Даже попытка подчинить звезду своей воле не была для нее невыносимой, и это было увлекательно наблюдать.
‘Тебе понадобится сила, более могущественная, чем когда-либо мог обладать любой Фейри. Я не могу постичь это на Земле,’ — уклончиво сказал Арктурус. — ‘Теперь никаких больше мыслей о тенях и духах. Пришло время узнать правду о Камнях Гильдии.’
ГЛАВА 23
Дрожь пробежала по залу, жидкость задрожала и рябь побежала у меня под ногами.
— Что происходит? — зашипела я, когда фальшивая форма Фейри Арктуруса исчезла.
‘Есть звезды, которые противостоят мне в этом действии’, — голос Арктуруса прогремел в воздухе, и комната вокруг нас начала становиться туманной, как будто ее здесь и не было. — ‘Но давным-давно было сплетено пророчество, которое я обязан исполнить. Когда восходящие двенадцать объединятся, прошлое будет связано с будущим. Знания первого круга должны быть дарованы’.
— Вот ты снова говоришь загадками, — прорычал Орион, подходя ко мне ближе.
— Если у вас есть что показать нам, то покажите это, — крикнула я, мое сердце бешено колотилось, когда зал плавился, как горячее стекло, утекая в пустоту небытия, пока мы снова не оказались в темноте.
Я почувствовала присутствие Ориона там, где мы висели в объятиях звезд, затем сила за моей спиной отправила меня в пустоту. Я была уверена, что падаю, мой желудок скрутило от огромной скорости, с которой я двигалась, но я не могла видеть ничего выше или ниже себя.
Звезды зашептались в яростном грохоте, затем вспышки света взорвались слева и справа, показывая видения, которые я едва могла понять. Гигантские золотые нити, сплетенные вместе на деревянном ткацком станке, и ощущение времени, сливающееся каким-то едва понятным образом.
‘Прошлое, настоящее, будущее,’ — наконец произнес Арктурус, и шипящий шепот других звезд прекратился. — ‘Все так, как было и могло быть’.
Нити танцевали над головой, рассыпаясь в густую черноту, которая теперь больше напоминала какой-то огромный материал или холст. Чем больше я смотрела, тем осязаемее это становилось. Эта бесконечная чернота двигалась, растягивалась, постоянно расширялась, поскольку эти нити были вшиты в самую ее суть.
‘Вы проходите сквозь ткань судьбы’, — сказал Арктурус. — ‘Все знания лежат здесь… мне нужно только вырвать нужную нить’.
Надо мной протянулась гигантская рука, сверкающая звездным светом и едва телесная. Он потянул за одну нить, и меня тут же швырнуло к нему. Я мчалась так быстро, что вскинула руки, пытаясь использовать магию, чтобы замедлить себя, но у меня не было настоящего тела, и я резко вдохнула, когда эта нить заполнила все, что я могла видеть, внезапно намного больше, чем казалось возможным. В каждый кусочек были вложены воспоминания, мысли, идеи, и они запутывались вокруг меня, связывая мои конечности и затягивая меня в свои складки.
Я моргнула и оказалась на твердой земле, трава раскинулась под моими ногами, а низкое солнце висело в небе на горизонте. Я обернулась, ища Ориона, и обнаружила его всего в шаге позади себя, его глаза ярко горели. Всегда в моей тени.
Он взял меня за руку, притягивая ближе, и твердость его прикосновения успокоила мое сердцебиение. Он все еще выглядел неземным, и я заметила, что моя кожа блестела так же, как и его, а наша одежда все еще была такой же навязчиво красивой, как и в Залах Судьбы.
Мы стояли на вершине холма, глядя вниз на долину, клубящуюся легким туманом. Арктурусусус снова появился в образе человека, стоящего у подножия холма и манящего нас за собой, прежде чем повернуться и исчезнуть в тумане.
— Он мог бы просто перенести нас туда, куда хотел, но нет. Вместо этого нам придется терпеть драматизм, — пробормотал Орион.
— Ты любишь драматизм. — Я игриво подтолкнула его, а затем начала спускаться по склону холма.
— Хорошо, признаюсь, я заинтригован тем, к чему все идет.
