— Ага.
Я не говорю ему, что на самом деле я сегодня не работала над забором Дейна. Я также не рассказала ему о поцелуе. Обычно я не могу хранить секреты от Джуда, чтобы спасти свою жизнь, но с Дейном все по-другому. Я не могу объяснить, что происходит между нами, потому что я сама этого не понимаю.
Джуд может сказать, что что-то не так.
— Что с тобой случилось? Ты странно выглядишь.
Я пожимаю плечами. Движение кажется странным, как будто я только что его придумала.
— Я собираюсь переодеться, — я слышу слова, слетающие с моих губ, как будто их произносит кто-то другой. — Ты идешь на эту вечеринку у костра?
— Черт возьми, нет, — Джуд хмурится.
Я снова пожимаю плечами.
— Как хочешь.
Я ковыляю по дому, замечая, сколько усилий требуется, чтобы поднимать ноги. Движение при ходьбе больше не кажется автоматическим. Мой пульс учащается. Я чувствую, как мышцы сжимают кровь, как рука отжимает губку.
— Что за хрень? — шепчу я. — Что ты сделал?
Я не знаю, говорю ли я с Дейном или сама с собой. Я, должно быть, сошла с ума, пригласив этого человека в свою голову.
Я не знаю, о чем я думала. Должно быть, это какое-то стремление к саморазрушению, которое тянет меня к нему снова и снова.
В главном вестибюле девяносто шесть плиток и шестнадцать ступенек на второй уровень, но только тридцать девять перил — одного не хватает. Люстры сделаны из латуни, а птицы на обоях — вьюрки…
Мои глаза мечутся повсюду, пересчитывая все. Мое сердце бьется слишком быстро.
Я поднимаюсь по второй лестнице в свою комнату и бросаюсь на кровать, затыкая уши и закрывая глаза.
Когда я снова поднимаю голову, все нормально. В комнате темно и прохладно. Тишина — это просто тишина.
Мой телефон жужжит рядом с кроватью:
Эмма
Я не хочу и дальше доставать тебя, но ты упускаешь массу интересного
Мои большие пальцы двигаются по экрану. Я печатаю, передумываю, затем отправляю это вместо этого:
Я
Ухожу сейчас же
Реакция мгновенная:
Эмма
Черт возьми, да! Тащи сюда свою задницу!
Я улыбаюсь, засовывая телефон в карман. Приятно чувствовать себя желанной, даже просто в качестве еще одного тела на вечеринке.
Я перебираю шесть предметов одежды, развешанных в шкафу, вытаскиваю рубашку, которую считаю «самой красивой», то есть на ней нет размазанной краски или видимых дырок. Чего нельзя сказать о моих джинсах.
Я расчесываю волосы, добавляю немного подводки для глаз и блеска для губ и сбрызгиваюсь одеколоном Джуда. В треснувшем зеркале, при свете лампы, я выгляжу чертовски хорошо.
Джуд во дворе, по локоть в деталях двигателя.
— Уверен, что не хочешь пойти?
— Нет, спасибо, — он наваливается всем весом на гаечный ключ, пытаясь открутить ржавый винт. — Я собираюсь наладить бесперебойную работу.
Мой брат становится невероятно продуктивным, когда избегает того, что ненавидит больше всего.
— Не засиживайся допоздна.
— И тебе того же, — говорит он, бросая на меня взгляд.
Ладно, ладно, сообщение получено.
В сотый раз я напоминаю себе перестать нянчиться с ним. Хотя это было бы намного проще, если бы он иногда вел себя как взрослый.
Ему двадцать, напоминаю я себе. Больше не ребенок.
И в кои-то веки, когда я смотрю на него, сгорбившегося в ярком свете лампы, я действительно вижу это.
Глава 13
