Постоянное стеснение в груди, когда она рядом, усиливается, когда я осматриваю ее с головы до ног. Исчезли ее обычные высокие каблуки и платья, сменившись полностью черным нарядом, который подчеркивает каждый провал и изгиб ее тела.
В ее присутствии я становлюсь выше ростом, хотя бы для того, чтобы она меня заметила. Вот только она этого не делает, поскольку занята настройкой компьютера для нашего видеозвонка, не удостоив меня даже взглядом.
Каким-то образом я сопротивляюсь искушению схватить ее за подбородок и заставить посмотреть на меня, вместо этого решив встать у нее на пути.
— Готова? — Ее рука, сжимающая зарядный кабель, сжимается вокруг шнура, как удавка.
— Угу.
Она все еще не смотрит мне в глаза. Ее отсутствие признания не должно беспокоить меня, когда у меня есть более насущные проблемы, но я остро ощущаю напряжение, нарастающее между нами.
Мне это не нравится. Ни капельки.
— Айрис.
— Да? — Она оценивает экран входа в систему, как будто он написан азбукой Морзе.
— Скажи мне, что случилось, чтобы мы могли продолжить наш день.
Похоже, ей не нравится моя команда, судя по тому, как она барабанит пальцами по клавиатуре.
— Почему что-то должно быть не так?
— Брось пассивно-агрессивную позицию и поговори со мной. — Я накрываю ее руку своей ладонью, останавливая печатать.
— Ты последний человек, с которым я хочу сейчас говорить. — Ее глаза наконец впиваются в меня, когда она убирает руку.
То, что я нахожу в них, отражается совсем не так, как я ожидал. С таким же успехом она могла бы размахивать красным флагом над головой, предупреждая меня держаться подальше. И все же я не могу не заметить, как блестят ее глаза.
Я пришел к выводу, что, хотя ее улыбка может быть моей слабостью, ее влажные ресницы, слипшиеся вместе, несомненно, будут моим падением.
— Ты что, плакала? — Мой следующий вдох прерывается, кислород пробивается в мои напряженные легкие.
— Нет.
— Ты жалкая лгунья. — Ее ноздри раздуваются. Она стоит во весь рост, едва доставая мне до подбородка.
— Ты хочешь, чтобы я был честна? — Ее голос опасно понижается.
— Да.
— Даже если тебе неприятно то, что я хочу сказать?
— Уверяю тебя, я слышал и похуже.
На мгновение ее ледяной взгляд смягчается.
— Не делай этого.
— Не делать чего именно?
— Не напоминай мне, что где-то внутри тебя заперт человек.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Она отводит от меня взгляд и смотрит в дальний угол комнаты.
— Я… — Звенящее уведомление на экране компьютера прерывает ее. Ее горький смех наполняет комнату. — Тогда я оставляю тебя наедине с собой.
К черту собрание.
Эта мысль действует как удар в горло. Мой прерывистый вдох мало успокаивает меня, и мои мысли выходят из-под контроля.
Ты теряешь из виду то, что важно.
Я качаю головой, приходя в себя, расстегиваю куртку и устраиваюсь на диване перед ноутбуком.
— Мы продолжим этот разговор после.
Я не оставляю места для возражений.
— Конечно, сэр. — Ее ехидное замечание отскакивает от меня. Она принимает вызов и выходит из кадра.
— Привет, привет! — ухмыляется мистер Якура в камеру.
Я пытаюсь ответить на его жест, но вымученная улыбка заставляет его только смеяться.
Я не понимаю, как он может быть так чертовски счастлив все время. Он напоминает мне золотистого ретривера — сплошные улыбки и хорошие времена. Уму непостижимо, как такой человек, как он, со всей властью на своей стороне полушария, может вести себя так, как он.
Не все такие жалкие ублюдки, как ты.
