— Юли! — услышала я крик мамы. — Мы уезжаем! Спустись и попрощайся с нами! — я зарылась в подушки, услышав её голос, потом перекатилась, оказавшись на другой стороне кровати.

— Ты спустишься со мной? — спросила я Генри, который уже встал.

— Конечно, нет ничего прекраснее, чем это... — он выглядел немного замученным, но всё-таки пошёл со мной. Вместе мы спустились вниз и на кухне встретили мою маму, которая загрузила отца кучей чемоданов.

— Как жаль, что вы должны уже уезжать. — Я просто не могла не удержаться, и не сказать этого.

— Ох, аккуратнее в словах, а то мы останемся. — Мама ехидно улыбнулась мне. На моей спине выступила испарина.

— Эм, езжайте аккуратнее. Я с нетерпением буду ждать завтрашнего дня! Хорошо вам добраться, отдохнуть и приятно провести время. — Я нацепила на лицо свою самую милую улыбку, и попыталась выглядеть невинно. Это вызвало у моей матери всхлип. Она, щурясь мокрыми глазами, подошла ко мне и крепко прижала к себе.

— Если что-то случится, спокойно иди к Осментсам, у них тоже есть все номера телефонов. — Я обняла маму в ответ.

— Да, я знаю. Не беспокойся. — То, что родители Генри могли хорошо видеть наш бассейн из своего дома, срывало мои планы поплавать там вместе с мальчишками. Наконец-то мои родители собрались в путь.

— Запри все двери и балкон тоже! Не впускай никого, кто будет звонить в дверь. Кроме соседей. Или бабушки...

Я послушно кивнула и последовала за родителями к двери. Генри шёл за мной. Мама что-то лихорадочно бормотала себе под нос до тех пор, пока не села в машину. Через открытое окно она послала мне воздушный поцелуй и так отчаянно замахала рукой, будто мы прощались на целый год.

— Улыбаемся и машем, Генри, — смеясь, сказала я. Автомобиль моих родителей уже выехал со двора и двинулся вдоль улицы, но я продолжала махать еще некоторое время, как будто они могли внезапно вернуться. Когда машина исчезла из моего поля зрения, я затащила Генри в дом и издала счастливый крик.

— Свобода! — ликовала я, врываясь на кухню.

— Юли? — я слышала, что Генри что-то мне говорил, но я уже открыла холодильник, взяла упаковку молока и, открыв её, начала пить. — Всё хорошо? — спросил меня Генри. Он выглядел озадаченным, но, шагнув вперёд, всё же подошёл ко мне.

— Я всего лишь хочу разок выпить молоко прямо из упаковки, без нотаций по этому поводу. Но почему-то это не так круто, как я себе представляла.

Генри выхватил у меня упаковку и тоже отпил.

— М-м-м... Вкусно! Нет ничего лучше! Я считаю, молоко нужно пить только из упаковки. — Он нагло ухмыльнулся мне и поставил упаковку обратно в холодильник. Мы засмеялись. Когда я оглянулась вокруг, я заметила букет цветов.

— О, цветы! Почему они не в вазе? — спросила я, подбегая к островку в центре кухни.

— Ох, черт! Подожди! — Генри схватил цветы прежде, чем это сделала я. Он с гордостью держал их перед собой. — Я принёс их тебе, — сказал он, протягивая мне букет.

— Мне? — я с любопытством посмотрела на цветы, завёрнутые в коричневую бумагу. Сразу же узнала логотип цветочника, который каждую субботу приезжал на рынок. Я любила свежие цветы и часто ходила туда с мамой, чтобы купить себе какой-нибудь букет. С бьющимся сердцем я взяла букет и разорвала бумагу, чтобы посмотреть, какие цветы он мне принёс.

— Это каллы! — удивлённо вскрикнула я. — Ты запомнил! — я улыбнулась Генри, который смущённо смотрел в сторону, почёсывая затылок.

—Ну, ты постоянно говоришь об этом. Мне было не тяжело это запомнить. — Он помог мне разорвать бумагу, чтобы поставить цветы в вазу.

— Они потрясающие... — подарит ли мне такие же Кристиан? И вообще... что он мне подарит? Я пригласила его как-то спонтанно, и он практически ничего обо мне не знает. — Генри, пошли. Сейчас я на тебе потренируюсь, — сказала я решительно, идя к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

— Потренируешься? В чём? — Генри шёл за мной.

— Я кое-что купила и хочу услышать твоё мнение! — я улыбнулась ему и начала рыться в ящике своего стола. Генри сел на стул.

— Спокойно садись на кровать так, как ты это делаешь всегда. Не волнуйся, здесь нет камер. — Смеясь, я вытащила из угла ящика новый лак для ногтей и упаковку салфеток, которые я отдала Генри. Он пересел в изголовье кровати.