— И ты напишешь все это в своем дневнике, как только мы вернемся, — поддразнила я.
— У меня нет дневника, Блу, — протянул он, не отставая от меня.
— Но у тебя есть дневник.
— Я записываю любую важную информацию, которую мы собираем. Я не пишу о своем дне, жалуюсь на свои несчастья и бездумно пишу в сердце инициалы любимого человека.
Я фыркнула от смеха.
— Нет даже маленького сердечка для меня?
— Хорошо, только для тебя, — грубо сказал он, и моя улыбка стала шире.
Мы добрались до подножия холма и вошли в туман в поисках Арктуруса. Мы шли по промерзшей земле, хотя холод меня не коснулся, доказывая, что на самом деле меня здесь не было.
Туман клубился, открывая каменный круг высотой десять футов, на каждом из двенадцати камней был вырезан символ зодиака. В центре находился плоский каменный диск, на котором были выгравированы солнце и луна. Женщина-фейри с рыжими волосами в боевой кожаной одежде. стояла на нем, глядя на небо, откинув голову назад и закатив глаза на затылок.
Ее губы шевелились, произнося слова, которые я не могла расслышать, а звезды отвечали ей шепотом. Ее голова внезапно дернулась вниз, и она заморгала, выйдя из состояния, оглядываясь вокруг, как будто что-то ища.
Мечи начали расти из земли вместе с прекрасными доспехами, все это хранило в металле глубокий мерцающий звездный свет.
— Звезды им это подарили? — Орион недоверчиво выпалил.
Арктурус повернул голову, его голос проник в мою голову.
‘В давно потерянное время звезды разделились на две фракции: Ветуса и Новуса. Звезды Новуса играли жизнями Фейри, отвечая на их мольбы, исполняя желания или превращая их желания в неисчислимые проклятия. Фракция Новуса считала, что звезды имеют право действовать как боги как среди Фейри, так и среди смертных. Они нарушали законы Происхождения, разжигая войны между королевствами и внутри них. Это был хаос, путь к упадку’.
— А что насчет звезд «Ветус»? — спросила я.
‘Я был среди фракции Ветуса. Мы чтили законы старины, никогда не нарушая баланса судьбы. Ибо Фейри и все живые существа обладают даром перемен. Свободная воля — это их право. Оно записано в текстах, составляющих природу Вселенной. Это не право, которое когда-либо следует у них отнимать. Мы, как их наблюдатели, призваны защищать его, оставаться беспристрастными в нашем бдительном состоянии. Но звезды Новуса проигнорировали написанное и использовали свою силу, чтобы сделать марионеток Фейри.’
Видение перед нами изменилось, и мы увидели, как рыжеволосая воительница ведет атаку Фейри в битву, вся ее армия облачена в мощные доспехи и держит в руках разрушительное оружие. Фейри, с которыми они сражались, были убиты, а мечи армии могли прорезать саму магию. Сила была непостижима, все Фейри те, кто столкнулся с этим, были преданы кровавой смерти прежде, чем у них появился шанс защитить себя.
Когда на противоборствующей стороне битвы осталась всего одна женщина, она упала на колени, черные волосы развевались вперед вокруг ее лица, ее глаза выражали безнадежное отчаяние. Она перевела взгляд на небо, с ее губ срывались гневные слова на языке, которого я не мог понять.
Небеса сверкали, звезды просыпались днем и смотрели с ярко-голубого неба, чтобы наблюдать за ее тяжелым положением, когда армия сомкнулась вокруг нее. Лучи лились с небес, луч чистейшего света обрушился на девушку и поглотил ее целиком. Армия в испуге отступила, поднятые мечи и крики тревоги раздались в воздухе.
Когда свет померк, глаза женщины сверкнули нечестивой силой, и месть пронзила ее выражение, когда она поднялась на ноги. Свет вырвался из ее рук и проделал огромные трещины в земле, прорываясь сквозь ряды армии толпами. Ни один из них не мог подобраться достаточно близко, чтобы взмахнуть мечом, сила, которой она обладала, была непостижима, разрезая Фейри на части, как будто они были сделаны из стекла.
