Я кивнула Люсиферу; он отпустил мою руку и взялся за меч. Обведя взглядом строй, я пересеклась глазами с Леандером, Астрой, Ленноксом и Тессой – и кивнула им по очереди.
Мы сделаем это. Мы выстоим. Мы победим.
Затем я вновь взглянула на армию Авана, неумолимо приближавшуюся к нам.
Солдаты двигались сомкнутым строем, прикрывшись щитами. За ними готовилась нестись вперед вооруженная кавалерия. Солдаты передней линии все были в доспехах. Впрочем, и на доспехи найдется управа.
Самого Авана нигде не было видно.
Я услышала, как за моей спиной лучники вставляли стрелы и натягивали тетивы. Они выстрелили одновременно, точно по команде, и дождь из стрел обрушился на наших противников, застав их врасплох. Солдаты Авана кричали от боли; псы-кровопийцы, взвыв, падали на землю. Лучники достали новые стрелы – и те немедленно зашипели в воздухе.
Одна из стрел, с горящим наконечником, попала правому великану – тому, что был чуть поменьше левого – прямо в глаз. Великан дико взревел от боли; кровь от этого рева застыла в жилах наверняка не только у меня. Значит, глаза у великанов – слабое место. Отлично, учтем на будущее.
Лучники, казалось, тоже это заметили – и последующий ливень из стрел обрушился лишь на это огромное существо. По крайней мере одна из выпущенных стрел попала в другой глаз чудовища. Раздался еще один вопль ужаса, такой громкий и жалобный, что меня всю передернуло. Затем ноги великана подкосились, и он рухнул на землю, наверняка похоронив под собою не менее дюжины солдат.
Мгновение спустя новый град стрел обрушился на остававшегося в живых великана, но не возымел никакого действия. Кожа у чудовища была столь толстой, что стрелы наверняка казались ему безобидными булавочными уколами. Глаза же великана были так малы, что никому из лучников не удалось их поразить.
Я перекинулась взглядом с Ленноксом и Астрой. В нескольких коротких словах мы выработали для себя план дальнейших действий: мы втроем сначала сразимся со вторым великаном, а затем займемся туманным троллем – хотя мы его еще не заметили.
Люсифер лучше сражался в одиночестве, нежели в группе, – и, как ни тяжело мне было принять такое решение, я решила дать ему воевать по-своему. Мы наверняка лишь будем путаться у него под ногами. Тем не менее я поклялась себе не терять его из виду более чем на пять минут.
На наших противников обрушился очередной град стрел, но на этот раз они успели вовремя взметнуть щиты над головой. Когда наши стрелы иссякли, вперед, к моему ужасу, выступила женщина. Моя мать, со всех сторон защищенная телохранителями, прошла мимо нас и встала прямо перед строем.
– Мама? – Леандер был ошеломлен не меньше меня. – Что ты делаешь, ради всего святого?
– Выполняю свой долг, сын мой, – ласково улыбнулась она ему, прежде чем застыть на месте, широко расставив ноги и подняв руки. Один из солдат зажег факел и поднес его к лицу матери. Я, онемев, смотрела, как Королева Света закрыла глаза и наморщила свой безупречный лоб.
В следующее мгновение огонь факела взметнулся, вздыбившись диким зверем.
– Что за… – начала было я, да так и застыла с открытым ртом, когда мать резко выбросила вперед руки. Солдат уронил факел.
Огонь превратился в гигантский вал, яростно двигавшийся по просеке, опаляя траву и кусты. Взвывшие псы-кровопийцы и застонавший от ужаса великан успели увернуться от огненного ада, но солдатам не хватило на это прыти. Раздались искаженные болью крики, когда пылающая волна достигла основного строя армии Авана, расплавляя щиты и покрывая жуткими волдырями кожу воинов.
Взгляд мой метался туда-сюда между матерью и огненным валом. Я знала, что она может увеличивать или уменьшать пламя свечей или факелов во сколько угодно раз – но огненный вал такой силы? Ей воистину удалось произвести на меня неизгладимое впечатление.
В этот самый момент мать опустила руки. По лицу ее заструился пот, а колени подкосились. Телохранители подхватили ее, не дав упасть, и поспешно вернули ее в задние ряды.
Я быстро обменялась взглядами с Леандером и Тессой. Они выглядели столь же ошеломленными, как и я сама. Похоже, они тоже никогда не видели магию нашей матери во всей ее красе.
