Поэтому я делаю глубокий вдох. Я чувствую запах дрожжевого пива, грязи и пота. Я оглядываю стол и думаю: здесь я в безопасности. Эти женщины меня прикроют. И если они доверяют Скотту — если он им нравится, а это очевидно, — значит и я могу ему доверять. Хотя бы немного.

— Куинн заставила меня это сделать.

— Правда? — его глаза как бы скользнули по мне, но не в извращенном смысле. Просто нормальным образом, как парень смотрит на девушку, когда собирается сказать:

— Ты не производишь впечатление человека, которого легко запугать.

— Ну, я тогда была немного пьяна.

— А. Знаю, как это бывает.

Одна из девушек Карсон стоит на стуле, подняв в воздух кружку с пивом. Все кричат и радуются, и я не могу сосредоточиться на чем-то большем, чем обрывки разговора.

— Минет... Шесть попыток... Лучший ракер (игрок, который группируется вокруг мяча во время схватки за него) во вселенной. Кубок мира.

Куинн ухмыляется своей самой широкой улыбкой и шевелит пальцами, говоря:

— Некоторым из нас не нужен член, чтобы возбудиться.

Гвен наливает и подталкивает стакан в мою сторону.

— Пей!

Когда она отворачивается, я говорю Скотту:

— Просто чтобы ты знал, я не буду пить все это. У меня завтра контрольная работа.

— Это нормально. Я тоже не пью, — я смотрю на его стакан и вижу, что вместо пива у него вода. Я не заметила.

— Я сегодня водитель.

— Это, типа, твоя работа? — спрашиваю я.

— Нет, мне платят за помощь тренеру во время игр, но сейчас я здесь просто потому, что многие из этих девушек — мои подруги и я не хочу, чтобы они убились по дороге домой.

— Это хорошо.

Он улыбается.

— Это не трудно. Хочешь, я принесу тебе воды?

— Нет, спасибо. Я в порядке.

Он поднимает свой стакан и прикладывается к моему.

— За твою первую игру в регби. За твое здоровье.

— Выпьем.

— Подождите, чья первая игра? — спрашивает один из игроков Карсона.

Скотт показывает на меня.

— Кэрри. Она никогда не играла до сегодняшнего дня.

— Дамы, у нас в доме девственница!

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, я стою на вершине стола и сорок женщин подпевают мне.

О, регбистки — самые большие и самые лучшие.

И мы никогда не сдаемся

И мы никогда не даем сопернику отдохнуть

И мы строим лучший рак

И мы лучше трахаемся.

И неважно, с кем мы играем, мы никогда не можем получить достаточно

На поле! В схватке! Регбистки заставят тебя кончить!

Мое горло так пересохло, но я улыбаюсь.

Невозможно не улыбаться. Я чувствую себя сильной и быстрой, ушибленной и потрясенной, окруженной солидарностью.

Я снова чувствую себя нормальной, как раньше, до того, как все сошло с рельсов.

В Массачусетсе есть офисное здание, где чья-то работа заключается в том, чтобы стереть фото Кэролайн Пьясеки из интернета. Если все получится, через год этой девушки больше не будет. Она будет мертва и часть меня будет мертва вместе с ней.

Может, за это время я должна вырасти в кого-то нового. Найти во мне что-то зеленое, вскормить его, посмотреть, как оно выстрелит вверх к солнцу. Превратиться в девушку, которая играет в регби, танцует на вечеринках и флиртует с парнями, солнечными и открытыми, которые не употребляют наркотики и не избегают обсуждать даже мельчайшие подробности своей личной жизни.

Регби — это круто.

***

Когда я впервые вижу квартиру Уэста изнутри, его нет дома.

Я чувствую себя странно, но ведь я не пробралась внутрь тайком. Мы с Бриджит столкнулись с Кришной в студенческом центре, и он пригласил нас и Куинн посмотреть «плохое ТВ» и выпить «еще более плохого» алкоголя. Никто из нас не смог устоять перед соблазном загадочного «еще более плохого».

И вот мы здесь, раскинувшись на большом кожаном диване, делим бутылку ирисового шнапса, которую Кришна достал из глубин шкафа и смотрим повторы сериала «Что нельзя носить», который Криш сохранил на своем видеомагнитофоне в количестве, которое меня даже пугает.

Уэст работает в библиотеке, но скоро должен закончить. Я пишу ему:

Ты уже закончил?

Да, — отвечает он.