— Подожди, сколько тебе лет?
— А тебе? — изумленно произносит он, как будто у меня есть причина его спрашивать.
— Тридцать один, — отвечаю ему.
— Я думал, тебе двадцать четыре, но забеспокоился, вдруг тебе семнадцать или около того, — с видимым облегчением говорит он.
— Семнадцать? Какая бабушка будет устраивать личную жизнь семнадцатилетнего подростка?
— Может быть, твоя, — справедливо замечает Джексон.
— И не поспоришь.
— Мне тридцать три.
— Ладно, значит, все в порядке, — утирая фальшивый пот со лба, выдыхаю я.
— Теперь мне можно тебя поцеловать?
Поскольку между нами уже царит игривое настроение, я прижимаю палец к подбородку, как бы обдумывая его вопрос.
— Даже не знаю.
Он выхватывает у меня из рук бокал с вином и ставит его рядом со своим.
— Ты не знаешь? — удивляется Джексон.
— Ты не умеешь целоваться, — шучу я, пытаясь сохранить серьезность.
Он драматично прижимает руку к груди.
— Правда?
— Типа того, — произношу я, в моем голосе еще меньше серьезности, чем секунду назад.
Джексон подается вперед, и я проваливаюсь глубже в мягкую обивку дивана. Он нависает надо мной, и от этого зрелища в моих жилах разгорается огонь. На его руках проступают мышцы, которых я не замечала, а при расстегнутом воротнике рубашки я вижу их еще больше на его теле.
— Думаешь, мы двигаемся слишком быстро? — спрашивает он. — Я знаю, что ты еще не оправилась и все такое. — На его губах появляется лукавая ухмылка, перед которой я не могу устоять.
— Я в порядке. Наоборот, я возрождаюсь.
— Это самое сексуальное, что мне когда-нибудь говорили, — шепчет Джексон.
Он так близко, что я почти чувствую вкус его губ.
— Знаешь как быстро бьется сердце перед поцелуем? — его слова приятно ласкают мой рот, пока я пытаюсь мыслить ясно.
— А ты? — повторяю его вопрос.
— Никогда не проверял, — заявляет он, нагло улыбаясь.
— Ты тянешь время? — интересуюсь я.
— Просто наслаждаюсь моментом, — тихо отвечает он, прижимаясь своими губами к моим. Сердце заходится в груди, и я понимаю, Джексон чувствует, что делает со мной. Его губы так мягко прижимаются к моим, но движения продуманы до мелочей, как будто он знает, где начинается и заканчивается каждое нервное окончание, и он соединяет эти чувствительные точки. Его рот слегка приоткрывается, и я следую его движениям, чувствуя ласку языка. Он прижимается ко мне всем телом, нежно касаясь ладонями моего лица, перебирая пальцами распущенные пряди волос. Я тихонько постанываю, а его хватка, в свою очередь, крепнет.
Наши тела сплетаются, когда Джексон поднимает меня на руках с дивана.
Куда мы идем, что делаем и как все обернется, меня ничуть не волнует, потому что Джексон каждым поцелуем крадет ритм моего сердца. Я не могу представить себе ничего прекраснее, но что-то подсказывает мне, лучшее еще впереди. Он скользит губами по моей шее, посылая теплый и восхитительный импульс по рукам и груди.
Впервые оказавшись в его квартире, я не удивлена, обнаружив кровать королевских размеров в центре безупречно оформленной спальни, выдержанной в голубых, серых и белых тонах. И еще меньше поражена, когда резко падаю на его матрас, похожий на облако. Джексон снова опускается на меня и приникает к моим губам, а покрывало порхает вокруг нас, словно буря из перьев.
— Ты нужна мне. Как же долго я тебя искал.
Во мне нарастает жар, и я обхватываю его ногами за талию, притягивая ближе к себе, расстегивая одну за другой пуговицы на рубашке, нежно проводя пальцами по центру груди.
— Не думала, что ты существуешь, — задыхаясь, признаюсь я ему.
— Я здесь. — Он тянет за платье, медленно стягивая его через голову, прежде чем его губы касаются моих ключиц, а затем кружевной линии бюстгальтера. Джексон проводит рукой по моей спине, и я чувствую, как легко расстегивается застежка бюстгальтера.
— У меня никогда не было врача, — бормочу, выгибая спину навстречу ему, страстно желая новых дразнящих прикосновений.
— Я рад это слышать, — шепчет Джексон, прижимаясь губами к моей груди.
Беспокойно вожу руками по его твердому телу, не находя ничего, за что можно было бы ухватиться, но это не имеет никакого значения, когда Джексон перехватывает мои руки и вдавливает их в подушку над моей головой. Он окончательно завладевает моим телом и всеми моими чувствами. Кончиками пальцев легко проводит по краю моих трусиков, а затем спускает их вниз, позволяя шелковой ткани льнуть ко мне невыносимо долго.
Я закрываю глаза, пытаясь набраться терпения, когда слышу шорох со стороны тумбочки. Мне хочется пошевелить руками и помочь ему с боксерами, но я покорно жду, оставаясь на месте.
Мир вокруг меня вращается и хранит молчание, пока Джексон снимает последний предмет одежды, разделяющий нас. Он надевает презерватив, и я открываю глаза, чтобы взглянуть на этого удивительного мужчину, который теперь обнажен и открыт. Он так же безупречен снаружи, как и внутри.
