На фоне этих эмоций ей трудно было обдумывать просьбу, но она старалась. Если бы не ощущение, что Чара говорила правду, о том, что порознь им будет плохо, она плюнула на все плюсы его присутствия и выдала что-то типа: «Забирайте и можете не возвращать!» Но самка не лгала. Шкурой, мыслями, словами. Зрачком. Они должны быть вместе, хотя бы пока не разберутся меж собой. Пока она не перестанет глотать слюну при мысли о мясе с кровью, пока ящер не перестанет изображать из себя травоядное, пока мечта о полёте не перестанет сносить крышу. Ей очень хотелось пойти Чаре навстречу. Её воспитание этого требовало. Но однажды сделанная ошибка отучила давать необдуманные обещания. Потому она сказала намного более резко, чем хотела бы:
– Чара, обещать… не буду. Давайте так: если от присутствия вашего деверя не будет зависеть жизнь тех, кто согласится со мной поехать, то он свободен на все четыре стороны. Только как он узнает, когда надо?
– Семья всегда знает, когда она становится больше. И не переживай о том, как сказала. Я услышала. Поняла. И принимаю твоё решение.
Она одним прыжком поднялась на лапы. Говорите, вожак хорош в бою? Да скорость движений этой самки такова, что Ира была рада тому, что они могут просто разговаривать. Не хотела бы она быть её врагом и встречаться в тёмном переулке.
«Это последствие проклятия, – провещала ящерица с горечью. – Какой смысл нынче в нас, не способных принести потомства? Бесхвостые берегут своих самок, прячут от врага, посылая самцов на смерть и защиту. Но после проклятия надежда нашего племени – самцы, благодаря которым появляются новые члены семьи. А самки идут в бой. И лишь мечта, что всё когда-то изменится, заставляет нас беречь хотя бы часть древнего порядка. Вожаки и сильнейшие. Надежда племени, они до сих пор ведут нас. В память о том, что когда-то всё было по закону Хараны. Мы бы всё отдали, чтобы быть подобно тебе, уходящая в небо, – слабыми. Слабыми, но способными чешуя к чешуе прижать собственную кровь».
Ира не нашлась, что на это сказать, и лишь проводила взглядом притихших ящеров.
Отъезд перенесли на несколько дней. Ира стыдилась смотреть в глаза дайна-ви, которые вынуждены были ждать, пока она найдёт себя в себе, и откладывать поездку, которая могла решить судьбу тех, кто остался на Болоте. Терри-ти исправно готовил – её старались не оставлять наедине с острыми предметами. Она всё ещё с аппетитом поглощала мясо с кровью, понимая, что что-то в этой пище не так, и ужасалась мыслям вроде: «Крыски под землёй были намного вкуснее». Только к концу третьих суток эти вкусовые пристрастия начали убывать. Не так быстро, как хотелось бы. Со слов Чары она знала, что Варн тоже не удержался, наелся каких-то орехов и теперь лежит, скрючившись в три погибели, маясь последствиями.
Тяга к небу не давала жить спокойно, преследуя наяву и во сне. Стоило выйти на улицу, и в уши начинала литься странная мелодия, заставлявшая поднимать глаза вверх. Не удержишься, посмотришь и из транса не выйдешь, пока кто-нибудь по щекам не хлопнет. Ира пыталась прятаться под крышей строений, занавешивать окна, но это было сильнее неё.
На четвёртые сутки она нашла вожака на поляне вместе с родичами. Те, поняв, что происходит, ушли в стороны. Ира и Варн смотрели друг на друга. Она не хотела приказывать, хотя внутри всё кричало: «Быстрее! Быстрее!» Да, она может приказать. Но не будет этого делать. Она знает, что такое быть в цепях, и никогда не наденет их на другого. И просить – тоже не будет. В данном случае это прозвучит мольбой. Не получив отклика и уже собираясь уходить, она услышала в голове тихое:
«Ириан».
Обернувшись, увидела протянутую лапу.
