До сегодняшнего дня не представляла, что подумаю такое о себе, но, может быть, пора начать с чистого листа?
— Итак, я должен спросить, раз подслушивал, пока ты читала сегодня бабушке. Чарли — это твой дедушка? Она и до второго приступа спрашивала о нем.
— Нет, на самом деле, я не до конца поняла, кто такой Чарли. Это все довольно странно. Она ни разу за все эти годы не упоминала его имени, так почему сейчас?
Джексона, похоже, удивило это так же, как и меня.
— Работа мозга для нас до сих пор остается загадкой, а сердечные приступы могут влиять на наши воспоминания или прошлое, которое было заперто глубоко внутри.
— Наверное, так и есть. Просто от всего этого как-то неспокойно.
— Может, тебе поискать его? — предлагает Джексон, как будто стоит лишь погуглить этого парня, и сразу вскроется, кто он и какая у него история.
— Я даже не помню его фамилию, даже упоминалась ли она где-нибудь в дневнике, а еще, он был солдатом. Мне не хочется искать парня, который мог убивать людей. Может, он пытался причинить ей вред? Я все еще мало знаю об этой истории.
Джексон пожимает плечами:
— Может, ты права. Нужно читать дальше, но ты обязана рассказать, что происходило потом, потому что я в какой-то степени заинтригован.
— Сам виноват в этом, раз решил развесить уши, ты так не считаешь? — я игриво толкаю локтем его руку, задирая его ухмылкой.
Он отклоняется с милой улыбкой, я закатываю глаза.
— Мне бы очень не хотелось повредить твои руки. Они застрахованы?
— Может быть, — он вздыхает, — в любом случае, держи меня в курсе событий. Мне очень любопытно, куда это все приведет.
Я открываю меню, чтобы отвлечься от идеальной улыбки этого мужчины и эффекта, который он на меня производит. Весь день я так легко отвлекаюсь из-за Джексона.
«Сосредоточься. Сосредоточься. Меню». Выбрать закуски очень легко, раз мы одновременно будем играть в боулинг.
— Хм, начос и мацарелла…
— Мы и говорим на одном языке. Как тебе это нравится? — шутит он. — Хочешь взять на двоих?
— Думаю, могу на это пойти, — возможно, прозвучало серьезнее, чем попытка немного пошутить.
Я слишком стараюсь, из-за этого мои свидания были так неудачны. Все выходит плохо, и мне достаются мужчины типа Майка.
— Я тебе не нравлюсь, правда же? — выпаливает он.
— Что? — от удивления из меня вырывается писк. — Что заставило тебя так подумать? — если конечно не считать мое не очень удачное желание пошутить и странную неловкость.
Моя нервозность так очевидна. Наверное, я выгляжу сейчас как дура.
Он открывает меню, но, кажется, это лишь для того, чтобы как-то занять руки.
— Ты как будто бы очень стараешься во мне разобраться.
— Я люблю так делать. Это как игра в угадайку… знаешь, права я или не права в определенных аспектах, — говорю ему я.
— То есть я тебе нравлюсь?
Не могу скрыть улыбку, появившуюся в уголках губ.
— У тебя есть какие-то проблемы с самооценкой, о которых мне нужно знать? — на этот вопрос ответ явно отрицательный, но подразнить хочется.
— Они есть, и ты сейчас не помогаешь делу. Совсем.
Я перестаю бороться с улыбкой и чувствую, как краснеют щеки:
— О, да ты ведешь серьезную игру.
— А как еще я смогу победить? — спрашивает он.
— Ну, у тебя все еще ни одного страйка, так что я даже не знаю.
— А это уже удар ниже пояса, — говорит он сквозь смех.
— Ты крутой парень.
— На это мне нечего ответить, — смеется он, — но теперь, если я выбиваю страйк первым броском, ты должна будешь сказать мне, о чем подумала в этот момент. Так я узнаю, какие ты сделала выводы насчет меня.
— Договорились, — я стараюсь выглядеть незаинтересованно.
Джексон встает с диванчика, оставляя за собой шлейф какого-то невероятно пахнущего одеколона. Запах привлекает мои рецепторы, и мне приходится всеми силами сдерживаться, чтобы не побежать и не вцепиться в него. Мы фактически все еще незнакомцы, и такими действиями я немного перегну палку в контексте этого подстроенного свидания.
Он берет шар для боулинга и внимательно смотрит на кегли, прежде чем отвести руку назад:
