— Ну, я должна еще потренироваться. Дай мне свою вторую руку. Лак для ногтей быстро высыхает. Он быстросохнущий. — Я схватила вторую руку Генри и положила её на своё колено, на которое я уже успела положить новую салфетку.

— Вырвите мне глаза! — Генри потёр пальцем свои накрашенные ногти. — На самом деле... выглядит как клей-момент. — Кажется, Генри был удивлён. Он снова наклонился вперед и через моё плечо начал наблюдать, как я рисую лаком.

— Ты сидишь неправильно... — недовольно пробормотал он.

— Прости? — внезапно Генри обвил своей рукой мой живот и притянул меня ближе к себе. Он положил голову на моё плечо, подхватил не накрашенной рукой мою ногу под коленом и поднял её вверх.

— Сядь прямо, иначе испортишь себе спину, — сказал он очень спокойно, что было для него редкостью. В основном он поступал так рассудительно, так... так совершенно по-иному только когда играл на своей гитаре или писал текст песни. Часто он просто дурачился, злил меня или погружался в свои мысли.

"Как обходительно с твоей стороны", — подумала я и снова взяла его руку. Я продолжила красить его ногти, а Генри, по-прежнему не убирал руку с моего живота. Это очень волновало меня. Я практически лежала на нём и чувствовала его тепло, а также его дыхание на своей коже. Это заставляло нервничать меня ещё больше. Почему рядом с Генри я чувствовала себя так неуверенно? Теперь даже моя рука начала дрожать. Это было уже слишком. Его внезапная близость. Его манера и то, как он прикасался ко мне. Его голос, который звучал по-другому.

— Всё хорошо? — внезапно спросил он. Я испугалась и заметила, что застыла на одном движении.

— Ах, да, я просто задумалась, — сказала я, пробуя сесть по-другому. Я хотела посмотреть, как бы в этом случае Генри попытался удержать меня. Но он с лёгкостью усадил меня обратно так, что я снова оказалась прижатой спиной к его груди. О, Боже, что происходит? Он никогда не позволял себе такого. Что это было? Почему я вообще здесь сижу, а не тренируюсь на своих ногтях? Если я хочу красить свои ногти, то я должна была тренироваться на своих пальцах... Как мне вообще пришла эта идея потренироваться на ногтях Генри? — Я думаю, достаточно. Сейчас принесу тебе жидкость для снятия лака, — сказала я и выскользнула из объятий. Генри отпустил меня сразу же, боковым зрением я увидела, как он скептически осматривает свою накрашенную руку.

— Итак, в одном я уверен точно. В том, что ужасно, когда у мужчины накрашены ногти. Это смотрится просто смешно. — Генри, кажется, снова был самим собой. Или он оставался таким всё это время, а я навоображала себе не пойми что? Я довольно долго смотрела на него, пока он сам не посмотрел на меня вопросительно.

— Даниэль из параллельного класса красит ногти. Только после школы, разумеется. Он подводит чёрным цветом глаза и носит кожаные браслеты. Это выглядит очень эффектно.

Даниэль был милым в своей необычной манере. Он был не таким, как Генри или Кристиан. Даниэль был неприступным типом, который читал на переменах и ни с кем не разговаривал. Но это было уже кое-что. Кристиан был классным. Популярный, аккуратно одетый, из хорошей семьи. Он играл в футбол и имел невероятно милую улыбку. Я вздохнула, когда подумала о том, что этот невероятный красивый парень появится сегодня вечером на моем дне рождения. Ах, да. И там будет Генри. Мой лучший друг. Парень-сосед (прим. — Парень-друг, с которым уютно). Весёлый шутник. Он скорее парень-скейтер, хотя и играет с парнями в баскетбол, но также часто зависает в парке. Иногда он носил бейсболки, и часто его брюки висели на бёдрах так низко, что из-под них выглядывали боксеры. Я доверяла ему целиком и полностью. Но, тем не менее, именно сейчас он заставлял меня нервничать. На какое-то мгновение я вспомнила, что когда-то была влюблена в него. Если бы это произошло пару лет назад, я бы сейчас так и осталась сидеть в его объятиях, а не вскочила искать жидкость для снятия лака. Тогда, три года назад, я не упускала ни единой возможности приблизиться к нему или коснуться его.