Они летали практически до вечера. Сначала, как и прошлый раз, накатила эйфория, с которой с трудом удалось справиться. Прислушиваясь к себе, Ира поняла, что это цена за то, что боролась с собой все эти дни. Поняв, полностью отдалась полёту, пока не выбросила всё, что накопилось. Потом пришло время вспомнить советы Чары. Просто смотреть на землю под крыльями оказалось сложно – детство начинало щекотать под сердцем, хотелось ещё разочек прыгнуть вниз, полетать. Но в итоге она справилась с собой, поставив задачу: ознакомиться с окрестностями за границей Заповедного леса. Тот путь, на который они затратили дни пешком, при помощи Варна уложился в часы. Они пролетели над лагерем, где оставались солдаты герцога и барона, ненадолго зависли над ним. Ира радостно вскрикнула, увидев резвящегося Смагу, но спускаться вниз не стала, не готовая встречаться с кем-либо. Потом они отлетели подальше, пролетев над Пьеллой, в которую когда-то решили не заезжать. Серая и строгая, с маленькими фигурками разумных, копошащихся внизу. Ей вспомнились слова музыканта из Ризмы, что архитектура его народа скучная и мрачная. Что ж – не поспоришь. Не город, а казарма.
Меж делом Ира поразилась тому, насколько ящер вынослив. Сколько часов они уже не приземляются? Она испугалась, что это её желание может держать усталое существо в воздухе, и робко задала вопрос вещанием.
В ответ от Варна прилетела эмоция, которую Ира расшифровала, как желание отмахнуться. И следом что-то типа извинения за резкость. Жёсткое. Не то чтобы не искреннее, но выдавленное с трудом. Внезапно ящер сделал крутой вираж вниз и схватил когтями дикое животное, родственника косули. Поднявшись повыше, он подбросил добычу и в одно движение поймал зубами. Несколько взмахов челюстью и глотательных движений, и всё было кончено. Ира отвернулась от этого зрелища, радуясь, что шум ветра заглушил и треск костей, и звуки, которые могла издавать добыча. В иное время она бы возмущалась, что при ней убили зверушку, да ещё таким негуманным способом, но сейчас желания не было. А наблюдение за чужой трапезой, струи крови на морде ящера заставили её незамедлительно почувствовать голод.
«Это просто голод. Мы в полёте уже много часов, а в животе с утра только завтрак. Это не из-за того, что кровь и сырое мясо вкусные», – уговаривала она себя, прекрасно понимая, что занимается самообманом. Вкусные. Теперь она это знала. Седмица, да? Семь дней, и этот ужас кончится?
В Каро-Эль-Тан они оба вернулись измученные и голодные. Варн, едва спустив её на землю, хотел лететь на охоту, но его остановили Чара с Крацем, сказав, что добыли для него пищу. Ира практически бросилась к дому, чтобы не бороться с желанием последовать за ящерами, у которых наверняка есть свежее… Хватит!
Дайна-ви встретили её накрытым столом, и она набросилась на тарелку. Один кусок, второй, третий… Осознав, что хватает еду руками, не пользуясь столовыми приборами, Ира упала головой на стол и разрыдалась. Ей дали выплакаться, Терри-ти убрал со стола то, что она неаккуратно раскидала, Линно-ри поднёс стакан с чагой, у неё даже не хватило сил поспорить о том, что они растрачивают на неё свои запасы. Лэтте-ри помог добраться до кровати.
– Это ведь не я, да? – тихо спросила она сквозь сон, уже слабо понимая, кто находится рядом. – Я не животное…
– Нет, не животное, – тихо ответил ей Лэтте-ри. – Но это всё ещё ты.
