— Юли! — услышала я крик мамы. — Мы уезжаем! Спустись и попрощайся с нами! — я зарылась в подушки, услышав её голос, потом перекатилась, оказавшись на другой стороне кровати.
— Ты спустишься со мной? — спросила я Генри, который уже встал.
— Конечно, нет ничего прекраснее, чем это... — он выглядел немного замученным, но всё-таки пошёл со мной. Вместе мы спустились вниз и на кухне встретили мою маму, которая загрузила отца кучей чемоданов.
— Как жаль, что вы должны уже уезжать. — Я просто не могла не удержаться, и не сказать этого.
— Ох, аккуратнее в словах, а то мы останемся. — Мама ехидно улыбнулась мне. На моей спине выступила испарина.
— Эм, езжайте аккуратнее. Я с нетерпением буду ждать завтрашнего дня! Хорошо вам добраться, отдохнуть и приятно провести время. — Я нацепила на лицо свою самую милую улыбку, и попыталась выглядеть невинно. Это вызвало у моей матери всхлип. Она, щурясь мокрыми глазами, подошла ко мне и крепко прижала к себе.
— Если что-то случится, спокойно иди к Осментсам, у них тоже есть все номера телефонов. — Я обняла маму в ответ.
— Да, я знаю. Не беспокойся. — То, что родители Генри могли хорошо видеть наш бассейн из своего дома, срывало мои планы поплавать там вместе с мальчишками. Наконец-то мои родители собрались в путь.
— Запри все двери и балкон тоже! Не впускай никого, кто будет звонить в дверь. Кроме соседей. Или бабушки...
Я послушно кивнула и последовала за родителями к двери. Генри шёл за мной. Мама что-то лихорадочно бормотала себе под нос до тех пор, пока не села в машину. Через открытое окно она послала мне воздушный поцелуй и так отчаянно замахала рукой, будто мы прощались на целый год.
— Улыбаемся и машем, Генри, — смеясь, сказала я. Автомобиль моих родителей уже выехал со двора и двинулся вдоль улицы, но я продолжала махать еще некоторое время, как будто они могли внезапно вернуться. Когда машина исчезла из моего поля зрения, я затащила Генри в дом и издала счастливый крик.
— Свобода! — ликовала я, врываясь на кухню.
— Юли? — я слышала, что Генри что-то мне говорил, но я уже открыла холодильник, взяла упаковку молока и, открыв её, начала пить. — Всё хорошо? — спросил меня Генри. Он выглядел озадаченным, но, шагнув вперёд, всё же подошёл ко мне.
— Я всего лишь хочу разок выпить молоко прямо из упаковки, без нотаций по этому поводу. Но почему-то это не так круто, как я себе представляла.
Генри выхватил у меня упаковку и тоже отпил.
— М-м-м... Вкусно! Нет ничего лучше! Я считаю, молоко нужно пить только из упаковки. — Он нагло ухмыльнулся мне и поставил упаковку обратно в холодильник. Мы засмеялись. Когда я оглянулась вокруг, я заметила букет цветов.
— О, цветы! Почему они не в вазе? — спросила я, подбегая к островку в центре кухни.
— Ох, черт! Подожди! — Генри схватил цветы прежде, чем это сделала я. Он с гордостью держал их перед собой. — Я принёс их тебе, — сказал он, протягивая мне букет.
— Мне? — я с любопытством посмотрела на цветы, завёрнутые в коричневую бумагу. Сразу же узнала логотип цветочника, который каждую субботу приезжал на рынок. Я любила свежие цветы и часто ходила туда с мамой, чтобы купить себе какой-нибудь букет. С бьющимся сердцем я взяла букет и разорвала бумагу, чтобы посмотреть, какие цветы он мне принёс.
— Это каллы! — удивлённо вскрикнула я. — Ты запомнил! — я улыбнулась Генри, который смущённо смотрел в сторону, почёсывая затылок.
—Ну, ты постоянно говоришь об этом. Мне было не тяжело это запомнить. — Он помог мне разорвать бумагу, чтобы поставить цветы в вазу.
— Они потрясающие... — подарит ли мне такие же Кристиан? И вообще... что он мне подарит? Я пригласила его как-то спонтанно, и он практически ничего обо мне не знает. — Генри, пошли. Сейчас я на тебе потренируюсь, — сказала я решительно, идя к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.
— Потренируешься? В чём? — Генри шёл за мной.
— Я кое-что купила и хочу услышать твоё мнение! — я улыбнулась ему и начала рыться в ящике своего стола. Генри сел на стул.
— Спокойно садись на кровать так, как ты это делаешь всегда. Не волнуйся, здесь нет камер. — Смеясь, я вытащила из угла ящика новый лак для ногтей и упаковку салфеток, которые я отдала Генри. Он пересел в изголовье кровати.
"Тебе они еще понадобятся" — подумала я и тоже села на кровать.
— Эм, что ты хочешь сделать? — спросил он меня. Генри нервно теребил упаковку салфеток. Только сейчас он заметил лак для ногтей, которым я потрясла перед его глазами.
— Ты знаешь, что мои родители не любят, когда я крашусь. Они считают, что это портит мою кожу, и я раньше времени постарею. Но ты сейчас здесь, и я могу спокойно потренироваться. — Я села рядом с ним и достала салфетку из упаковки и молча, расстелила её.
— Ты хочешь накрасить себе ногти? Как интересно, — пробормотал Генри, закатывая глаза. Он упал на подушку и уставился в потолок. — А я уже подумал...
— Нет, я хочу накрасить ногти тебе, что ты думаешь? — ответила я ему. Рывком он сел.
— Что? Мне? Ты хочешь накрасить ногти мне? Ни в коем случае! Я парень. Мужчина. И никто не будет разукрашивать мне ногти. Забудь об этом! — кажется, он запаниковал, что забавляло меня еще больше.
— Ох, ну давай же! До сих пор я могла красить себе только ногти на ногах, но сейчас лето, поэтому моя мама моментально это увидит. У меня есть жидкость для снятия лака. Она ужасно пахнет, но если ты потом...
— Нет! Ты не будешь красить мои ногти! — несмотря на то, что Генри так яростно пытался отбиться, он улыбался, будто не воспринимал всю эту ситуацию всерьёз.
— Я должна потренироваться! У тебя большие руки, а, следовательно, ногти тоже большие. Не будь таким! — он выглядел, как маленький трус.
— Я парень, а не твоя лучшая подруга. — Генри хотел встать с кровати, но я потянула его назад.
— В каком-то смысле, ты и есть моя лучшая подруга. У тебя всего лишь нет груди и тому подобного. Ты же знаешь, я только опозорюсь перед Эми и Луизой, а перед Сандрой и Софи ещё больше! Я знаю этих двоих не так давно, но они всегда красиво накрашены! Поэтому как выглядела бы моя просьба им? Достаточно ужаса в том, что я вынуждена ходить в школу не накрашенной.
Я ходила в частную школу со школьной формой и строгими правилами. Макияж был под запретом, как и яркие волосы. И моя мама считала это правильным. Сама она красилась очень сдержанно и постоянно говорила о "естественной красоте".
— Ге-е-енри! — заныла я, дёргая его за руку до тех пор, пока он не сел.
— Ну, ты и зануда. — Он посмотрел на меня немного раздражённо, но поддался и устроился поудобнее на моей кровати.
—Ну, спасибо! — я взяла его руку, приподняла её и положила на салфетку, расстелённую на своём колене. Однако его пальцы были не такими ровными из-за переломов.