— Нашла! — закричала я и снова села рядом с ним.

— Какое счастье! — Генри засмеялся и отлил немного жидкости на новую салфетку.

Наблюдая за ним, я снова почувствовала нервное покалывание в животе. У меня болел живот? Я заболеваю? Или голодна? Не могли же проснуться старые чувства! Генри не хотел отношений со мной. Я просто слишком много думала над его поведением. Мы лучшие друзья и должны остаться ими. Мне необходимо, чтобы Генри был рядом... и я никак не могу разрушить нашу дружбу потому, что думаю, что влюблена в него. Нет, это не так. Этого просто не может быть!

— Мы должны что-нибудь поесть. Эми и Луиза должны прийти к пяти, но до этого я умру от голода. Ты хочешь что-нибудь съесть? — спросила я Генри. Конечно же, это болел желудок. Если я что-нибудь съем, покалывание сразу же исчезнет.

— М-м-м... Пиццу или макароны? Мороженое? Держу пари, что твоя мама что-то оставила в холодильнике. — Генри понюхал чистые ногти и поморщился.

— Сейчас ты должен их аккуратно помыть с мылом... — смеясь, я встала. — Мама приготовила шоколадный торт и ореховый кекс, они в холодильнике. Но я притронусь к ним ровно в полночь. И уж тогда съем их до последней крошки! — с широкой улыбкой говорила я о своих намерениях.

Генри встал и пошёл в ванную. Я слышала только то, как он открыл кран. На кухне я открыла холодильник, который был забит до отвала. И я любила большую часть продуктов из того, что там находилось! Салат, овощи, мясо, остатки ужина... моя мама покупала так много всего, что в холодильнике всегда что-то было.

— О, очень хорошо! — я вытащила несколько пластиковых контейнеров с вчерашним ужином, который мама аккуратно упаковала отдельно.

— Ага, консервы? — спросил Генри, внезапно появляясь рядом со мной.

— Вчерашний ужин. Стейк с жареной картошкой и салатом. — Я открыла банки и сунула их Генри под нос. — Нужно только подогреть. Ты любишь стейк? — Генри жадно уставился на содержимое контейнеров и улыбнулся.

— Конечно! Я сейчас подогрею, — сказал он, подходя к плите, и взял сковородку с маслом.

— Ты моё спасение! — я поставила открытые контейнеры рядом с плитой, а сама пошла к барному стулу и стала наблюдать, как Генри готовит.

— Точно, если подогревом еды займёшься ты, то от них останутся только угольки, и в нашу дверь постучатся пожарные. — Генри засмеялся, и умело уклонился от кухонного полотенца, которым я замахнулась на него.

— Это было только один раз! Один! — это произошло несколько лет назад, когда я сама хотела приготовить.

Мне было десять лет, и тогда я захотела сама приготовить макароны. Я только ненадолго поднялась в свою комнату, когда варились макароны, и не заметила, как вода из кастрюли выкипела. Макароны начали подгорать, и вспыхнуло пламя, полотенце, висящее рядом с плитой, мгновенно загорелось. За короткий промежуток времени небольшую часть кухни охватил огонь. Мои родители были в гостях у соседей, а Генри был у меня.

— Это был настоящий хаос, — прошептала я. Родители примчались вместе с соседями. Генри позвал их, потому что у нас на кухне не было огнетушителя. — Без тебя, пожалуй, наш дом сгорел бы, — робко сказала я.

— Ты не думаешь, что без пожарных? Они потушили кухню.

— Меня посадили под домашний арест на четыре недели. Это было ужасно. И я должна была каждые выходные звонить пожарным, чтобы они объясняли мне, как не подпалить случайно кухню ещё раз. — Я подперла голову руками и засмеялась. — Мама плакала, потому что волновалась за меня. — Воспоминания об этом немного расстроили меня, потому что до сих пор всё это стояло у меня перед глазами. Грустно улыбаясь, я подняла голову и посмотрела на Генри, который подошёл ко мне. Он несильно ударил меня в плечо.

