Лжец…
Чувство вины похоже на болезнь, на пищевое отравление. Я бы хотел, чтобы меня вырвало.
Я ложусь в свою кровать, пытаясь выбросить ее из головы. Звук ее голоса... когда мы впервые поцеловались…
Через мгновение я чувствую что-то вроде холодных рук на своей обнаженной груди…
Затем ледяные губы у моего уха…
Я закрываю глаза и сдаюсь.
Глава 21
Реми
На следующей неделе Дейн пишет, чтобы отменить мою встречу по починке забора. Я не хочу принимать это на свой счет, но трудно не делать этого, когда он не назначает мне другое время для прогулки. Отмена кажется связанной с тем, что мы делали на пляже, и я провожу всю неделю, беспокоясь, не облажалась ли я как-нибудь, сдерживаясь и раздражаясь, потому что мой вибратор доставляет гораздо меньше удовольствия по сравнению с его ртом.
Эмма заходит три раза за один и тот же период, чтобы полюбоваться моими успехами по хозяйству и принести свежие маффины. В первый раз это малиновый крамбл, но после того, как Джуд говорит что-то язвительное о пальто Эммы, следующие две порции — черничные.
— Почему она продолжает приходить? — жалуется Джуд. — Достаточно того, что другой всегда здесь.
— Из-за другого у нас чуть свет не погас, — напоминаю я ему. — И разве ты не должен радоваться, что у меня наконец-то есть друг? Разве не ты придирался ко мне по этому поводу буквально на днях?
— Я сожалею об этом, — Джуд хмурится. — Она тормозит тебя, придирается к тебе, пока ты пытаешься работать.
— Это даже неправда! Она помогла мне покрасить весь бальный зал.
Я бросаю на Джуда многозначительный взгляд, потому что он еще даже не закончил мастер-класс.
Джуд невосприимчив к взглядам, как и к большинству слов, которые слетают с моих губ.
— Она даже не настолько хорошо готовит.
— Тебе следует давать ей уроки: сто различных блюд, приготовленных в основном из арахисового масла.
— Кулинария для плебеев, — Джуд взъерошивает волосы.
— Не говори как один из тех идиотов из твоей старой школы.
— Я один из этих идиотов, — угрюмо говорит Джуд. — Или я им был.
— Ты мог бы быть идиотом из Гарварда — твои оценки достаточно высоки.
— Опять это.
— Да, это. Если бы ты просто…
Но Джуд уже выходит через заднюю дверь, спасаясь от моего нытья.
Остаток дня проходит медленно. Я все еще работаю в бальном зале, полирую паркетные полы. К счастью, мне не пришлось заменять их полностью, просто отшлифовать с точностью до дюйма и повторно прокрасить.
Я слышу, как Том наверху меняет проводку в роскошных старинных люстрах. Он был на удивление подавлен с тех пор, как брат Дейна придушил его до потери сознания. Но я думаю, к нему возвращается самообладание, потому что последние два дня он изо всех сил настаивал, чтобы пригласить меня на ужин.
Я сказала ему «нет» первые три раза, но теперь я смотрю на пустой экран своего телефона, испытывая настоящее разочарование. Дейн все еще не ответил на мое последнее сообщение.
Итак, когда десять минут спустя Том входит в бальный зал, потный, грязный и ухмыляющийся, чтобы сказать мне, что он почти закончил, я говорю безрассудно и немного злобно:
— Это нужно отпраздновать.
— Черт возьми, да, это так... Ты наконец позволишь мне угостить тебя пиццей?
— Думаю, я должна угостить тебя одной.
— Не буду с этим спорить. Я заеду домой и приму душ, а потом заеду за тобой.
— Отлично, — уже сожалея об этом, я одариваю его тошнотворной улыбкой в ответ.
Я ничего не должна Дейну. У нас нет отношений, и это действительно чертовски ранит мои чувства, что он не разговаривал со мной после нашего невероятного свидания на целый день и перепихона на пляже.
С другой стороны, это дерьмово — позволять Тому сводить меня куда-нибудь, просто чтобы я почувствовала себя лучше.
Но теперь я застряла. Блять.
Единственное, что меня подбадривает — это прогресс, которого я добиваюсь по дому. Я работаю с того момента, как просыпаюсь, и до тех пор, пока не заваливаюсь в постель, иногда настолько вымотанная, что почти засыпаю в душе.
Либо я слишком устала, чтобы это слышать, либо призрачный пианист отсутствовал так же, как и Дейн. Я мирно спала всю неделю.
* * *