Прежде чем я успела что-либо вымолвить, солдат за моей спиной внезапно взревел:
– Берегись!
В самый последний момент я успела поднять над головой щит и сжаться в комочек. Тело мое задрожало от напряжения; я аж закряхтела, с трудом удерживая щит, в металл которого впивались горящие наконечники стрел. Моей матери удалось уничтожить несколько дюжин вражеских солдат, но остальные быстро оправились от шока и теперь ответили нам залпом стрел.
Я в ужасе обнаружила, что не все успели поднять щит так быстро, как я и мои друзья. Позади меня мужчины и женщины с криками падали на землю. Я еще крепче ухватила щит. Конечно, я знала, что и на нашей стороне будут смерти – на войне гибель людей неизбежна. Все равно мне было больно видеть, как эти невинные люди умирают в результате спора, затрагивавшего исключительно моих родителей.
Ну, погоди, мерзавец! – прежде чем чуть наклониться вперед и еще тверже упереться ногами в землю, мысленно крикнула я Авану, которого, к сожалению, до сих пор так и не обнаружила. Град стрел иссяк, и я опустила щит – а затем, убедившись, что больше стрел не будет, передала его какому-то незнакомому солдату. Дополнительный вес щита сковывал меня, и я привыкла сражаться без него.
Я показала друзьям одними глазами: «Пошли!» Они ответили мне взглядами, исполненными мрачной решимости. Затем мы вместе ринулись вперед, пока не достигли передовой линии вражеских солдат.
Я думала в этот момент обо всех невинных людях, оставшихся позади меня. О безоружных гражданах, которые с готовностью добровольно отправились сражаться за свое отечество. О своей матери, а также о Тессе, Леандере, Астре и Ленноксе. И, конечно же, о Люсифере.
Я была готова. Готова защитить этих людей, даже ценою своей собственной жизни, и сделать все возможное, чтобы выиграть эту битву.
Когда я подняла меч и издала боевой клич, мои руки не дрожали.
Я больше не боялась.
Кюлóты (фр. culotte, от cul – «зад») – короткие, застегивающиеся под коленом штаны, которые носили в основном только аристократы. Кюлоты носили с чулками и башмаками с пряжками. Вошли в моду во Франции в XVI веке и с видоизменениями дожили до XIX века.
Стрелы наших лучников и пущенный матерью огненный вал пробили бреши в рядах Авана. Это позволило нам с легкостью поднырнуть под щиты трансакийской передовой линии и атаковать наших противников с тыла.
Мужчина средних лет с серебристо-русыми волосами бросился на меня с поднятым мечом. При виде его искаженного гневом лица меня вдруг обуяло спокойствие. Руки и ноги больше не дрожали от страха и напряжения. Я не позволю ему причинить мне боль.
Этот солдат был слишком слаб для меня. Я одержу над ним решительную победу, как и над любым другим. Я – сильная и мужественная воительница!
Один его удар я парировала, от второго уклонилась. Он скривил рот от гнева – то ли из-за того, что я, женщина, билась лучше него самого, а то ли из-за неожиданного выступления Сатандры на нашей стороне. Как бы то ни было, он издал боевой клич и изо всех сил выбросил меч в мою сторону. Глупое решение! Теперь левый бок его был полностью открыт.
Увернувшись от мощного выпада, я молниеносно развернулась и воткнула свой меч в шею солдата, между шлемом и нагрудником. Крик замер у того на устах. Я одним рывком вытащила клинок из его тела. С блестящего металла капала кровь. Солдат упал, и я смотрела, как жизнь уходит из его серых глаз.
Я сделала это. Я убила его одним ударом. Я снова убила человека.
Мне не хотелось думать, осталась ли у него дома семья, надеявшаяся на его скорое возвращение. Возможно, он вообще не хотел идти на эту войну и его принудил к этому Аван. Возможно, мой отец держал в заложниках людей, особо дорогих сердцу этого погибавшего от моих рук солдата.
От жестокосердного короля Трансаки можно было ожидать чего угодно – но и я была ничем не лучше своего отца. Я не дала погибающему солдату и шанса на честную схватку, а просто зарезала его, словно какое-то чудовище, хладнокровно и бессердечно.
Мне захотелось наклониться к умирающему, попросить у него прощения и закрыть ему веки. Я была охотницей на чудовищ, а не убийцей!