— И именно поэтому я больше не спущу с тебя глаз. Кто знает, что ты подожжёшь в следующий раз. Я буду следить сегодня, когда мы будем зажигать свечи. — Он ухмыльнулся и снова мягко ударил меня.

— Хорошо, хорошо! — я засмеялась и ударила его в ответ, но сильнее, чем он меня. У Генри были мускулистые плечи, не как у качка, но всё же. Он никак не реагировал на то, что я бью его своей маленькой рукой. Замечал ли он это вообще? Я ударила его ещё раз.

— Эй, эй! Что такое? — возмутился он.

— Забей! Как будто ты это чувствуешь. — Я начала его щипать и, чтобы сделать это больнее, приподняла его майку. Мы смеялись, и мне стало не так грустно.

— Ай, это больно! Ау! Эй! — он пытался уклониться от моих ударов и щипков и внезапно схватил меня за запястья.

— Ты стала сильнее, — сказал Генри. Он держал меня осторожно, будто боялся, что я в любой момент могу вырваться, но я не хотела этого. У Генри снова был пронзительный взгляд, который выбивал меня из колеи. Это продолжалось уже несколько недель, и такие ситуации заставляли меня чувствовать себя неуютно. И теперь он снова так смотрел на меня. Уже второй раз за день.

"Не смотри так, будто ты что-то чувствуешь", — подумала я и осторожно освободилась от его хватки.

Я снова облокотилась на остров и продолжила наблюдать за тем, как Генри переворачивает стейк на сковороде и кладет картошку в горячее масло.

— Ты самая сильная девушка, которую я знаю. Другие всегда царапаются. Но ты всегда можешь меня одёрнуть, если что. — Генри игриво потёр плечи, и на какой-то момент я действительно поверила, что ему больно. — Это конечно не плохо. Но всё равно ты всего лишь девушка. Маленькая и слабая, которой нужен защитник. Того, кто будет драться за тебя. — Он говорил и одновременно махал лопаткой, будто бы был профессором на лекции.

— Эй! — я подняла ногу и легко толкнула его в бедро.

— Уах! — Генри театрально упал на пол и сделал вид, что ранен.

— Очень смешно! — я встала со стула. Теперь я возвышалась над ним. Забрав у Генри лопатку, я вскинула её в воздух, будто это был скипетр.

— Вот, что ты получил! Запрет работать на кухне! Сядь, я доделаю. — Я встала у плиты и перемешала картошку несколько раз, тем временем Генри поднялся с пола.

— Почему ты покраснел? — спросила я Генри, но он быстро направился к шкафу и достал две тарелки.

— Покраснел? Нет, это не так! — он отвернулся от меня и поставил тарелки на стол.

— Ты покрылся румянцем. Я сделала тебе больно? — моё сердце забилось быстрее. Я не хочу причинять ему боль!

— О, нет! — он ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. — Такой день никогда не наступит. Просто жарко, — ответил он спокойным голосом и потянул меня за волосы.

— Ах! — закричала я, потому что именно сейчас я этого не ожидала. — Генри! — возмутилась я и попыталась поправить свою прическу. Он обежал вокруг островка. Генри смеялся надо мной. — Ну, погоди же! — я хотела побежать за ним, но вспомнила, что готовлю, поэтому вернулась к плите. — Какое счастье, что я должна готовить... — проворчала я, строя из себя оскорблённую. Я слышала, что Генри ещё смеётся. Спустя несколько минут он решился подойти ко мне.

— Если ты продолжишь поджаривать стейк, он станет жёстким. — Он подал мне две тарелки, на которые я выложила мясо и жареный картофель.

— Хорошо, хорошо. Что с салатом? Это так типично. Всегда есть только мясо, а здоровую пищу — никогда.

— Это исключительно только ради тебя, — покровительственно сказал Генри, ставя обе тарелки на стол, потом он снова вернулся к холодильнику и достал напитки. Я, в свою очередь, взяла салат и два стакана.