— Нехорошо лгать тому, кто предлагает взаимную выгоду.
— Я не вру Вам. Там тонна виноградного сока в бочках.
— Хм, — аптекарь откинулся назад, и глаза его зажглись, — Планируете долговременные запасы?
— Да.
— И думаете, что они окупятся? Это же вино, а не виски. А виски выгоднее, оно выше градусом. Бутлегеры сейчас активно скупают именно его, а затем будут разбавлять его в январе после введения закона Волстеда, — с сомнением в тоне спросил Соломон.
— Это ингредиент. В моих планах открыть не просто обычный спикизи, а несколько нестандартное заведение для, скажем, среднего класса, — постарался выразить я свою мысль.
— Вы социалист? — удивился хозяин.
— Нет, я не интересуюсь политикой, но эта классификация проста и понятна. Вы же поняли, что я имею в виду? Если Вас смущает слово «класс», то я скажу по-другому. Пусть будет «более-менее зажиточные джентльмены»! Так вот по моей задумке они будут приглашать дам в закрытый небольшой клуб, где играет свинг, и как я уже говорил, будет кое-что необычное…
— Свинг — музыка для бедных. Уж лучше джаз, — поморщился Соломон, показывая своё отношение к свингу — лёгкому и быстрому, весёлому ответвлению джазовой музыки, которое только-только набирало обороты.
— Джаз не приносит деньги! — процитировал я знаменитую фразу, — Свинг танцуют, когда выпьют. Просто потому, что под него может танцевать кто угодно. А джаз пусть играют в «Ритце». Или бальную музыку. Посмотрите в окно, Соломон Михайлович. Люди богатеют, делая деньги из ничего. Половина средней руки бизнесменов вообще не знают, как танцевать польку или вальс. Они копят деньги, едут в «Ритц», едят дорогие блюда, чтобы показать себя и попытаться завести связи, а потом говорят жене: «Эй, милая, мы решили собраться у Джимми, я так устал после рабочей недели». Берут такси, отправляют свою жену-домохозяйку к детям, а сами едут надираться до поросячьего визга и танцевать свинг с дамами лёгкого поведения из Бруклина.
Я закончил свою тираду и развёл руками, показывая, что я выдал Соломону всю правду. В реальности мои планы шли намного дальше обычного клуба и нескольких подпольных баров.
Аптекарь даже рассмеялся. Он взял бутылку, налил ещё виски нам обоим и отставил её в сторону:
— Вы меня удивляете, Алексей, — опять на «Вы», интересная у него манера, — Вы так это расписали, как будто у Вас уже всё схвачено. Кстати, а где Вы храните свои запасы? И чем будет «необычен» клуб?
— Извините, Соломон Михайлович, секрет фирмы, — извиняющимся тоном парировал я.
— Ладно-ладно, — он поднял руки в успокаивающем жесте, — Тогда давайте перейдём к делу.
— Пожалуй, — я поставил стакан на стол.
— Видите ли, у меня тоже есть определённый интерес во всём, что грядёт в этой стране. В акте Волстеда ни слова не сказано о спиртосодержащих лекарствах, — он посмотрел на меня поверх очков, будто убеждаясь, что я понял его слова.
— Навроде «лечебного вина»? — уточнил я.
Такое вино продавали в аптеках, и я прекрасно знал, что аптекари действительно смогут основательно нажиться на нём во время Сухого закона. Фактически оно мало что лечит, и тем более является выходом для некоторых алкашей. До названного закона она мало кому была вообще нужна, а вот когда спиртное стало под запретом — интерес к этому вину сразу подлетел до заоблачных высот.
— Абсолютно верно. Так вот. Я являюсь одним из поставщиков этого вина. Мне посчастливилось вовремя оформить концессию на его поставки в аптечную систему Нью-Йорка. Мне, и ещё нескольким продавцам.
Я удивился, но виду не подал. Ага, как же ты, эмигрант, пусть даже давний, обладающий якобы одной аптекой, смог выбить себе такие преференции? Тут не обошлось без заинтересованной и очень волосатой руки.
— Так, вот, — продолжил аптекарь, — У нас накопились неплохие запасы лечебного вина. И их уже активно покупают. Цены на них должны, по идее расти. Но есть проблема.
— Какая?
— Количество поставщиков. Наших… эээм, конкурентов. Которые скидывают цены.
— И в чём моя задача? — пристально посмотрел я в глаза Соломону.
— Мне нужны люди, которые сделают одно простое дело. Пока Вы не на виду, Вас нельзя заподозрить ни в чём. И мы с Вами фактически никак не связаны, так что можем быть очень полезны друг другу.
— А Лёва не справится? — поинтересовался я.
— Я не хочу впутывать в это дело ВООБЩЕ никого из своего близкого окружения. А Вас в городе никто не знает как человека… Как бы выразиться? Человека «определённой специальности».
— Как бандита, да? — усмехнулся я.
— Ну зачем так грубо? — поморщился старик, — Не стоит вешать ярлыки. Я прошу оказать услугу, а не убивать кого-то.
— Это радует, — вполне серьёзно произнёс я.
— Есть большой склад, который принадлежит трём поставщикам. Насколько я понимаю, они создали что-то вроде неофициального картеля и теперь хотят выдавить меня и ещё несколько уважаемых людей с рынка. Они держат товар, но у них есть хорошая сеть сбыта. Они выдают его малыми частыми партиями, сбивая цену. Ждут, пока я и мои компаньоны уйдём с рынка или продадим им всё оптом, чтобы не разориться.
— А потом начнут продавать это «вино» по своим ценам…
— Именно так. Я хочу, чтобы этого склада не стало.
Ого как! Хорошо, что не попросил кого-то пристрелить. Старик явно решил разорить конкурентов и создать искусственный дефицит в штате прямо перед введением Сухого закона. Учитывая, что сто процентов не он один такой умный — из других штатов продавать в Нью-Йорк это самое лечебное вино будут очень неохотно.
Зачем, если его можно придержать и потом толкать втридорога в аптеках, когда наступит всеобщий запрет на алкоголь. Да ещё и вполне легально. Даже если и продадут сейчас, то по бешеным ценам. Так что, уничтожив склад, Соломон с товарищами становится фактически монополистами или уж точно самыми крупными бенефициарами этого дела на некоторое время. Интересно, он сам с компаньонами это всё мутит? Без молчаливого согласия свыше ему в таком деле не обойтись. И оно у Соломона есть.
Однако, я, похоже, догадываюсь, на кого он работает. А этот кто-то довольно знаменит в узких кругах. И очень любит балансировать на противоречиях своих же должников и подчинённых. Поэтому просто дождётся когда: либо Соломон с товарищами придут к нему за помощью. Либо прибегут за крышей уже те, кто спихнёт аптекаря и его компаньонов, но быстро сообразят, что дальше без могучей поддержки они ничего не добьются. Платить-то этому известному любителю многоходовок по итогу всё равно будут все. А мы можем так влететь на большие проблемы.
— Где он находится? И что делать с охраной? Складов без неё не бывает, — вспомнил я про наше чуть не сорвавшееся ограбление с погоней и стрельбой.
— На Стейтен — Айленде. Склад якобы пустует по бумагам. То есть, там ничего официально нет. Охрана — два сторожа, которые сменяются каждый день.
— Из гангстеров?
