Он не целует ее на прощание.

[10] Йотам Оттоленги — известный британский шеф-повар и ресторатор.

Понедельник

8

Робин

Полицейский участок и таможенный пост расположены в одном здании. Она трижды проходит мимо, прежде чем заметить его, потому что вывеску xandarmerie наполовину скрывают многочисленные национальные флаги, которыми в честь фестиваля украсили улицы.

Толкнув перед собой дверь, она входит в помещение бывшего склада с высоким потолком, где члены экипажей яхт в форме выстроились в очередь к стойке справа, а слева поигрывают своими дубинками трое загорелых мужчин в мундирах. Она идет налево, к стойке посетителей. Затем ждет, когда на нее обратят внимание.

Троица смотрит на нее как на инопланетянку. Раздражены ее появлением. Шепчутся между собой, окидывая ее взглядом. Наконец, один из них с ворчаньем встает со стула и выходит вперед.

— Что вам надо?

Сразу на английском, потому как ее гражданство представляется им вполне очевидным.

Грубиян.

Робин делает глубокий вдох, следя за тем, как держит себя.

— Помогите мне, пожалуйста, я ищу дочь.

Он вытягивает шею, оглядывает помещение и говорит:

— Дочерей здесь нет.

Он ухмыляется, явно довольный собой.

«Я недостаточно расстроена, — думает она, — он принимает мои английские манеры за спокойствие».

— Нет, я...

Он берет ручку и несколько раз ею щелкает.

— Простите меня, — продолжает она, — но мне действительно нужна ваша помощь. У меня пропала дочь. В интернете мне на глаза попались некоторые сведения, позволяющие предположить, что она здесь.

Он опять делано оглядывает помещение, по-прежнему не воспринимая ее всерьез.

Мужчины.

— Не прямо здесь. На острове Ла Кастеллана. Она сказала, что отправляется на Ла Кастеллану. Что-то насчет дня рождения. Вот я и приехала, чтобы ее найти.

Он смотрит на нее, не говоря ни слова.

— Мои поиски продолжаются уже почти год.

Ее глаза наполняются слезами. Он переспрашивает:

— День рождения?

— Да, она...

Он упирает локти в стол, улыбается и неожиданно тепло говорит:

— На этой неделе все жители Ла Кастелланы отмечать день рождения. El duqa — наш герцог. Его день. Официальный. Как у вашей королевы, да? Праздник. Festa. — Потом он к ней присматривается, и ему приходит в голову мысль. — Ваша дочь — подруга el duqa? — В его голосе явственно пробивается сомнение.

Робин силится подобрать слова. Как же мало она знает свою дочь и ту жизнь, которой та живет. Кто его знает — то, что она наплела Назрин и всем остальным, может оказаться вымыслом чистой воды. Джемма вполне может жить у какой-нибудь подруги или колоться в грязном подвале Ньюэма. Но кое-что из ее рассказов подтвердили поиски в гугле. Места, люди, даты.

— Не знаю, — отвечает она, — возможно, она дружит с кем-то, кто, в свою очередь, дружит с герцогом.

Собеседник мрачнеет еще больше.

— Сколько ей лет?

— Семнадцать. Недавно исполнилось семнадцать.

В ответ на эти слова у него чуть подрагивает бровь, но суть этой его реакции она определить не может. После чего он задает ей тот же вопрос, что и до этого сеньора Эрнандес:

— У вас пропала дочь и ей всего семнадцать?

Робин хочется выть.

— Помогите мне, пожалуйста, — произносит она, — прошу вас. Она всего лишь ребенок.

— А от меня-то что вы хотите?

— Я... может... у пассажиров парома должны проверять паспорта, так? Вы не могли бы посмотреть, может, остались какие-то записи? Чтобы узнать, здесь ли она.

— Конфиденциально, — возражает он.

— Она лишь ребенок! — молит она.

Xandarm вдруг поворачивается к ней спиной и зовет двух других. По полу стучат шаги, они слушают, до ее слуха долетают едва знакомые слова. Filja. Mama. Perdida. Pasaporte. Старший из них что-то говорит, жандарм в ответ согласно кивает, поднимает трубку и набирает номер.

Робин ждет, не вмешиваясь из страха, что что-то пойдет не так.

Когда ему отвечают, жандарм переходит на кастелланское наречие и быстро говорит. Sinjora. Filja. Perdida. Forse loqo. No sé. Si. Si. Потом вешает трубку, опять смотрит на нее, показывает на деревянную скамью, скрывающуюся в тени у двери:

— Ждите.

Она ждет почти три часа. Скамейка узкая, и Робин никак не может найти удобную позу без риска соскользнуть на пол. И очень скоро сожалеет, что не купила бутылку воды, но чувствует, что если хотя бы на пару минут покинет пост, то по возвращении вновь придется начинать сначала. В итоге она просто ждет в этом послеобеденном зное, положив на колени сумку, и смотрит, как минутная стрелка ползет по циферблату огромных часов, унесенных с какого-нибудь давно забытого парохода.

Когда часовая стрелка подбирается к трем, дверь опять открывается и в участок входит человек. Лысеющая голова покрыта капельками пота, живот свисает с ремня брюк. Костюм, правда, хороший, не из дешевых.

Даже со своей скамьи Робин улавливает запах алкоголя и сигар. Но стоит ему войти, как полицейский, которого она уже успела посчитать «своим», вскакивает на ноги. Он указывает на нее, и пришедший поворачивается, слегка покачиваясь, и смотрит на нее. Вразвалку подходит.