро поболтаем. Пока.

Тесси вешает трубку и распахивает дверь. Соломон не успевает сказать ни слова, как она хватает его за ворот куртки и втаскивает в ванную, впиваясь в губы. Она захлопывает дверь и прижимает его к стене, оклеенной цветочными обоями.

Она целует его. Крепко. Глубоко. Как будто она может впитать его тело, его татуировки в свою душу, как напоминание о том, что у нее есть. Обо всем, за что она хочет держаться.

Они отрываются друг от друга, тяжело дыша. Большие руки Соломона обнимают ее лицо.

— Ты в порядке? — спрашивает он, глядя на нее пристальным взглядом. — Я волновался.

— Я в порядке. — Она снова целует его, не желая лгать, но и не готовая рассказать ему о телефонном звонке. — Мой мочевой пузырь сейчас размером с грецкий орех.

Он поднимает темную бровь, не веря в это.

— Или ты, может быть, прячешься в ванной?

Она покраснела.

— Может быть.

Он фыркнул от смеха.

— Ну, ты должна мне сказать. Я тоже не хочу здесь находиться.

Подавляя нервозность, она улыбается ему.