— Нам нужно прекратить подобные встречи, отец. — Дариус встал на моем пути, прямо у входа в пещеру, дневной свет золотил его силуэт и делал его еще больше, чем в последний раз, когда я видел его, внушающее тело возвышалось над моим.

— Как ты смеешь, — прорычал я, подняв подбородок и удерживаясь на месте. — Как ты смеешь стоять передо мной, как будто считаешь себя равным моей силе. Как будто ты не съеживался подо мной снова и снова, всхлипывая и трясясь, чувствуя вкус моей ярости из-за твоих недостатков. Как ты смеешь вставать на противоположную сторону этой войны и называть себя королем выше меня?

— В том-то и дело, отец, — задумчиво сказал Дариус, снимая со спины окровавленный топор и взвешивая его в руки. — Ты всегда был чертовски близорук. Так отчаянно жаждешь власти и так трогательно завидуешь тем, кто владеет ею больше, чем ты, что ты закрыл глаза на правду.

— И что это за правда? — прошипел я, в моей руке расцвел огонь. Смерть этого ублюдка-предателя — единственное, что я поклялся осуществить перед своим концом. Если бы был хоть какой-то шанс, что я умру в этом чертовом месте, тогда я бы забрал его с собой обратно в смерть. И на этот раз я позабочусь о том, чтобы он никогда оттуда не вернулся.

— Я не тот, кого тебе следует бояться, — жестоко ответил Дариус, улыбка исказила его лицо, когда он наблюдал, как я собираю всю свою силу в кулак, готовую вырвать его из этой жизни и увидеть, как он будет уничтожен за предательство.

— Я тебя не боюсь, — ответил я, и едкий привкус лжи ласкал мой язык.

— Боишься. Ты боялся очень, очень долго, — возразил он, как будто это был для него очевидный факт. — Но проблема с ожиданием удара зверя спереди состоит в том, что очень легко пропустить того, кто целится тебе в спину.

Я обернулся, из меня вырвался яростный взрыв огня, когда мои глаза встретились с ярко-зеленым, обвиняющим взглядом шлюхи Вега, которая изначально украла его у меня. Девушка, которая осмелилась бросить мне вызов с самого первого момента, как я ее увидел, та, которая всегда была очень похожа на своего высокомерного, всемогущего отца.

Мир вспыхнул, когда вся мощь моей силы вырвалась из меня, туннель грохотал и трясся, когда сам камень начал плавиться под яростной тяжестью моей магии. Она улыбнулась мне, приветствуя всю силу моего огня, всю моя сила для нее ничего не значила, когда она подняла руку и позволила пламени ее Феникса присоединиться к бушующей буре моей собственной силы.

Все, от воздуха до камня и моего собственного тела, сгорело. Все, кроме нее. И когда меч Роксаньи Вега врезался прямо мне в грудь, пронзив мое сердце и вырвав мою душу из пределов моего живого тела, ее последние слова, обращенные ко мне, прозвучали в моем черепе, как число погибших.

— Вот и пришел конец правления великого Короля Драконов.

Мир огня и руин раскололся вокруг меня, агония в моей плоти испарилась в одно мгновение, когда я упал со своего законного места внутри своего тела в ледяные воды реки смерти.

— Нет! — Я ревел, мои руки и ноги тряслись, пока я пытался плыть, руки хватали меня со всех сторон и снова тащили вниз.

Я закричал от ужаса, когда меня утащили под воду, Завеса захлопнулась за моей спиной, и крики мертвецов окружили меня, в то время как сотни из них кричали, чтобы схватить меня и утопить под бушующими волнами.

Я пинался и боролся, остатки воздуха вылетали из моих легких, вода обжигала, когда мне приходилось ее вдыхать, и все же я не тонул. У меня не осталось тела, чтобы умереть, только эта бесконечная, вечная агония смерти.

Я метался среди копошащейся массы мертвецов, их обвинения заполняли мой череп, пока он не стал угрожать расколоться надвое. Пока я не задохнулся под тяжестью их ненависти даже сильнее, чем страдал в пределах самой воды.

В темноте чья-то рука нашла мою, и я в отчаянии вцепился в нее, позволив ей вытащить меня из реки и бросить на берег.

Я дрожал у ног моего спасителя, кашляя и дрожа, холодный свет смерти висел вокруг меня, когда моя неудача сомкнулась вокруг меня, как занавес, окутывавший мой разум.

Я умер. Мое правление действительно закончилось, и все, что я сделал, все, что я замышлял, планировал и ради чего работал, закончилось ничем… вообще ничем…

— Спасибо, — выдавил я, мой разум боролся с реальностью того, где я был, и мое внимание сосредоточилось на здесь и сейчас, на человеке, который вытащил меня из этой реки мучений, на том, кто счел нужным спасти меня.

Я поднял глаза, ожидая найти там одного из моих Связанных, еще одну душу, преданную смерти, готовую служить мне за ее пределами.

Вместо этого на меня смотрели лица пяти кровожадных демонов. Мой рот открывался и закрывался, когда мой взгляд перемещался между моим братом Рэдклиффом, Хэйлом и Мериссой Вега, Азриэлем Орионом и моей предательской женой Каталиной.

— Подождите, — выдохнул я, увидев полную ненависть и радость, выражающие их черты, ряды мертвецов, которые стояли за их спинами и тоже ждали своей очереди встретиться со мной, но они не ждали. Они даже не замедлили шаг, а потянулись ко мне и втянули в свои объятия, разрывая меня ногтями, когтями и зубами. Хотя у меня не было плотского тела, боль была настоящей и острой. Они избили меня между ними, и я свернулся калачиком, хныканье подступало к моему горлу, а страх разливался по уголкам моей души. Душа, которая не смогла избежать этих мучений.

Мои крики наполнили воздух и эхом разнеслись по Завесе и за ее пределами, когда они пинали и били меня кулаками с местью в глазах и яростью в сердцах.

Мрачный и угрожающий голос пронзил меня, Дикий Король снова приблизился и увидел, как я дрожу под ним.

— Ты встретишься со всеми теми, кого обидел, и только когда они воспользуются своей местью и устанут от твоих страданий, мы сможем доставит тебя к Терзаемым Вратам, где тебя будут вечно пытать монстры, которые ждут тебя там.

— Пожалуйста, — просипел я, моя рука приземлилась на его ботинок, когда души расступились, позволяя ему приблизиться.

Он посмотрел на меня с ухмылкой, испытывая отвращение ко мне, когда моя бывшая-предательница подошла к нему ближе.

— Каталина, — прохрипел я, моя рука переместилась от ноги Хэйла к ее. — Однажды у нас было что-то хорошее. Вспомни об этом. Прояви милосердие.

Она оттолкнула мою руку, а затем наступила на нее, заставив меня зарычать в агонии.

— Я покажу тебе ту милость, которую ты проявил к нашим детям, — выплюнула она.

— Пришло время тебе пожинать плоды своей жизни, полной коррупции и предательства, Лайонел, — сказал Хэйл, отступив в сторону, чтобы позволить морю душ броситься обратно ко мне, чтобы отомстить. Мои крики не прекращались, мой страх был мощной вещью внутри меня, которая сжимала каждую клеточку моего существа, и в этой бесконечной муке я оказался в ловушке реальности тех самых вещей, которыми я поклялся никогда не быть. Беспомощный, напуганный, одинокий и совершенно бессильный.

ГЛАВА 111

Пламя, которое поглотило меня, и все в туннеле наконец исчезло, и я упала на колени перед костями Лайонела Акрукса, тяжесть спала с моей груди, и из меня вырвалось рыдание чистого облегчения.

Дым цеплялся за стены, каждый участок окружающих туннелей почернел от свирепого огня, который Лайонел развязал в свои последние минуты. Из меня вырвался хриплый смех, когда я прижала пальцы к испачканной сажей земле рядом с обугленными костями, которые были единственными останками тирана, который так долго мучил нас.

Свет огненной птицы Феникс, вылетевшей из меня за мгновение до атаки Лайонела, осветил дальний конец прохода, все еще кружа над моим самым ценным имуществом и защищая его от пламени, уничтожившего его отца.

Я посмотрела на нее, призывая магию прочь, и птица красного и синего огня полетела ко мне, пламя вырывалось из ее тела, пока она не исчезла, открыв человека, которого я любила до глубины души, стоящего за ней.

Улыбка Дариуса пронзила мое сердце, и я поняла, что тяжесть свободы, которую я ощущала, даже близко не могла сравниться с тем, что он чувствовал, когда наконец увидел, как тиран, преследовавший каждое мгновение его жизни, превратился в ничто.

Через мгновение он оказался рядом со мной, упал на колени и целовал мои окровавленные губы, сжимая мое лицо своими руками и прижимая свои губы к моим.

В этот момент мои слезы, наконец, вырвались на свободу и потекли по моим щекам, поскольку цена этого момента накапливалась вокруг меня, потерянные жизни и принесенные жертвы, все это привело нас сюда.

— Ваш долг оплачен, — проговорила тень над нами, и мы отстранились, глядя в лицо смерти, в то время как Паромщик смотрел на нас сверху вниз, и казалось, будто кандалы упали с наших душ, потребность в смерти и резне ускользнула. далеко, как будто ее никогда и не было. — Сегодня был хороший день для смерти, но я не хочу снова видеть никого из вас, пока не придет ваше время пройти мимо меня.

Я выгнула бровь, но он уже ушел, его форма, казалось, исчезла, когда он проскользнул обратно через складки Завесы, и мы остались в холоде и темноте пещер под горой.

Мой взгляд упал на мерцание золота под костями Лайонела, и я потянулась, чтобы взять его, и нашла монету, форма Дракона, которая сидела на боку, обгорела и расплавилась, так что ее было почти невозможно расшифровать.

Я улыбнулась, протягивая ее Дариусу, чья рука мгновенно сомкнулась на ней.

— Пусть долго правят Истинные Королевы, — прошептал он мне на ухо, — Не могу дождаться того, чтобы увидеть, что ты будешь делать дальше.

— Тори? — Зов Дарси отвлек меня от искушения губ моего мужа, и я окликнула ее, заставив себя подняться на ноги и повернувшись в сторону ее голоса.

Она прибежала из-за угла, ее меч загорелся огнем Феникса и осветил каменные стены, заставляя кости на темной земле резко выделяться на фоне скалы.

— Это он? — начала она, с надеждой на лице, и я кивнула, открывая ей руки и заключая ее в свои объятия.

— Мы сделали это, Дарси. Мы убили их всех — война окончена.

Один за другим нас нашли все остальные, их возгласы празднования смерти Лжекороля лишь смягчались тяжелым грузом горя, которое охватило нас.