Маска с клювом сползает, и я вижу часть лица Дейна, его выражение искажено яростью, когда он снова и снова бьет лежащего ничком мистера Боунса.

Ошеломленная, я переворачиваюсь, и меня рвет на корни дуба. У меня кружится голова, и я едва могу подняться на четвереньки.

Картинки скачут вокруг меня, как фосфоресцирующее пламя: Дейн колотит парня, который ударил меня, его кулаки в крови. Самый маленький мистер Боунс бросается вперед, чтобы напасть на шерифа, ударяет его пять или шесть раз в грудь, почти быстрее, чем я успеваю заметить, затем откатывается в сторону. Тот, кого я ударил ногой в челюсть, роется в кармане.

Меня снова тошнит. Проползаю еще несколько футов.

Один из мистеров Боунсов, шатаясь, поднимается, держа в руке что-то яркое и сверкающее.

— Дейн! — кричу я.

Дейн поворачивается и ловит нож, когда тот опускается, его лезвие впивается ему в предплечье. Он издает сдавленный вопль.

Я подобрала ветку Дейна, но она тяжелее бейсбольной биты. Когда я замахиваюсь ею на последнего мистера Боунса, я даже близко не подхожу — ветка рисует дугу в пустом воздухе, ее вес разворачивает меня, так что я падаю на задницу.

Парень смеется, а затем издает испуганный хрюкающий звук.

Он смотрит вниз. Его собственный нож вонзился ему в живот.

— Черт... — говорит он, падая на колени.

Руки поднимают меня, руки, которые совсем не похожи на те, что рвали и дергали меня раньше.

Эти руки теплые и осторожные... Они поднимают меня, пока я не оказываюсь в объятиях Дейна, прижавшись щекой к его груди. Я вдыхаю его запах, который пахнет всем безопасным, всем, что мне нужно прямо сейчас, чтобы унять беспомощную дрожь в ногах.

— Ты в порядке? — он полностью снимает маску, чтобы я могла увидеть беспокойство на его лице. Я уже слышала это, ясно как божий день, в его голосе.

— Ты спас меня, — я смотрю на него, потрясенная и немного благоговейная.

Никто никогда раньше не спасал меня.

Мне всегда приходилось спасать себя самой.

— Эти ублюдки, — с горечью говорит Дейн. — Неудивительно, что они никогда не ловили людей за этим занятием.

— Подожди! — кричу я, заставляя Дейна опустить меня на землю, хотя я бы предпочла остаться в его объятиях. — Нам нужно сфотографировать...

Я хватаю свой телефон и сдергиваю маску с парня, которого избивал Дейн, того, кто ударил меня. Как я и ожидал, это один из помощников шерифа — тот, кто шептался и смеялся надо мной в тот день в кафе. Его лицо похоже на гамбургер, но я все равно делаю снимок, когда он стонет.

Я тоже снимаю маску Шерифа Шейна, планируя сфотографировать его глупую рожу в отключке. Но пустые глаза, смотрящие на меня снизу вверх, гораздо больше, чем просто без сознания.

— Он мертв, — говорит Дейн без необходимости.

— Но как…

Я убираю руку с груди шерифа, моя ладонь пропитана ярко-красной кровью.

— Пошли... — Дейн тянет меня за руку. — Нам нужно убираться отсюда.

Глава 30

Дейн

Эми позволяет мне вывести ее из парка. На самом деле, я наполовину несу ее — она шатается на ногах от шока и страха или от того, что слишком много выпила.

— Как ты меня нашел? — бормочет она.

— Я наблюдал за тобой весь вечер. Я думал, что Джуд отвезет тебя домой, и к тому времени, когда я понял, что это был не он, я потерял тебя в парке. Потом я услышал, как шериф визжит, как маленькая девочка...

Реми издает слегка безумный смешок.

— Я ударила его ногой в нос... Давно хотела это сделать.

— Ну, он получил свое...

Я думаю о крови, пропитавшей перед его мантии. Шерифа ударили ножом несколько раз — гораздо больше, чем было необходимо.

— Я этого не делала, — сразу же говорит Реми. — Я думаю…Я думаю, это сделал один из его парней.

— Один из помощников шерифа?

— Я… да. Может быть. Я не знаю, все кружилось, я ударилась головой о дерево, а потом этот парень ударил меня...

— Я видел это, — это все, что я видел в драке, потому что, как только он ударил Реми, у меня потемнело в глазах, и я прыгнул на него и бил до тех пор, пока не почувствовал, что мои кулаки вот-вот сломаются.

Я никогда не испытывал ничего подобного той ярости, которая охватила меня, когда я увидел, что эти ублюдки навалились на нее, а шериф расстегивал штаны…

Я бы разорвал их всех троих.

Мгновенно, весело, без угрызений совести.

Что немного, блять, пугает, потому что я никогда раньше даже не дрался.

Но я был там, готовый причинять боль и даже убивать.

Кроме… Я не думаю, что я на самом деле кого-то убивал.

И Реми тоже говорит, что она этого не делала.

Она цепляется за мою руку.

— Как ты думаешь, копы — это те, кто вламывался в мой дом? Шериф выписал мне штраф за превышение скорости в первый же день, когда я приехала в город. Возможно, это он все время издевался надо мной...

— Возможно.

Я чувствую, что мне нужно кое в чем признаться, и сейчас самое время это сделать.

Я смотрю Реми в глаза и говорю ей правду: