Несмотря на все это, я держалась за свою сестру, и правду о том, что это значит, что теперь мы все меняем. И когда мы вышли на яркий дневной свет за пещерами, и наша армия разразилась громкими аплодисментами празднования, я не могла не задаться вопросом, что мир еще может нам бросить.

ГЛАВА 112

Я оторвалась от сестры и обнаружила, что Орион смотрит на кости человека, причинившего ему столько боли. На его губах не было ни усмешки, ни ненависти, только облегчение.

— Он мертв. — Орион выдохнул этот факт, и воздух, казалось, задрожал от этого.

— Я думал, что захочу плюнуть на него больше, чем сейчас, — размышлял Ксавьер, схватив Дариуса за руку, его голова тряслась от недоверия, видя тело своего отца, лежащее между нами всеми. — Вместо этого я не чувствую ничего, кроме желания отвернуться от его костей и никогда больше о нем не думать.

— Он не стоит большего, — сказал Дариус.

— Нет, — согласился Ксавьер, казалось, смущенный собственной реакцией. Он присел, чтобы посмотреть на обугленные останки Лайонела, склонив голову набок. — Надеюсь, они устроят тебе ад после смерти, старик.

— Мама позаботится об этом, — поклялся Дариус, и мой пульс ускорился от ощущения, что Завеса стала тоньше, и, клянусь, я услышала крик, доносившийся с ветром, проносившимся по пещерам. Одна чистая, мучительная боль, принадлежавшая тирану, мертвому лежащему у наших ног.

Макс, Сет и Калеб положили руки на спины Дариуса и Ксавьера, их взгляды выражали смесь облегчения, шока и благоговения.

Джеральдин шагнула вперед, высоко задрав подбородок и выпятив грудь.

— Действительно великая новость, — выдохнула она. — О, судьба поет песню веселых ветров. Как будут чирикать птицы и болтать жуки в этот день. Ибо Хромого Драгуна больше нет, а Королевы Вега восстают, восстают, восстают! Вперед и во веки веков!

Габриэль подошел и встал рядом с Орионом, сжимая его руку, и все мы разделили этот момент победы. Затем мой брат улыбнулся нам с Тори, указывая на проход, ведущий к яркому дневному свету.

— Пришло время заявить о своей славе. Солнце ждет, чтобы улыбнуться новым королевам, — сказал он.

Я посмотрела на своего близнеца, в моей груди нарастало предвкушение того, что должно было произойти. Мы сделали это. Это больше не было мечтой или надеждой. Мы выиграли войну. И теперь нам нужно было править королевством, изучать сто тысяч вещей и исправлять столько ошибок. Жители Солярии рассчитывали на нас, и я была чертовски благодарна, что мне не пришлось брать на себя эту роль в одиночку. Мы пришли в этот мир вместе и вместе завоевали свои короны. От несчастья к удаче мы прошли путь бок о бок. И когда мы выходили из тьмы, я знала, что мы всегда будем неразрывно связаны тремя вещами.

Наши короны.

Наша история.

Наши души.

ГЛАВА 113

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

— А ты готова? — спросила я, глядя на Дарси в ее струящемся темно-синем платье со стразами в лифе и накидке из серебряного плетения, свисающей с ее плеч, которая тянулась позади нее, как вуаль, пока она шла.

Мой наряд соответствовал ее, хотя мое платье было черным, что стало чем-то вроде темы нашего гардероба, когда мы появлялись в таких случаях. Джеральдин утверждала, что это произошло потому, что людям нужна преемственность после многих лет неопределенности и испытаний войны, но у меня было ощущение, что это было сделано для того, чтобы людям было легче отличать нас друг от друга.

— Я думаю, что какая-то часть меня навсегда останется бедной девчонкой в старой пижаме с кроликом, свернувшейся калачиком на углу дивана, который одновременно служил и нашей кроватью, — ответила она с кривой улыбкой. — Но кроме этого — да.

— Да, — повторила я, взглянув в огромное позолоченное зеркало, которое стояло напротив нас в вестибюле Дворца Душ. Джеральдин изо всех сил старалась очистить это место от налета присутствия Лайонела, но некоторые призраки все еще оставались. В этих стенах была запечатлена боль, подобную которой мы никогда не забудем. Но мы не могли позволить, чтобы память о Лайонеле навсегда запятнала это событие. Итак, мы снова вернулись, хотя бы только для официальных мероприятий. И я не был уверена, что может быть более официальным, чем коронация.

Меня было не узнать в девушке, которая бродила по улицам Чикаго, воровала супербайки ради быстрых денег и пила текилу в сомнительных барах, но в моих зеленых глазах все еще пылала та же самая искра бунта. Я все еще была собой. Теперь я была намного лучше этого.

Это были месяцы скорби и возмещения ущерба, переселения и обновления, и теперь, после шести изнурительных месяцев, мы наконец почувствовали, что наше королевство воссоединилось достаточно, чтобы официально объединиться позади нас. Или, по крайней мере, Джеральдин настаивала на том, что, если мы будем ждать еще немного, звезды выгонят нас и выберут монарха, более готового принять эту роль.

Я фыркнула, подняла подбородок и попыталась выглядеть царственно — что бы это, черт возьми, ни значило.

Достигла я этого или нет, было под вопросом, но я обнаружила, что время истекло, когда Джеральдин промчалась через комнату в суетливом вихре серебряной тафты и распахнула двойные двери, не сказав ни слова, чтобы спросить, готовы ли мы.

Палящее летнее солнце заставило меня щуриться, когда я смотрела на бесконечную толпу, собравшуюся за ступенями, ведущими на балкон, окружающий дворец. Выглядело так, будто все придурки со всей Солярии пришли посмотреть, как на наши головы возлагают короны.

Я проглотила комок в горле и еще раз обменялась взглядом со своей близняшкой, прежде чем сдаться неизбежному и выйти на балкон вместе с ней рядом со мной.

Наши маленькие драконы вылетели из дворца и полетели над толпой, принимая участие в праздновании сами, а я с улыбкой наблюдала за их крошечными телами, движущимися по воздуху.

Толпа аплодировала, размахивала транспарантами и пела песни, которые я не могла разобрать. К нашим ногам швыряли цветы, а Фейри выкрикивала нам признания в любви и верности. Я заметила табличку, умоляющую меня бросить Дракона и выйти замуж за парня, который ее держит, и я фыркнула самым некоролевским смехом.

— Ни единого шанса, — прорычал Дариус, выйдя из того места, где он ждал, и предложил мне руку.

— Ты похож на одного из тех рождественских щелкунчиков, — сказала я ему, когда мой взгляд пробегал от черных ботинок на его ногах, через приталенный кроваво-красный костюм и рубашку с рюшами, вплоть до идеально растрепанных черных волос, которые спадали на его глаза, как всегда. — Тебе просто нужен цилиндр.

— А ты выглядишь как салфетка от туалетной бумаги, — парировал он, его губы коснулись моего уха, когда он наклонился ближе, чтобы заговорить со мной. — Я с нетерпением жду возможности поискать кожу под многочисленными слоями этой штуки, когда мы здесь закончим.

— Только если ты наденешь шляпу, — поддразнила я, и он ухмыльнулся мне тем совершенно отвратительным образом, который всегда приводил меня в ярость.

— Твои идеи ролевых игр действительно принимают некоторые интересные обороты, — сказал он, и моя улыбка стала шире.

Орион, сидящий по другую сторону от Дарси, тоже был одет в красное, такой же взъерошенный, в рубашке и с бородой, так аккуратно подстриженной, что казалось, будто кто-то провел по ней линейкой. Они оба были для нас как подставки для книг, и я улыбнулась ему, позволив Дариусу увести меня от дверей.

Крики толпы стали невероятно громкими, когда мы проходили мимо, и я едва заметила трон Гидры, который был вынесен сюда и ждал нас, пока мы не оказались прямо перед ним.

Дариус и Орион повернулись к нам лицом, а затем упали перед нами на одно колено, первыми присягнувшие новому порядку.

Я не могла не ухмыльнуться Дариусу, когда он склонил голову перед моими ногами, и почувствовала, как его зубы впились в кожу моей лодыжки сквозь юбку, как будто он точно знал, насколько самодовольной я выгляжу в тот момент.

Я подавила дрожь от удивления и тайком нацелился на него, но он уже отошел достаточно далеко, что ударить его было невозможно без того, чтобы это не было заметно сотням камер, направленных в нашу сторону.

— Истинные Королевы стоят перед вами, готовые принести клятву и претендовать на корону своей родословной. Они будут действовать единой волей, одним голосом и одним сердцем ради блага и процветания нашего дорогого королевства Солярии с этого дня и до того дня, когда звезды придут, чтобы потребовать их для загробного мира. Считаете ли вы их своими монархами? — Магически усиленный голос Джеральдин прогремел над толпой, и за ее словами последовал оглушительный рев согласия, заставив мое сердце трепетать от любви к людям нашего королевства. — Тогда смотрите, как они заберут свои короны.

Джеральдин повернулась к нам, я взяла Дарси за руку, и мы вместе сели на трон Гидры, заявив права на него перед нашим королевством и всем миром.

Джеральдин продолжала произносить слова коронации, а мы с сестрой отвечали на ее слова и давали клятвы.

Габриэль шагнул вперед, вложив хрустальный шар в левую руку Дарси и чашу гадания, отмеченную рунами, в мою правую, поскольку мы поклялись заботиться о прошлом и будущем нашего королевства.

Мы не давали звездам никаких обещаний, но я чувствовала, как они наблюдают за нами, их гнев теперь сменился любопытством, как будто мы наконец доказали, что достойны этого нового чистого листа.

Одновременно Джеральдин возложила корону на голову Дарси, а Габриэль возложил корону на мою, и толпа взорвалась ненасытным ревом восторга. Затем один за другим они все упали перед нами на колени и поклялись в верности нашему правлению.

Я посмотрела на сестру с совершенно раскрепощенной улыбкой на лице, на которую она ответила столь же ярко, и я знала, что, хотя ничто никогда не будет для нас таким, как когда-то, мы навсегда останемся дома в Солярии.

ГЛАВА 114

Приглашенные мною двенадцать членов Гильдии, во главе с Джеральдин Грас, выстроились на балконе.