"Тебе они еще понадобятся" — подумала я и тоже села на кровать.

— Эм, что ты хочешь сделать? — спросил он меня. Генри нервно теребил упаковку салфеток. Только сейчас он заметил лак для ногтей, которым я потрясла перед его глазами.

— Ты знаешь, что мои родители не любят, когда я крашусь. Они считают, что это портит мою кожу, и я раньше времени постарею. Но ты сейчас здесь, и я могу спокойно потренироваться. — Я села рядом с ним и достала салфетку из упаковки и молча, расстелила её.

— Ты хочешь накрасить себе ногти? Как интересно, — пробормотал Генри, закатывая глаза. Он упал на подушку и уставился в потолок. — А я уже подумал...

— Нет, я хочу накрасить ногти тебе, что ты думаешь? — ответила я ему. Рывком он сел.

— Что? Мне? Ты хочешь накрасить ногти мне? Ни в коем случае! Я парень. Мужчина. И никто не будет разукрашивать мне ногти. Забудь об этом! — кажется, он запаниковал, что забавляло меня еще больше.

— Ох, ну давай же! До сих пор я могла красить себе только ногти на ногах, но сейчас лето, поэтому моя мама моментально это увидит. У меня есть жидкость для снятия лака. Она ужасно пахнет, но если ты потом...

— Нет! Ты не будешь красить мои ногти! — несмотря на то, что Генри так яростно пытался отбиться, он улыбался, будто не воспринимал всю эту ситуацию всерьёз.

— Я должна потренироваться! У тебя большие руки, а, следовательно, ногти тоже большие. Не будь таким! — он выглядел, как маленький трус.

— Я парень, а не твоя лучшая подруга. — Генри хотел встать с кровати, но я потянула его назад.

— В каком-то смысле, ты и есть моя лучшая подруга. У тебя всего лишь нет груди и тому подобного. Ты же знаешь, я только опозорюсь перед Эми и Луизой, а перед Сандрой и Софи ещё больше! Я знаю этих двоих не так давно, но они всегда красиво накрашены! Поэтому как выглядела бы моя просьба им? Достаточно ужаса в том, что я вынуждена ходить в школу не накрашенной.

Я ходила в частную школу со школьной формой и строгими правилами. Макияж был под запретом, как и яркие волосы. И моя мама считала это правильным. Сама она красилась очень сдержанно и постоянно говорила о "естественной красоте".

— Ге-е-енри! — заныла я, дёргая его за руку до тех пор, пока он не сел.

— Ну, ты и зануда. — Он посмотрел на меня немного раздражённо, но поддался и устроился поудобнее на моей кровати.

—Ну, спасибо! — я взяла его руку, приподняла её и положила на салфетку, расстелённую на своём колене. Однако его пальцы были не такими ровными из-за переломов.

— Нет, дерьмо, так не выйдет... — я опустилась на колени и жестом показала ему, чтобы он оставался сидеть по центру кровати. — Я должна расположиться по-другому, иначе ничего не получится. — Я нервничала. Внезапно я ощутила нервное покалывание в животе, но постаралась не обращать на это внимание. Ах, ну конечно, уже вторая половина дня, а я до сих пор ничего не ела. — И нам надо выкроить время, чтобы поесть. У меня живот сводит от голода, — сказала я, усаживаясь между его ног.

— Что ты делаешь? — спросил Генри, который внезапно занервничал еще больше.

— Чтобы научиться, я должна сидеть так, будто крашу свои ногти. — Я чувствовала его грудь своей спиной. Взяв его руку, я положила её к себе на колено, которое было накрыто салфеткой. Я приподняла своё колено, и моё положение оказалось достаточно удобным для того, чтобы накрасить ногти.

— И... что теперь? — спросил Генри.

— Просто сиди спокойно. — Сейчас я должна сконцентрироваться. Открыв лак, я решила начать с большого пальца. — Лак матовый, светло-зелёного цвета. Сейчас этот цвет очень модный. — Я провела кисточкой по ногтю его большого пальца.

— Супер. Этот цвет очень красиво смотрится на моих ногтях... — пробормотал Генри с меньшей иронией.

— Всё хорошо? — спросила я его, так как почувствовала, что его тело дрогнуло.

— Да. Почему ты спрашиваешь? — он наклонился чуть вперёд и посмотрел через моё плечо.

"Я только предположила..." — подумала я и сконцентрировалась на его ногтях. Остальные ногти на руке я покрасила быстрее, но результат оставлял желать лучшего.

— Выглядит так кла-а-ассно... — сказал он, поднося руку ближе к себе, чтобы лучше рассмотреть. При этом он обернул рукой мою шею.