Комментарий к Глава 9. Яд пустоты
Иллюстрация: https://vk.com/photo-184628256_457239348?rev=1
Группа ВК: https://vk.com/rahidetel
Хотите знать больше о Рахидэтели? Заходите в Инстаграмм:https://www.instagram.com/gyurza_levantskaya/
========== Глава 10. Взаимность ==========
В день отъезда с неба накрапывал дождь. Не долетая до земли, он разлетался на мелкую морось, не раздражая, но заставляя помнить о своём присутствии. Изрядно помельчавший отряд уже простился с сослуживцами и знакомыми и сейчас стоял, обложившись тюками у порога Храма. Утро было отдано напутствиям и распоряжениям, а сейчас эйуна, амелуту и дайна-ви буравили друг друга взглядами, медленно осознавая, что предстоит… вместе.
Просто вместе.
Недоверие сочилось в каждом жесте. Солдаты демонстративно отворачивались друг от друга, а Ира ждала. Об этом никто не говорил вслух, но все знали, что с ними отправится ещё один попутчик.
Варн упал с неба в среднем облике, последним взмахом крыльев превратив ласковую морось в резко ударившие по лицам капли. Он встал напротив Иры, не удостоив остальных и толикой внимания. Шкура с поблёкшим цветом выдавала его давшееся путём многодневной борьбы смирение. Вид болезненный. Хотя тяга к растительной пище его уже не мучила, но те моменты, когда он не смог с собой совладать, ещё будут какое-то время аукаться.
– Я лечу с вами, – сказал он на языке нир-за-хар.
– Знаю, – ответила Ира, тоже переходя на этот язык.
– Ты не рада меня видеть. И я не рад тому, что связан. Но разойтись нам пока не суждено.
– Знаю. Ты держишься подальше от амелуту. Сам себя кормишь. Не раздражаешь солдат. И от меня тоже – подальше. По мере возможности. Я знаю, что это тяжело.
По шкуре ящера проползла тонкая нитка гнева. Но он задавил её в себе.
– Ставишь условия, хотя сама понимаешь, что долго без пустоты не сможешь. Почему, вестница?! Почему не хочешь принять свершившееся? Ведь я тебе не противен!
– Варн, я не торговаться сюда пришла. Мне не нужны проблемы в пути. Я искренне не люблю причинять боль, но этим обрядом ты дал мне не самое слабое оружие против себя. Не вынуждай меня защищать то, что мне дорого, или то, за что я в ответе. Это плохо кончится.
Виверн замкнулся. Потом развернулся и ушёл. Ира даже подумала, что он передумал лететь. Сердце моментально зашлось от этой мысли, зов неба стал громче. Но Варн только направился к притаившимся в тени деревьев Крацу и Чаре. С самцом они соприкоснулись лбами, замерев на минуту, а Чара прильнула к нему, и они потёрлись друг об друга щеками. Не сказав ни слова, вожак вернулся к отряду и замер чуть в стороне ожидая.
Ира подняла глаза на Колыбель. Пелена надёжно скрывала от неё лик Сестёр, и она не знала, как они сейчас смотрят на неё: с осуждением за торопливость и пренебрежение советом, или с пожеланием успеха. За плечами она чувствовала нарастающую фигуру Совести. К чёрту всё! Она постарается. Исправит что можно и попробует найти ответы. Всё смешалось, но может, постепенно…
– Видящая Лайоли, Сияющая Рити, пожалуйста, проложите нам путь до Руин-Ло.
Заполонивший поляну яркий свет стал ей ответом.
Мгновенное преодоление большого расстояния выбило Иру из реальности. Она чувствовала себя осьминогом, которого без всякой деликатности вывалили из сети на палубу корабля. Этакая совершенно не приспособленная находиться в новой среде тушка с полной потерей ориентации в пространстве, которая растеклась по площади, двигая отростками-конечностями во все стороны. Упав на коленки, прижала ладони к земле, чтобы усилить чувство опоры. А то ещё начнёт и дальше расползаться. Зрение подводило, всё плыло, одни сплошные голубые, зелёные и коричневые пятна. Где верх, где низ?.. Слух различал шумы, не поддающиеся идентификации. Зато нос явно уловил запахи леса и… навоза.
