Реми
Поездка в Гримстоун становится привычной и успокаивающей — узкие, по большей части пустые дороги, окруженные с обеих сторон высокими лесами.
На Главной улице закрыты все магазины, кроме бара «Резак тумана» и отеля «Монарх». Я паркуюсь возле бара, как предложила Эмма, затем спускаюсь по длинной лестнице из деревянных ступенек, встроенных в скалы, на пляж с черным песком внизу.
Я поддразнивала Дейна из-за названия Гримстоун, но он был прав — я никогда не видела более темного и неприступного пляжа. Чернильные скалы образуют отвесный спуск к плоскому песку, который блестит, как черные бриллианты. Волны врываются в темные пустоты морских пещер и с шипением отступают обратно.
Костер пылает в четверти мили дальше по пляжу, окруженный фигурами, чьи длинные тени тянутся по песку, как накидки. Шум и смех пугают меня, и на мгновение я подумываю развернуться и поехать обратно домой.
Затем я замечаю ярко-оранжевую голову Эммы, и она поворачивается и тоже видит меня.
— Это Реми? Иди сюда, я хочу представить тебя всем!
«Все» оказываются пестрой смесью людей двадцати-тридцати с чем-то лет, которые живут и работают в окрестностях Гримстоуна. Половина, похоже, связаны друг с другом сложными и запутанными нитями. Олдос и Эми — черноволосые близнецы, оба работают на новом курорте, Олдос консьержем, а Эми горничной. Это, по-видимому, оскорбительно для Корбина, смуглого и угрюмого кузена Эммы и Тома, который управляет заправочной станцией недалеко от города.
— Никто не должен работать на этих паразитов.
— Мне нужно где-то работать, — сердито говорит Эми. — А «Монарх» не нанимал.
— Я бы наняла тебя, — говорит Селина, сочная брюнетка со скрипучим голосом, владелица тату-салона рядом с отелем. — Но только на лето. Зимой не могу этим заниматься.
— Меня уволят после Хэллоуина, — мрачно говорит ее сестра Хелена. Хелена — соблазнительная блондинка, которая занимается гаданием на картах Таро и, кажется, имеет какое-то отношение к Корбину, хотя я не могу сказать, родственники ли они или раньше спали вместе — Хелена не перестает сверлить его взглядом, в то время как Корбин притворяется, что ее не существует.
Из жестяного динамика играет музыка. Дальше по пляжу люди танцуют и играют в волейбол.
Том настолько пьян, что я не думаю, что он даже помнит, что писал мне.
— Реми! — кричит он, поднимая свой стакан с таким энтузиазмом, что половина пива выплескивается ему на руку. — Откуда ты взялась?
— Притворись, что его не существует до завтра, — Эмма хватает Тома за плечи, разворачивает его и толкает обратно в направлении бочонков. — Это не то впечатление, которое он хотел произвести.
— Реми! — Том орет в ответ через плечо, хотя Эмме удалось оттолкнуть его всего на два фута. — Хочешь поиграть в пивной понг?
— Стол сломан, — напоминает ему Эмма.
— Кто сломал стол?
— Ты это сделал.
— Что?
— Обычно он не такой… — Эмма вздыхает, убирая с лица кудрявый оранжевый локон. Это локон Тома — он кладет голову ей на плечо, заставляя ее поддерживать большую часть его веса. — На самом деле, он такой большую часть времени.
Том хватает Эмму за подбородок большим и указательным пальцами и покачивает им, как будто заставляет ее говорить.
— Я Эмма, и я злюсь...
Она отпихивает его в кучу одеял, покрытых песком. Остатки пива Тома пролетают по воздуху и приземляются Корбину на колени. Корбин вскакивает, подняв кулаки. Хелена хватает Корбина сзади, а Эмма бросается на своего пьяного кузена. Корбин вырывается на свободу, и воцаряется хаос.
Двадцать минут спустя, после того как Тома благополучно изолировали, а Корбин исчез в темноте вместе с Хеленой, Эмма возвращается, поцарапанная, грязная и в ужасном настроении. Я передаю ей сидр из потрепанного синего холодильника Тома.
— Вот задница, — говорит она, залпом выпивая и беря еще одну. — Это меньшее, что он может сделать.
— Я уже выпила три.
Эмма смеется.
— Надеюсь, ты правда это сделала.
Я болтала с близнецами и Селиной, мы все сидели на слегка промокших бревнах вокруг костра.
Эмма трет костяшками пальцев под носом.
— Я вообще не знаю, зачем я ему помогаю. Надо было позволить Корбину выбить из него дерьмо в десятый раз.
— Потому что ты его любишь, — говорю я, делая глоток сидра. — Кажется, что все того стоит.
— Хм, — говорит Эмма таким тоном, как будто, может быть, а может и нет.
— Кто это? — Эми шепчет своей близняшке.
По пляжу идет фигура — высокая, худощавая, широкоплечая — потягивая вино из бутылки. Что-то в том, как он двигается, заставляет меня узнать его задолго до того, как он приближается. Мое сердце бьется с удвоенной скоростью.
Селина, прищурившись, смотрит на песок.
— Это ночной доктор?
Эмма бормочет:
