Я ахнула, пораженная.
– Мама рассказала об этом только Тессе и мне, – добавил Леандер. – Тессе как будущей наследнице дара и мне как будущему наследнику престола.
– В том-то и дело! – горячо возразила я. – Люсифер думает, что дар матери может перейти и ко мне, а не только к Тессе. Тут важен не возраст, а лишь пол. Каждой женщине, являющейся потомком Богини, нужна хотя бы одна дочь, которая сможет унаследовать ее дар, иначе судьба после ее смерти выберет для этой стези какую-нибудь совершенно невежественную девушку-простолюдинку. Я уверена, что ни одна Королева Света не захочет передать свое драгоценное наследство ни на что не способной девчонке!
Леандер молчал. Он мне не поверил. Да и с чего ему мне верить? Я уже много раз лгала ему, а сейчас не привела никаких доказательств в поддержку своей – а вернее сказать, Люсифера – теории.
Я вздохнула. Брат посмотрел на меня, и глаза его смягчились.
– Я верю тебе, – сказал он с грустной улыбкой, – и всему тому, что ты мне сегодня рассказала. Я больше не держу на тебя зла за твою прошлую ложь, потому что понял ее мотивы – и хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом. Я помогу тебе, если тебе действительно суждено будет унаследовать дар матери. С этого момента я всегда буду рядом с тобой, и мне очень жаль, что мы так отдалились друг от друга за последние несколько месяцев. Я твой брат, и мне не следовало ничего от тебя скрывать. Обещаю, это больше никогда не повторится.
– Какое драматическое заявление! – усмехнулась я, пытаясь побороть предательский комок в горле. Улыбнулся теперь и Леандер.
Я снова посерьезнела. Моя доля извинений и мольба о прощении все еще оставались невысказанными.
– Клянусь, что с сегодняшнего дня я буду говорить тебе только правду, – торжественно принесла я святую клятву. – Что же до Люсифера… Я хотела тебе рассказать о нем, но не могла. Видимо, действительно из-за пророчества. Нам с Люсифером суждено друг за друга умереть. Ты даже не представляешь себе, какие безумные вещи мы пережили за последние несколько месяцев! А из-за этого чертова пророчества я больше не могла доверять даже собственному любимому брату!
Внезапно на глазах у меня выступили слезы.
– Я знаю, – прошептал Леандер. – Я знаю.
Он притянул меня к себе, и я почувствовала его пряный запах.
Я обняла его и глубоко вздохнула. Я дома. Леандер был моим домом. Так же, как и Люсифер.
Надеюсь, мне никогда не придется выбирать между ними. Я сломаюсь под тяжестью этого выбора.
– Скажи мне только одно, – попросил Леандер. – Ты действительно любишь Люсифера? Если бы пророчества не существовало, была бы ты все еще счастлива с ним?
Я на мгновение задумалась. Вспомнила об алом огоньке в его глазах, о его теплом глубоком голосе, о том, как он пах лесом и океаном. Подумала о его желании быть свободным и о том, как мне удалось исполнить для него это желание. О наших разговорах, переживаниях, совместных приключениях.
Да почему я вообще об этом думала? Я ведь уже знала ответ!
– Да, – выдохнула я.
Потому что если я была для Люсифера свободой, то он был моим счастьем. Даже в камере Авана он время от времени доставлял мне минуты радости.
Леандер улыбнулся.
– Тогда пророчество, в конце концов, не так уж и дурно. Я хочу сказать, ты наконец нашла себе вторую половинку. Люсифер – твой единственный и неповторимый человек.
Конечно, Леандер был прав – с одной стороны. С другой стороны, я до сих пор не открыла ему конец этого чертова пророчества.
Я вытащила из ящика прикроватной тумбочки смятый лист пергамента и, задрожав всем телом, протянула его брату. Такой неприметный листок – но всего несколько строк, написанных на нем, меняли целые жизни. Или заканчивали их.
Я и сама еще раз внимательно перечитала пророчество. У дочери Света Богини предателем станет отец. Теперь я знала значение и этой, ранее столь загадочной фразы.
Леандер закончил читать и отложил листок в сторону. Он был бледен как полотно.
– В решающей битве, – рассеянно пробормотал он.
– Он умрет, – просто сказала я. – В грядущей войне с Трансаки. И я вовек сольюсь с ним в смерти.
Я старалась казаться невозмутимой, чтобы не волновать брата еще больше, но каждое слово прожигало дыру в моем сердце.
Леандер посмотрел на меня – и, не говоря ни слова, распахнул мне объятия. Я с благодарностью обняла его в ответ.
– Мне очень жаль, – прошептал он.
Я с трудом сдерживала горькие слезы. Нет, до этого не дойдет. Мы с Люсифером сильнее жалкого клочка пергамента! Я не позволю ему умереть!
– Если мне удастся заставить Люсифера не идти на эту войну, он не сможет пасть в решающей битве, – размышляла я вслух.
Леандер кивнул, соглашаясь:
– Если он тебя не послушает, то я могу поговорить с ним. Просто приведи его к нам во дворец.
– Ты сделаешь это? – с надеждой спросила я.
Выживание Люсифера было для меня важнее всего. Если бы я не предложила матери объединиться с Фрейей, Люсиферу не пришлось бы участвовать в решающей битве. Собственно, а почему вообще дойдет до решающей битвы? А вдруг Аван придумал другой план?..
Впрочем, я достаточно хорошо знала Люсифера, чтобы понять, что он никогда не позволит мне пойти на войну в одиночку. Он найдет способ добраться до меня, даже если я привяжу его к дереву. Я бы сделала то же самое.
Я не была настолько себялюбивой, чтобы ради собственного счастья рисковать выживанием всей Лунарии. Несмотря ни на что, я надеялась, что мать сможет убедить Фрейю объединить силы. Если бы у Люсифера оставалось хоть немного здравого смысла и нам с Леандером удалось бы убедить его не биться наравне со всеми, всем моим заботам пришел бы конец. Он оказался бы в безопасности, а мы выиграли бы войну.
Но я чувствовала, что все будет отнюдь не так просто. Ничто никогда не бывало так просто.
Некоторое время мы молчали. Меня уже совсем одолела усталость, когда брат достал из-за пазухи сложенный лист бумаги:
